– Не всегда, – встряла Роми. – Если потенциал мал, ты не переживёшь дальнейшие метаморфозы, солнце или Море убьют тебя, поэтому тебе нечего делать больше в Плеши. Тем, кто обладает большим потенциалом, бесполезно стирать память. Десять, пятнадцать раз исправляй… всё восстанавливается.
Она бросила быстрый взгляд на Алэя, но тот, казалось, вообще не собирался активно участвовать в разговоре.
– Я и говорю о тех, у кого большой потенциал, – добродушная улыбка учительницы, терпеливо объясняющей нерадивому ученику очередную премудрость, сменилась ехидной, вызывающей ухмылкой.
Адан невольно усмехнулся. У Роми талант вызывать в Таль и Мире желание огрызаться. А может, не только в них. Может, это естественное влияние на всех актарионок. Или вообще на женщин. Интересно, за все прожитые тысячелетия кроме позабытых любовников Роми обзавелась хотя бы одной подругой?
– Если ты… – Таль осеклась, бросила на него хмурый взгляд, опять посмотрела на Роми. Выдавила из себя подобие прежней радушной улыбки.
Адан нахмурился. Наверное, она и сейчас легко читает его мысли, раз так реагирует.
– Если Смотритель не заметил, ещё не значит, что потенциала не было, – заговорила Таль. – И что бы вы там ни чистили, последствия попадания в Плешь даже для обычного человека всегда оставались. Организм меняется. Становится сильнее, пусть это выражается всего лишь в отсутствии банальной простуды. Вы же всегда смотрели на тех, кто попадал в Плешь, только через призму собственной необходимости. Получится ли в итоге новый атради или нет, хватит ли сил у новичка на преобразования или не стоит возиться. Тех, в ком таких сил не видели, считали ошибкой, глюком системы. И совершенно напрасно. Плешь – одна из совершенных систем, которые мне известны. Там никаких осечек и случайностей быть не могло. Она, – Таль кивнула на Миру, – самое лучшее доказательство. В ней не было ни грамма потенциала превратиться в солнечную батарейку, зато достаточно сил, чтобы уничтожить целый мир. Твой мир.
– Хорошо, – вмешался Адан. Не хватало, чтобы Роми и с Таль сцепилась, а она уже явно была к этому готова: даже рот успела раскрыть. А сейчас захлопнула, бросила на Адана колючий взгляд, в глубине которого как будто светилась благодарность. – У тебя получилось. Ты запихала нас в Плешь. Дальше что?
– Дальше я надеялась, что Мира сможет справиться с вирусом. И даже обретёт какие-нибудь способности. Актарионки или тлай. Про доа я не думала. Мечтала об образовании ПНК в лучшем случае.
– А со мной каких результатов ты ожидала?
– Что ты постепенно станешь полноценным доа. Так или иначе выберешься за Сферу. Сам или со мной. Впитаешь необходимое излучение, постепенно завершишь все этапы. Надеялась, что смогу убедить тебя жить в Актарионе. Так тогда казалось проще всего. Правильней. Что бы ты там ни думал, – она улыбнулась, теперь уже по-настоящему. Обвела всех взглядом. – Что бы вы ни думали, я никаких масштабных планов не строила. И прежде чем успела сообразить, что происходит, Адан с Мирой уже побывали за Сферой и торчали в Тмиоре. У неё, – она кивнула на поникшую Миру, – начались совсем другие метаморфозы. Краткого пребывания в Плеши, а позже под вашими лунами, – Таль посмотрела на Ллэра, – хватило, чтобы в ней проснулись древние гены доа и тлай одновременно. И началось противоречие. Две в одной. В результате что-то там в Тмиоре среагировало на тлай. Море Истока вроде бы… Да так бурно, что Самар сразу догадался, вышел на вас, понял, что случилось, и явился ко мне с претензиями. Но не знал, что Гончие уже начали охоту.
