Слушая, как Фредди планирует мою смерть, я подавила рыдание.
– А когда он принялся за меня, что ж… – Фредди, не выпуская ножа, тыльной стороной ладони вытер пот со лба. – Мы с тобой оба знаем, как легко солгать о «самообороне».
Я покачала головой, в ушах звенело, глаза щипало от слез.
– Я никогда не лгала об этом.
– Нет, лгала! – Сила этих слов, казалось, подтолкнула Фредди вперед. – Хочешь знать, почему все это произошло? Почему я выбрал именно тебя? Я сделал это, потому что ты солгала, Рейчел. Ты убила Мэтью Маршалла.
Мне показалось, будто он столкнул меня со скалы. Имя Мэтью звучало так незнакомо, когда Фредди произносил его. Он не должен был произносить это имя. Мне захотелось протянуть руку, засунуть ее в рот Фредди и вытащить его язык. Крепко вцепиться ногтями. Потянуть, вырвать этот язык, сделать так, чтобы это лицо перестало быть лицом.
Я могла бы это сделать. И в другой жизни, скорее всего, так и сделала бы. Но теперь, глядя, как Фредди крепко сжимает нож, я кое-кого в нем опознала. Чудовище внутри.
Мы с Фредди были двумя сторонами одной медали. Страх создал меня, выманил наружу монстра, который действовал безрассудно, убив Мэтью. Что же касается Фредди, то его сделал таким именно гнев. Теперь я видела это предельно ясно. Гнев управлял Фредди как марионеткой. Но я не собиралась больше позволять своему страху управлять мной. Я не собиралась вести себя безрассудно. Я была готова бороться – я сделала бы все, чтобы остановить его. Но теперь-то мне было понятно, кто я. Возможно, когда-то я и совершила чудовищный поступок, но это не сделало меня чудовищем. Я выжила. И это сделало меня гораздо сильнее.
Фредди сокращал расстояние между нами, пока мы не оказались совсем рядом. Он занес нож, но когда опустил его, оружие вылетело у него из руки.
Брэм, которого я посчитала мертвым, поднялся и перехватил нож. Он вонзил лезвие в спину Фредди.
Они оба упали на землю.
53
Я ПРОСНУЛАСЬ с криком. На этот раз мне не снилось никакого кошмара, меня окружала сплошная темнота. Я сделала судорожный вдох, потянулась к выключателю прикроватной лампы, но меня била нервная дрожь, и рука дернулась, как от удара током, ударившись о лампу. Лампа покачнулась, но мама успела поймать ее и удержать от падения на пол.
– Тише, я здесь, – прошептала она и включила лампу.
Свет сразу же окутал все вокруг теплым сиянием. Мама присела на край кровати и пригладила мне волосы.
Увидев ее, я чуть не расплакалась. Мама сказала, что проведет всю ночь рядом со мной, и стояла на своем даже после того, как я напомнила, что единственный стул в комнате, постоянно заваленный моей поношенной одеждой, – скрипучая старая развалюха. Я так обрадовалась, что мама все-таки осталась.
– Прости меня за лампу. Я такая неуклюжая. Тебе не стоит сидеть со мной, как с ребенком.
– Рейчел, с лампой все в порядке. То, что ты сейчас слегка на взводе, – это объяснимо. Ты совсем недавно пережила нечто… невероятное.
Она вздохнула и нахмурилась. Я знала маму так же хорошо, как и она – меня. Знала, что она разглядывает свои руки, потому что не хочет, чтобы я видела ее слезы. Знала, что мама сжимает губы в тонкую прямую линию, чтобы набраться решимости, силы. Я знала это все, потому что сама вела себя так же.
– Прости меня, мама.
Мама бросила на меня раздраженный взгляд.
– Ты даже не разбила эту чертову лампу.
– Не за это.
Мама вздохнула.
– Хамонада. Тебе не за что извиняться. Это я должна извиниться за то, что с тобой постоянно происходят всякие плохие вещи. Я действительно надеялась, что в этом городе мы начнем жизнь с чистого листа.
Я не заслуживала ее сочувствия. Я сама навлекла на себя неприятности. Я практически постучала в дверь беды и умоляла впустить меня. А теперь мама винила себя в моих несчастьях.
– Так что с тобой случилось? – спросила мама.
До сих пор она ждала и старалась не затрагивать эту тему. Мама дала мне возможность прийти в себя, приехала за мной, когда ей позвонили из полиции, сидела со мной на заднем сиденье машины, пока ночь сменилась днем.
Полиция сообщила ей факты – фрагменты улик, которые нашли разбросанными в той небольшой части Центрального парка, где мой кошмар воплотился в жизнь. Фредди обнаружили мертвым, с резиновой маской на лице, которая послужила доказательством его причастности к происшествию с Лакс. В полиции также собирались возобновить расследование по делу о смерти Сандры. Брэма и Тайера нашли живыми, но Тайер едва дышал. Однако Фелисити словно растворилась в воздухе, и я не стала упоминать о ней.
А вот у меня, как ни странно, не оказалось никаких серьезных телесных повреждений. В полиции сочли это подозрительным, и это означало, что они явно не были фанатами фильмов ужасов. В конце всегда остается кто-то один. Последняя девушка.
Я рассказала маме ту же версию событий, какую поведала полиции. Фредди набросился на меня. Он набросился на Брэма. И Брэм сделал то, что сделал, потому что Фредди собирался убить меня.
Мне ужасно не хотелось расстраивать маму, но она заслуживала знать, что случилось. Правду, которую мне было так нелегко ей открыть.
– Не могу поверить, – наконец проговорила мама. – Фредди Мартинес. Он так хорошо себя вел на всех моих уроках. Никогда бы не подумала, что он может быть таким жестоким.
Я тоже. Но жестокость – не то слово, которое я бы употребила. Фредди был злым. Довольно трудно противостоять монстрам, зная, кто они такие, но это ничто по сравнению с тем, чтобы пригласить их в свою жизнь, даже не подозревая ничего дурного. Фредди морочил мне голову с того самого момента, как я впервые его увидела. Я чувствовала себя такой идиоткой, вспоминая о том, как его улыбки заставляли меня терять голову, когда на самом деле служили лишь для отвода глаз.
После смерти Фредди у меня осталось множество вопросов без ответа. В тот раз, когда Фредди поведал мне свои самые сокровенные, самые темные тайны, не сделал ли он это лишь для того, чтобы обманом сблизиться со мной? Было ли ему противно каждый раз, когда мы целовались? Неужели он хотел, чтобы я влюбилась в него, лишь для того, чтобы ударить меня в беззащитную спину?
Единственным честным ответом было «да». На все эти вопросы.
Мама обняла меня и позволила поплакать у нее на плече.
– Прости меня, – повторила я.
– Не извиняйся, – ответила мама. – Теперь ты в безопасности. Тебе больше не нужно бояться. Но я останусь в твоей комнате столько, сколько тебе понадобится.
– Иди спать, мам.
– Уверена?
Мама потрепала меня за щеку, внимательно вглядываясь в мое лицо и, казалось, изучая каждую веснушку. Обычно, если кто-то смотрел на меня так пристально, я выходила из себя. Я считала, что так люди могут увидеть мою истинную сущность – ужасного человека, которым я стала в ночь нападения. Но теперь все поменялось. Я не была монстром.
