Прозрачные, но всё равно заметные, они бесшумно приближались, окружая Роми со спины. Она их не видела, но по тому, как побледнела, как слетела с лица злая маска и в страхе раскрылись глаза, становилось понятно – чувствовала.
Ллэр в мгновение оказался рядом с Мирой. Алэй – напротив Роми, почти вплотную.
Тени не двигались, словно ждали. Может быть – приказа. Только одного их присутствия было достаточно, чтобы Роми начала задыхаться.
– Ты?.. – Ллэр не обвинял, он был напуган.
– Не я. – Мира ощущала Тени, ощущала то, что ими управляет, будто была их частью. И в то же самое время знала: они пришли не по её вине.
– Уверена?! – крикнул Алэй.
– Это не она, – вместо Миры ответил Ллэр, нашёл её руку.
Алэй напряжённо качнул головой, но спорить не стал.
– Мы должны уходить, – сказал он.
– Я не могу пошевелиться, – слова давались Роми с трудом. После каждого ей приходилось шумно втягивать воздух.
Тени не спешили, но Мира знала, энергия в Роми таяла неумолимо, обрекая на смерть. Как уже было с Самаром.
– Я отдам свою… – Алэй раскрыл ладонь.
– Нет. Они выборочно, Алэ. Я не позволю…
Мира оглянулась на море – оно бушевало. Волны, одна за другой, ударяли им с Ллэром в спину, увлекали за собой, пытаясь сбить с ног. Цвет воды тоже изменился – теперь казалось, что она почти красная. Только самый верхний слой, впитывая лунный свет, по-прежнему искрился фиолетовым, одновременно окрашивая пенистые гребни волн в лиловый оттенок.
Несколько секунд она завороженно любовалась поднимавшейся бурей и неожиданно поняла – причиной шторма был её собственный гнев. Море необъяснимым образом реагировало на её эмоции. В точности как тогда – ещё в Тмиоре, когда Роми корчилась от боли в тёплой вязкой воде. По её вине.
Мира обернулась к Роми. Алэй держал её за руку, но больше сделать он ничего не мог. Она же могла её спасти. Могла справиться со злостью, направить в нужное русло ярость, подчинить море, заставить Тени отступить. Вторая внутри знала, что делать. Но Мира медлила, сопротивлялась, упрямо не хотела помогать. И, наверное, пассивно осталась бы стоять, наблюдая, как чёрные твари расправляются с Роми, если бы не встретилась взглядом с Алэем и не увидела в его глазах отчаяние и боль. И что-то внутри дрогнуло. Пусть она никогда не сумеет понять, за что, но видела – отец Ллэра любит эту заносчивую, самоуверенную стерву и, не задумываясь, поменялся бы с ней местами, позволил убить себя, лишь бы она жила.
И это решило всё.
Высвободить руку, собрать необходимую энергию, отшвырнуть троих атради далеко на песок, почти к самой Сфере – заняло не больше секунды. Ещё полторы ушли, чтобы взлететь и зависнуть над морем, заставить воду загореться – теперь по всей бурлящей поверхности около берега полыхали фиолетовые языки пламени. Вздрагивали, увеличивались, тянулись к её ногам, поднимаясь всё выше, закручивались, превращаясь в огненную воронку. Раньше, чем Тени успели переместиться, они оказались в её эпицентре. Вздрогнули, растерзанные на куски, взметнулись к небу брызгами зелёных искр.
Чувствуя, что слабеет, Мира из последних сил выставила перед собой раскрытую ладонь, перехватила луч лунного света, сконцентрировала, пропуская через себя и превращая в живительную энергию, направила на Роми. А потом, теряя сознание, рухнула в горящее, бушующее море.
Глава 28. Правда
Таль дожидалась его на крыше Гиганта – самого высокого здания в Бэаре. Без одежды с раскинутыми в стороны руками она застыла на узком металлическом поручне спиной к Адану. Пристально смотрела вниз, будто изучала спящий мегаполис. Бледная кожа отсвечивала уже знакомым сиреневым светом и казалась неестественно прозрачной. Мелькнула мысль, что если приглядеться получше, он обязательно увидит фиолетовую кровь, бегущую стремительным потоком по венам.
Адан сделал шаг и неуверенно остановился, чувствуя себя законченным идиотом.
Таль теперь доа. Эта новость затмила всё остальное: Тмиор, Роми, её воспитанного дружка, Содружество, кто и почему накрыл Бэар крышкой, что было до…
Адан смотрел и не понимал – почему не догадался, что это станет её следующим шагом? Почему, предполагая возможные варианты собственного будущего, от банального «мы все умрём» до самого невероятного, ни разу не думал именно об этом: Ли однажды превратит себя в доа. Ведь знал, кому и как обязана способностями Мира, помнил, какой настойчивой могла быть Таль в своих желаниях, но…
А сейчас это казалось настолько предсказуемым и логичным, что ещё больше сбивало с толку.
– Наконец-то, – не оборачиваясь, произнесла Таль. Прежде чем он что-то успел сказать, добавила: – Только, пожалуйста, не спрашивай ничего. Я сама расскажу. Постепенно.
– Всё? – цинично осведомился Адан.
– Всё, что тебе нужно знать.
– Может, для начала просто слезешь? – предложил он и тут же пожалел. Таль повернулась, демонстрируя холёное красивое тело, грациозно опустилась. – И оденешься.
– Хорошо, – вопреки ожиданиям она послушно натянула платье, выпрямилась, хитро прищурилась. – Так лучше?
– Нет, – он улыбнулся. Спрятанная под тонкую материю точёная фигурка ещё больше притягивала взгляд и заставляла думать о том, о чём в данный момент явно не стоило. Таль это понимала.
– Тогда откровенность за откровенность, – она тоже улыбнулась. – Готов выслушать моё чистосердечное признание?
– Неужели тебе есть в чём признаваться?
– Представляешь?
– И какая часть рассказа окажется правдой на этот раз?
– Всё от начала до конца. Не веришь?
Адан мотнул головой.
– Тогда я покажу.
– Не боишься, что увижу что-нибудь…
– Даже не надейся, – Таль уже стояла вполотную. Коснулась губ едва ощутимым поцелуем, шепнула: – Ты знал, что доа могут делать вот так?
– Ли, я… – Её пальцы легли на его виски, сжали, вынуждая проглотить фразу. Глаза блеснули, зрачки расширились, превратились в две светящиеся точки.
Что-то случилось. Его тело стало вдруг необыкновенно лёгким, стремительно взлетело, так же резко опустилось, при этом босые ступни ни на секунду не оторвались от прохладного камня.
А потом всё исчезло.
…Пахло ванилью. Вокруг – кромешная темнота. Чёрное пугающее пространство со всех сторон. Никаких очертаний, силуэтов, теней.
И тишина. Абсолютная.
Таль зажмурилась и снова открыла глаза – ничего не изменилось. Тогда она попробовала пошевелиться – получилось без особого труда. Казалось, что лежит на чём-то мягком, но одновременно упругом. Как будто её вдавили в массу, мгновенно принимавшую форму тела при каждом движении. Материал на ощупь – гладкий, прохладный.