– Оно самое. Море, – подтвердила Роми. – Сначала чуть не прикончило меня. По крайней мере у меня было именно такое ощущение, потом… Потом у меня возникло непреодолимое желание прикончить Миру. И если бы не Адан…
– У которого возникло непреодолимое желание прикончить тебя, – с улыбкой прокомментировал он.
Роми тоже улыбнулась.
– Верно. И хорошо, что возникло, и что ты вытащил меня в Эннеру. Но почему тогда Гончие не пришли за нами? Не успели? Или нам просто повезло?
– Не знаю, – сухо бросила Таль. Она, конечно же, радости Роми не разделяла. Но хотя бы не хамила, уже хорошо. – Наверное, вы пробыли там слишком мало. Или были днём, когда слишком активное солнце их отпугнуло. Гончие его не выносят, предпочитают ночь.
– Когда умер Самар, был вполне себе день, – напомнила Роми.
– Правильно, – Таль с усмешкой тряхнула головой. – Поэтому мы сейчас с тобой разговариваем. Появись они там ночью, вам, да и всем атради пришлось бы несладко. Но повезло, – она обвела всех взглядом, – что между Эннерой и Тмиором именно такая разница во времени, хотя… – Таль задумчиво покусала нижнюю губу, посмотрела на Ллэра. – Я почти уверена, что это Самар как раз продумал, когда создавал Тмиор. А может, нет, – она едва заметно пожала плечами, улыбнулась. – В последние дни я склонна преувеличивать его заслуги. В любом случае под солнышком Тмиора Гончим пришлось несладко.
– Так вот почему они решили вернуться в меня, – пробормотала Мира, прекратив наконец созерцать пол. Обернулась к Ллэру. – Помнишь, в моей памяти? – он кивнул. Мира продолжила: – Они захотели обратно, но у меня как-то получилось не пустить…
– И тогда они решили всё вокруг заморозить, – усмехнулся Адан.
– Устроили нам невероятное по красоте и гармоничности шоу, – хмыкнул Ллэр. – А в конце появилась Мира, – он задумался. – Холод – ещё не ночь, но уже ближе к ней, чем жаркий полдень. Тени не замораживали всё вокруг. Они смещали слои. Вытаскивали наружу кусочек пространства между огнём истинной Фахтэ и стерильностью климата Тмиора. Самар должен был остудить горящую планету, как – не знаю, я ведь не подозревал, кого нужно спросить, да и не был уверен до того дня, что такая прослойка существует. Впрочем, это тоже уже не имеет значения, – он помолчал. – Роми, как доани, чьё тело побывало во всех этапах преобразования планеты, чувствовала постепенное понижение температур на протяжении всего процесса. Ты, Адан, как доа, не должен был ничего чувствовать, лишь видеть рисунок пространства и итог, если бы не наручник тайко, который соединял тебя с Роми. Я же, как бывший человек, имел возможность испытывать весь спектр ощущений, пока с пространства шёлухой спадает слой за слоем. Энергетический отлив. Я в тот момент думал, что всё идет к огню и за снегом последует лава. Но появилась Мира, – он повернулся к Таль: – Ты сказала, они почувствовали в ней хозяйку? Что это означает?
– Тлай создали не просто энергетических убийц, которые должны сидеть в Эннере и ждать доани сколько понадобится, пусть хоть целую вечность, – заговорила Таль. – Они многое продумали. Распознать энергию доани, не обязательно в чистом виде, даже смешанную с другой, и уничтожить – это первая ступень. Следующая – установить источник, считать след, понять – откуда и как. Потом найти способ, как добраться туда, чтобы выполнить свою главную миссию – ликвидировать источник «заразы», обезвредить остальных. В этом смысле Гончие – идеальные механизмы. Единственное ограничение – они не могут самостоятельно перемещаться между мирами. Для этого им необходим проводник или хозяин. Первым может быть тело убитого доани. Если бы, – Таль посмотрела на Роми, – тогда на поле у Адана не получилось их разнести в пух и прах, ты бы погибла, а Гончие влезли бы внутрь и ждали.
