– Брэм? – прошептала Лакс.
Она обхватила пальцами дверную ручку и медленно повернула ее так, чтобы ручка не издала ни единого звука. Лакс слегка приоткрыла дверь – ровно настолько, чтобы выглянуть из кладовки. Из ее укрытия была хорошо видна лестница.
Никого. Но это наверняка пришел Брэм. Он поднялся наверх, чтобы убедиться, что путь свободен, как, очевидно, и было. Лакс не собиралась отсиживаться в кладовке. Так она не добьется ни порядка, ни контроля. Она толкнула дверь еще шире и выскользнула наружу. Ее ноги в носках зашлепали вверх по лестнице. Лакс не останавливалась, пока не добралась до второго этажа. Комната Уайатта находилась справа по коридору. Лакс знала, что Брэм первым делом заглянул бы туда. Она повернула налево и прошла в конец коридора, где находилась спальня супругов Сальгадо-Хайдсмюрр.
Войдя в спальню, Лакс увидела мужчину, стоявшего к ней спиной, и едва не упала от облегчения. Это был мистер Хайдсмюрр. Она узнала его пальто бренда London Fog. Должно быть, хозяин пораньше вернулся домой.
– Мистер Хайдсмюрр, простите, пожалуйста, я не…
Но когда он обернулся, Лакс увидела лицо совсем не мистера Хайдсмюрра. Это было даже не человеческое лицо, а белая, резиновая, покрытая уродливыми шрамами маска.
Лакс так громко и сильно закричала, что ее выбросило из комнаты, как пробку из бутылки. Лакс побежала по коридору, но человек в маске последовал за ней.
Она не могла позволить ему поймать себя. Добежав до лестницы, Лакс не стала снижать скорость и продолжила двигать ногами, бежать, но мужчина не отставал. Она чувствовала его присутствие так же, как чувствовала, что волосы встают дыбом у нее на затылке. И тут она ощутила, как две крепкие руки толкнули ее в лопатки.
Когда Лакс пролетела оставшиеся четырнадцать ступенек и рухнула к подножию лестницы – крик застрял у нее в горле, – последним, что она увидела, было лицо этого монстра.
33
ЛАКС ПРОВЕЛА ночь в больнице, где ей диагностировали перелом руки и наложили шесть швов на затылке. Брэм отправил нам сообщение о том, что нашел ее без сознания у подножия лестницы. Но когда Лакс очнулась, то рассказала другую версию событий. Ее версия отличалась от моего плана проведения испытания.
По словам Брэма, Лакс утверждала, что в дом проник человек в маске. И он пытался убить ее.
Мы буквально завалили Брэма сообщениями, требуя новых подробностей и задавая массу вопросов. Но ответы от Брэма перестали приходить.
На следующий день, казалось, всей школе известно не меньше, чем мне, про события прошлого вечера. Сарафанное радио Манчестерской школы заработало на полную мощность, выражая сочувствие Лакс и восхваляя Брэма за то, что он бросился ей на помощь. Все складывалось совсем иначе, чем в тот раз, когда Сим заявил, что за ним охотится человек в маске, и никто ему не поверил. Лакс поверили все. Как будто она положила начало модному веянию. Большинство людей проигнорировали слова Сима, но стоило самой популярной девочке в школе назвать его версию приемлемой, как все только и начали об этом говорить. Человек в Маске теперь стал предметом обсуждений – таким же захватывающим, как новая сумочка или последнее бессмысленное игровое приложение. Настоящая легенда, у всех на устах.
Новость достигла такого масштаба, что Сандра не смогла дождаться обеда, чтобы обсудить ее. После классного часа она перехватила меня возле моего шкафчика, задыхаясь от волнения.
– Кто-то напал на Лакс! Кто-то в маске!
Я захлопнула дверцу шкафчика, пожалуй, чересчур сильно. Меня и без Сандры уже мучила совесть, а теперь нервы совсем сдали. Это я отвечала за проведение этого испытания на страх, и все пошло наперекосяк. Человек серьезно пострадал, и я несла за это ответственность. Косвенно или нет, но я подвергла Лакс опасности.
А еще этот загадочный человек в маске. В своем испытании на страх я не планировала никаких масок.
– Давай не будем об этом? – Я направилась в кабинет, где должен был проводиться следующий урок, но Сандра с недоверчивым видом последовала за мной.
– Ты шутишь? На твоего заклятого врага напали, и ты не хочешь об этом поговорить?
– Она не мой заклятый враг, – прошипела я, оглядываясь вокруг, чтобы убедиться, что никто не подслушивает.
– Ты что, боишься, что кто-нибудь выставит тебя виноватой в этом? – сквозь смех спросила Сандра.
Мои щеки покраснели.
– О боже, я шучу! Что, если организатор розыгрышей все-таки существует? Что, если маска – это, типа, его визитная карточка? О-о-о, а вдруг под ней окажется, что он сексуальный красавчик?!
Я остановилась, настала моя очередь изумляться.
– Лакс была ранена, Сандра.
Стоило мне произнести это вслух – и слыша, как вся школа об этом говорит, – как происшествие стало казаться еще более реальным. Моя причастность к нему стала казаться еще более очевидной. Мой и без того уже быстрый пульс участился еще больше; щеки покалывало, зубы вот-вот бы застучали. Все мое тело реагировало так, словно не могло удержать груз вины, навалившийся на меня.
– Ага, – согласилась Сандра. – Именно поэтому я теперь его фанатка.
В моей руке зажужжал телефон – пришло сообщение от Фелисити.
«Экстренное собрание на крыше. Прямо сейчас».
– Мне пора, – сказала я Сандре.
На крыше было обустроено место для отдыха, окруженное со всех сторон сетчатым забором, но сюда никто никогда не поднимался. Тайер, Фелисити и Фредди стояли тесной группкой.
– Что случилось? – спросила я, подходя к ним. Никто не ответил. Они все смотрели на Брэма, который только что появился за моей спиной.
– Брэм, прости, – начала я.
Но Брэм прошел мимо меня к Фредди и набросился на него, вцепившись обеими руками в его пиджак и прижав к двери в перегородке.
– Это был ты, – заявил Брэм. – Ты сделал это.
Фелисити с нескрываемым интересом наблюдала за ними, в то время как Тайер непроизвольно отступил назад. Я же попыталась встать между двумя парнями.
– Да что с вами такое? – Я уперлась ладонями в грудь обоих, и когда Брэм наконец заметил меня, он отпустил Фредди.
– Что это было, черт возьми? – спросил он. – Ты тоже в этом замешана? Человек в маске был частью твоего испытания на страх?
– Нет, – твердо ответила я. – Я не знаю, почему Лакс пострадала. Мне очень жаль, Брэм, я планировала лишь напугать ее во время испытания.
– Как удобно для тебя, – возразил Брэм. – Человека, которого ты ненавидишь больше всего, чуть не убили.
Его слова были подобны раскаленному ножу, медленно входящему в мой живот. Я и без того чувствовала себя виноватой, но теперь, услышав эти слова от Брэма, испытала новый укол вины. Груз вины был тяжелым, давил на меня. А я не могла даже защититься.
