– О, пфф, – фыркнула, высунув язык, Матрона. – Зачем он это делает?
– Кто-то говорил, что сферы предсказывают ему будущее, – сказала её дочь. – Может быть, он послушает наши и скажет, вдруг я брошу ощипывать дохлых кур и уеду отсюда?
В голове Нок вихрем неслись воспоминания о дворе Намвонской тюрьмы. Она вспоминала, как мальчик с торчащими волосами смотрел на манговое дерево и прислушивался к фрукту. Тогда это показалось Нок странным. Какие люди слушают манго? Может быть, такие же, какие слушают сферы.
– Женщина, о которой ты сказала, – спросила Нок, – Ампай. Ты знаешь, где её можно найти?
Молодая женщина почесала щёку.
– Хмм. На самом деле, я понятия не имею, где она живёт. Но она усыновила племянника – это здоровенный бугай по имени Яй. Его я иногда видела на Тайном рынке. Я там покупаю противогрибковые мази для мамы.
– Ай! – оборвала Матрона, размахивая мясницким ножом. – Хватит болтать! Ты думаешь, куры сами себя ощипают?
Молодая женщина закатила глаза.
– Хорошо, хорошо – ухожу.
Когда мать отвернулась, молодая женщина быстро схватила с рабочего стола ещё одну четвертинку с ножкой и положила в коробочку. Она пододвинула коробочку к Нок и прошептала:
– За счёт заведения.
– Спасибо, – прошептала Нок.
Она действительно чувствовала благодарность. Ей надо будет как следует заправиться для того, что она собралась делать дальше.
Глава 30
Солнце только что село, и для Понга это означало начало дня. Атриум Грязного Дома был освещён так слабо, что Понг чуть не опрокинул стул. Из атриума унесли почти все фиолетовые сферы, чтобы подменить их в городе на потухшие. Жители Грязного Дома, которые по-прежнему ничего не знали о планах Ампай, жаловались, что им приходится ходить в потёмках. Сомкит пространно извинялся и объяснял, что ему надо починить жестяные конусы. До марша оставалось несколько дней.
– Ох, дружище, я готов завалиться и проспать несколько недель, – слабым голосом сказал Понг.
Он сидел за обеденным столом напротив Сомкита, день которого подходил к концу. Оба мальчика резко опустили головы, чуть не уронив их в суп.
– Ты думаешь, это ты устал? – спросил Сомкит. Он потянулся вправо и влево.
– Ты попробуй посидеть весь день за столом, снова и снова подсоединяя проводки!
– Сколько солнечных сфер у тебя теперь? – спросил Понг.
– Сто и тридцать девять, – ответил Сомкит, зевая. – Мы хотели сделать только сто, но я решил, что, если у меня будут потухшие сферы, я постараюсь сделать как можно больше. Ампай просит всех взять с собой на марш посох или палку. Тогда мы подвесим сферы, и их будет легче нести.
– Но Ампай всё ещё никому не рассказала про солнечные сферы? – спросил Понг.
Сомкит выдавил половинку лайма в свой суп из лапши и кивнул.
– В субботу перед маршем будет большое собрание. Тогда она всем расскажет. Это поможет тем, кто колеблется, наконец решиться и пойти с нами.
– А сейчас она где? – спросил Понг.
Обычно во время ужина Ампай приходила в холл, расспрашивала детей об их успехах или вела философские дискуссии со взрослыми.
– Она просила тебе сказать, что поехала вверх по реке к лесорубам, и сегодня вечером её не будет.
Понг добавил зелёный сироп в стакан с газированной водой и отпил.
– Она хочет, чтобы на марше были люди из самых разных районов.
Понг посмотрел в свой котелок.
– Сколько её не будет?
– Завтра должна вернуться, – Сомкит наклонился через стол поближе к Понгу. – Не волнуйся, она не забыла, что тебя надо посадить на корабль.
– Уверен? Она ни слова об этом не говорила с нашей первой встречи.
– Просто она очень занята из-за марша. Но она сдержит обещание. И работает над тем, чтобы достать тебе разрешение на переход границы. Оно тебе понадобится, когда ты поедешь к морю. С ним береговой патруль просто махнёт тебе рукой, мол, проходи, и не будет ничего проверять или задавать вопросы.
Понг скептически посмотрел на Сомкита.
– Как-то незаконно это выглядит. Мне казалось, Ампай не любит нарушать законы.
Сомкит пожал плечами и сделал большой глоток содовой.
– Это почти незаконно. Ампай обойдёт этот тупой закон. Она понимает разницу между законом и справедливостью, поэтому столько людей идёт за ней.
– Ты поэтому пошёл за ней? – спросил Понг.
Сомкит подцепил палочками большой ком лапши.
– Не, я просто люблю покушать.
Пожевав несколько секунд, он вытер рот салфеткой и заговорил, не отводя глаз от содержимого своего котелка:
– Когда меня выпустили из Намвона, мне некуда было идти. Я не знал, что делать. Я встретил детей, которые жили на улице, и некоторое время я жил с ними, но это было…
Он поднял глаза и посмотрел на Понга.
– Ты знаешь, что бывает на улице с ребёнком, который не может убежать и не умеет драться?
Теперь пришла очередь Понга потупиться. Он не хотел этого знать. Все годы в монастыре эта мысль мучила его. Он должен был быть рядом с Сомкитом, когда того выпустили. Что бы ни ждало Сомкита, они должны были встретить это вместе. Но нет – его другу пришлось в одиночку пройти через всё.
Сомкит глубоко вдохнул и выдохнул краем рта. Он взял солонку, в которой соль была смешана с пряными травами, и вывалил половину содержимого себе в котелок.
– Ты знаешь, мне повезло. Когда меня нашла Ампай, я воровал еду. Если бы она не появилась, я бы сейчас был в тюрьме. Или хуже, может быть.
Понг достаточно хорошо узнал жизнь на Восточной стороне, чтобы понимать, что Сомкит не преувеличивает.
– Она привела меня сюда, – продолжал Сомкит, – дала мне дом, дала мне еду. Я понимаю, что этого было бы недостаточно. Но она дала мне больше.
Он посмотрел на фиолетовые сферы, которые висели над головами, обёрнутые в придуманные им конусы-отражатели.
– Она дала мне понять, что я могу сделать всё, что у меня есть то, чем я могу поделиться.
Понг смотрел, как его друг перемешивает лапшу в своём котелке, двигая её от одного края к другому и обратно. Если бы Ампай его не нашла, и он до сих пор жил бы на улице, Понг никогда бы себе этого не простил. И Ампай была права – Сомкит мог сделать всё, что угодно. Сейчас он делал то, что раньше удавалось одному только Правителю.
– Что? – с набитым ртом спросил Сомкит. – У тебя сейчас такой вид.
– Помнишь, – с улыбкой сказал Понг, – когда мы были маленькие и ты взял с меня обещание, что я буду держать рот на замке и не буду нарываться на неприятности? А теперь ты – самый большой источник неприятностей, и ты планируешь марш против самого Правителя.
