– Я должна подавать эти напитки только взрослым.
Тайер рассмеялся, возможно, впервые с той ночи в хижине. Смех прозвучал натянуто, как имитация счастья.
– Ты ведь никогда раньше не бывала на таких вечеринках, правда? Просто продолжай приносить напитки.
Брэм спустился по ступенькам с улыбкой, застывшей на его лице так же накрепко, как был завязан узел на его галстуке: туго и против воли.
Похоже, сегодня не только мы с Фредди нарядились в костюмы.
Брэм остановился рядом со мной и наклонился к моему уху.
– Я не знаю, зачем ты сюда сегодня пришла, но послушай меня: не делай этого.
Он взял бокал и залпом осушил его, а затем швырнул обратно на мой поднос. Если раньше я сомневалась, что он что-то скрывает, то теперь обрела полную в этом уверенность.
44
НА ПРАЗДНИК по случаю дня рождения семнадцатилетнего парня пришло слишком много взрослых.
Первый этаж особняка Уайлдингов превратился в череду увеселительных зон с высокими потолками. Повсюду стояли ослепительные люди и держали такие же сверкающие бокалы в ожидании, когда я наполню их. Дэн ошибался насчет того, что нужно как-то по-особенному разливать, – гостям было все равно, как им наливают напитки, они просто хотели выпивку. И я должна была следить за тем, чтобы их бокалы не пустели.
Даже пообщавшись почти со всеми присутствующими, я ощущала себя такой невидимой, как никогда в жизни. Черно-белая однообразность униформы официанта делала меня, по сути, частью фона. Я была ходячим предметом мебели. В общем-то, это походило на мое привычное поведение на вечеринках, только теперь в руках я держала поднос с напитками.
Происходящее очень напоминало школьную вечеринку, где люди собираются вместе, чтобы расслабиться и пообщаться друг с другом, за исключением того, что на этом празднике окружающие меня гости шепотом обменивались светскими сплетнями, вели безумные разговоры о недвижимости и даже устанавливали деловые связи. Сплошная скука, потому что на этой вечеринке собрались практически одни старики. Мне было немного жаль Брэма. Праздник закатили с размахом, и я могла только представлять, какими окажутся подарки, но здесь было лишь человек двадцать нашего возраста.
Но Тайер ни с кем из них не общался.
Помимо моей основной задачи проникнуть в комнату Брэма, у меня имелась еще одна побочная цель: следить за Тайером. Я больше не подавала ему выпивки, но кто-то другой, должно быть, подал, потому что Тайер уже покачивался. По мере того как длился праздник, его поведение менялось: движения становились все более расслабленными, смех звучал все громче. Нужно иметь смелость, чтобы напиться на вечеринке в присутствии своих родителей, но в этом доме хватало места, чтобы мистер и миссис Тернер оставались в блаженном неведении о состоянии своего сына.
Как раз в тот момент, когда я собиралась предложить Тайеру стакан воды, что-то отвлекло мое внимание. На дне рождения собрались все друзья Брэма, и отсутствие Лакс заметно бросалось в глаза. Тревор, Люсия и придурок по имени Таннер почетной свитой окружили именинника возле рояля Steinway в гостиной. Они были намного моложе взрослых гостей, но, наряженные в костюмы и модные платья, уже мало отличались от них. Генеральная репетиция для следующего поколения повелителей вселенной.
Фредди попытался быстро пройти мимо них, но Таннер загородил ему дорогу, снял что-то с рубашки Фредди и начал над чем-то смеяться. Именно такого и боялся Фредди. Дело было не в форме официанта и не в том, что он никогда не выполнял подобную работу раньше. Проблема заключалась в том, что, как бы хорошо Фредди ни вписывался в ряды учеников Манчестерской школы, вне ее стен они носили костюмы, а он – наряд прислуги. Нынешним вечером самый большой страх Фредди воплотился в жизнь. И Фредди пошел на это исключительно ради меня.
Я направилась прямиком к группе.
– Слушай, нас попросили принести еще канапе в… как это назвать, в музыкальную комнату?
Фредди, похоже, понятия не имел, о какой музыкальной комнате идет речь, но перед тем как исчезнуть, бросил на меня благодарный взгляд. К этому времени окружение Брэма, к счастью, слишком увлеклось разговором с пожилым гостем, и меня даже не заметили.
– Ходят слухи, но никто не знает, кто он, – говорила Люсия.
– Думаете, это кто-то из вашей школы? – спросил пожилой гость. Вместо костюма или парадной рубашки на нем был потертый кожаный жилет поверх поношенной рубашки, которая выглядела так, будто ее достали из мусорного ведра, но, вероятно, стоила больше, чем весь мой гардероб. Если бы меня спросили, я бы предположила, что это один из авторов, работающих с издательством мистера Уайлдинга. – Из этого получилась бы отличная книга.
– Ни в коем случае, – отрезал Тревор. – В Манчестерской школе никто на такое не способен.
– В школе его называют Маньяком в Маске, – добавила Люсия.
Я собиралась продолжать разносить напитки, но, услышав это, застыла на месте. Я выхватила бокал из рук Тревора, хотя он и не просил наполнить его, и стала наливать выпивку так медленно, как только это было физически возможно, при этом навострив уши.
– Мне очень нравится аллитерация, – похвалил автор. – Маньяк в Маске из Манчестерской академии на Манхэттене.
– Частной школы, – поправила Люсия.
– Для публикации это придется изменить.
Сверкнув глазами, Люсия чуть ближе придвинулась к автору.
– А можно указать в публикации мое имя?
Автор одарил ее шаловливой улыбкой, и меня чуть не вырвало.
– Значит, этот Маньяк в Маске терроризирует студентов? – спросил автор.
– Некоторые думают, что он просто устраивает розыгрыши, – ответил Таннер.
– Это больше, чем просто розыгрыши, – возразила Люсия.
– Некоторые люди, которые ночевали в хижине этого неудачника Пински, утверждали, что видели группу незнакомцев в масках, – сообщил Тревор. – Но я слышал, что в ту ночь там употребляли наркотики, так что кто знает.
– Так эта девушка покончила с собой, – спросил автор, – или вы думаете, что ее толкнул Маньяк в Маске?
– Покончила с собой, – ответил Тревор. – Возможно, Сандра тоже принимала наркотики.
– Сандра не принимала наркотики.
Все они замолкли и повернулись ко мне. Я вторглась в их коллектив, разрушила их сознательное неведение о тех, кого не должно быть ни видно, ни слышно. Наверное, я казалась им дикаркой, неожиданно заговорившей по-английски.
Румянец быстро залил мои щеки, но я не могла позволить им говорить о Сандре в таком тоне. Она боготворила этих людей, и вот какой они ее запомнили? Они обсуждали версии убийства, как статистику гольфа. Сандра умерла не для того, чтобы дать кучке богатых придурков тему для разговоров на коктейльной вечеринке.
Таннер, пожалуй, излишне громко продолжил разговор, желая сделать вид, что меня не существует.
