Дух отца Чама поднялся на ноги. Лицо его было печальным, но в нём больше не было отчаяния. Он смотрел на север. Оттуда плыли белые тени, напоминавшие корзинки. Похожие на светящиеся цветы лотоса, они проплывали мимо Понга, и от них доносилось нежное мурчание. Отец Чам поднимал каждого сияющего младенца и завязывал на его ручке браслет. Но теперь его благословения звучали по-другому:
«Да найдёшь ты чудо во всём, что увидишь».
«Да будут чисты твои помыслы».
«Да научатся люди от тебя доброте».
Малыши росли и взрослели по мере того, как летело время. Затем они тоже уплывали прочь; одни направлялись на юг, другие на север, восток или запад. Скоро темнота наполнилась сиянием мужчин и женщин, уносившим на себе благословенные дары отца Чама.
Понг посмотрел на монаха – тот уже состарился и был таким же морщинистым, каким он его хорошо запомнил. Отец Чам в этот момент давал благословение маленькой девочке.
«Да не иссякнет твоя смелость».
Девочка росла и росла, но в этот раз она не перестала прибавлять в росте, когда стала взрослой. Вскоре она достигла гигантского размера, почти высотой с гору. Прохладный ветерок дул с юга, играя её длинными волосами. Когда она прошла мимо Понга, он втянул воздух. Пахло свежим и сладким, похожим на кожуру мандарина.
Понг вытянул шею, чтобы разглядеть нависающий над ним призрак Ампай. Она подняла воротник и усмехнулась ему. Из глаз Понга текли слёзы, пока он смотрел, как она уходила на север, сопровождаемая апельсиновым запахом. Она пошла по тому же пути, что и Правитель, в город, с каждым шагом покрывая сотню ярдов.
Понг смотрел ей вслед, пока она не исчезла. А когда оглянулся, никого рядом с ним не было, кроме отца Чама. Старый монах теперь смотрел Понгу прямо в глаза. По воздуху он медленно скользил к лодке.
Сердце Понга заколотилось. Старый монах протянул руку и коснулся браслета на левой руке мальчика. Он ничего не сказал. Наоборот, смотрел на Понга и словно ждал, чтобы тот первый заговорил.
Понг сглотнул и произнёс:
– Могу я найти то, что я ищу?
Отец Чам кивнул и улыбнулся.
Как Понгу недоставало его улыбки!
– Вы хотите, чтобы я нашёл то, что я ищу? – дрожащим голосом произнёс Понг. – Я тоже этого хочу. Вы поэтому появились здесь, да? Потому что я почти пришёл. Я ищу свою свободу. Вот что я всегда хотел.
Но реакция отца Чама оказалась не такой, какую ждал Понг. Он почесал крыло носа и наклонил голову, делая вид, что его очень интересует вода на дне лодки. Именно так раньше, в монастыре, он преувеличенно обращал внимание на несущественные вещи, когда был не согласен с Понгом, но хотел, чтобы Понг сам всё понял.
Понг вздохнул. Даже после смерти старик умел завести его в тупик.
– Но это то, чего я хочу. Я хочу быть свободным – конечно, я этого хочу. Кто этого не хочет?
Но хотя он громко выкрикнул эти слова, Понг знал, что они составляли только половину того, что он хотел.
Он закрыл глаза. Дни его прежней жизни потекли перед ним, как река. Они привели его в то место, о котором он не хотел никогда вспоминать.
– Намвон, – прошептал Понг. – Я думал, если выберусь и убегу, то смогу найти место получше. Я думал, что мир за пределами тюрьмы будет другим.
Даже здесь, рядом с духом своего учителя, Понг слышал, как в его ушах шипят слова Правителя: «Мир полон тьмы, и этого не изменить». Но теперь, когда Понг узнал правду о Правителе и о его происхождении, слова не имели над ним такой силы. Они казались пустыми и бессмысленными. Понг отмахнулся от них, словно от назойливой мухи.
– Мир оказался не таким, о каком я мечтал, – снова прошептал Понг, – ни Чаттана, ни даже Танабури. Я думал, что если я убегу достаточно далеко, то окажусь в идеальном месте, где люди живут по справедливости и всё идёт хорошо. Но даже если я доплыву до моря, если я доберусь до края земли, я не найду такое место. Его не существует.
Понг открыл глаза. Отец Чам наклонился к нему и ждал ответа. Понг знал: то, что он теперь скажет, будет очень важно. Он должен будет ответить правильно.
– От тьмы нельзя убежать, – прошептал Понг. – Она повсюду. Чтобы видеть в темноте, надо зажечь свет.
Отец Чам закрыл глаза и улыбнулся. Он повернул голову к небу, в этом движении чувствовались облегчение и радость.
– О, отец Чам! – закричал Понг и протянул к старику руку. Но тот ускользнул от него, как лёгкий дым от свечи. Белый туман рассеялся, ночь стала ещё темнее, и Понг остался один на реке.
Глава 41
Нок бежала через город, спеша успеть до полной темноты. Наконец-то ей удалось занять место на последнем пассажирском судне, которое сегодня отплывало в Чаттану Ей пришлось отложить свою поездку на север; она потратила почти всё, что у неё было, и, самое плохое, она оставила у пограничников свой паспорт.
Ей придётся решить слишком много проблем, когда она возобновит своё путешествие. Но сейчас она должна попасть на Великаний мост.
Из слов пограничников следовало, что Ампай умерла от огня через несколько часов после визита Нок к Правителю. Совпадением это быть не могло. Особенно с тех пор, как Правитель стал использовать огонь как способ сломить людей.
Ещё несколько дней назад Нок ни за что не поверила бы, что Правитель на такое способен. Но теперь весь её мир перевернулся. Ничего из того, что ей рассказывали – о Правителе, о законе, и даже о ней самой, – не было правдой.
В сотый раз она погладила кожу на левом запястье. Она всё ещё не могла отойти от того шока, в который её повергла история её рождения. Но смерть Ампай подействовала на неё ещё сильнее.
Женщина погибла.
Что, если были ещё погибшие? Или раненые? Или арестованные? Правитель сказал, что он намерен наказать людей за то, что те ему сопротивляются. Нок была обязана попасть на мост и рассказать об этом. Люди не знают, что идут прямо в ловушку.
К счастью, на улицах было немного народу. На самом деле, когда Нок добралась до Великаньего моста, каналы и набережные оставались почти пустыми. Это казалось странным, но у неё не было времени, чтобы удивляться. Она поспешила на мост, где тоже было тихо. Обычно мост полон туристов, глазеющих на окрестности, и продавцов, предлагающих зонтики и прохладительные напитки. Но сегодня около дюжины людей стояли возле перил. Они молчали и внимательно смотрели вокруг, словно животные перед бурей.
Дойдя до середины моста, Нок остановилась. К западу от неё, в конце моста, вышагивал мужчина. Снова и снова он протирал очки о рубашку. При виде него из головы Нок испарились все приготовленные слова.
– Папа! – закричала Нок.
Она бросила посох и побежала к нему.
Он посмотрел на неё удивлённо.
– Нок?
