– Значит, это Фредди разрисовал краской из баллончика мемориальную доску Сандры?
– Он предпочитал навлечь на нас всех неприятности, лишь бы не рисковать тем, что игра преждевременно завершится. Оставалось провести лишь его испытание на страх, и Фредди хотел убедиться, что оно неминуемо случится. Он никому из нас не сказал, что собирается испортить мемориальную доску. Мы были не меньше тебя потрясены, увидев там свои имена.
– Почему ты продолжал участвовать в этой игре? – спросила я. – После того как Лакс пострадала, разве ты не догадывался, что с Сандрой тоже может что-то случиться?
– К тому времени я уже начал верить, что у Лакс был несчастный случай. Я не думал, что Фредди действительно способен причинить кому-то вред. Но я ошибался.
Я почувствовала странное облегчение от осознания того, что Фредди одурачил не только меня. Но это чувство было мимолетным.
– Как ты мог пройти через все это?
– Правила…
– К черту правила, – грубо перебила его я.
Я могла бы списать стремление Фредди продолжать эту запутанную игру на тот факт, что он явно был не в своем уме, но Брэм? Он пытался защитить себя, даже сейчас. А я этого не понимала.
– Клуб играл большую роль для меня, – наконец ответил Брэм. – Моя жизнь… мои родители, Лакс, школьные друзья… мне все время приходилось соответствовать их ожиданиям. Клуб стал для меня глотком чистого воздуха.
Я не могла понять, почему Брэм ощущает себя загнанным в угол, когда у него есть все. Хотя его поведение на афтерпати стало обретать смысл. Он выглядел как актер в пьесе, и теперь я наконец-то поняла почему. И сразу же сообразила, что такое убежище, и как важно иметь место, куда всегда можно прийти. Насколько это жизненно необходимо. Эгоистично я решила, что Клуб поклонников Мэри Шелли нужен мне больше, чем кому-либо. Утешение от пребывания среди людей, похожих на меня, понимающих меня, принимающих меня. Выходит, Брэм тоже в этом нуждался.
– Я полюбил этот клуб, – продолжил Брэм. – Я хотел, чтобы он продолжал существовать, как всегда, как прежде. Вот за что я боролся. Даже когда Фредди начал отравлять его своим присутствием… я боролся за него еще больше.
Я могла это понять. Но в итоге…
– Это была всего лишь игра, Брэм. Глупая игра.
– Это было нечто большее. Я знаю, что ты нашла папку на моем компьютере, ту, что называется «Отдел».
Я совсем забыла об этом.
– И?
– Отдел означает отделение. – Брэм посмотрел мне в глаза знакомым твердым взглядом, который напомнил, что передо мной все тот же Брэм, которого я знала. – По всей стране существуют отделения клуба. Не мы придумали эту игру.
– Что?
– Игра охватывает намного больше, чем просто пределы нашего клуба, – продолжил Брэм. – Так было всегда. Мэтью Маршалл был членом Клуба поклонников Мэри Шелли на Лонг-Айленде.
То, что случилось с Мэтью, всегда казалось мне отдельным событием, частью моей прошлой жизни до переезда в этот город, до знакомства с членами Клуба поклонников Мэри Шелли.
– Этого не может быть.
Но Брэм кивнул.
– Но это так. Проникновение в твой дом было частью испытания на страх. Испытания Мэтью.
Я постаралась это осмыслить. Я все время гадала, зачем Мэтью забрался в мой дом той ночью. Почему типичный успешный старшеклассник и его друг ворвались в дом в масках? Это выглядело дико. Но не более дико, чем все, в чем я участвовала за последние несколько месяцев.
– Значит, Фредди выбрал меня, потому что хотел отомстить за Мэтью?
– Типа того, – согласился Брэм.
– Они вообще знали друг друга?
– Это не имело значения. Важнее всего на свете для Фредди был клуб. Когда Фредди узнал, что ты перевелась в нашу школу, то поставил себе цель добиться от тебя расплаты.
Я слушала Брэма как в тумане. Из-за обезболивающих лекарств ему бы следовало говорить бессвязно, мне казалось, однако, что по своему умственному и эмоциональному состоянию это я должна лежать на больничной койке.
Я не могла произнести ни слова. Все мысли в голове путались. Я лишь посмотрела на свою руку, бесполезно лежащую на бедре, когда рука Брэма накрыла ее. Когда я подняла взгляд, Брэм подался вперед и оказался неожиданно близко.
– Откинься обратно, а то потревожишь рану. – Я не хотела, чтобы это прозвучало как приказ, но Брэм все равно проигнорировал меня. Его серьезный взгляд исчез, сменившись чем-то более мягким.
– Прости, – проговорил он.
Жаль, что это не Фредди извинился, но на такое я не могла рассчитывать. И мне это было необходимо.
– Фредди был предан клубу, который превосходит всех нас, – сказал Брэм.
Я еще немного посидела с Брэмом, пока он не заснул, а затем его мать вернулась и принесла его любимую пижаму с рисунками в виде наборов суши. Я побыла с Брэмом ради него, но в то же время не хотела оставаться в одиночестве. Но в итоге моя мама прислала сообщение, разыскивая меня, и я решила, что она натерпелась достаточно страхов на всю оставшуюся жизнь.
Снаружи, в Верхнем Ист-Сайде Манхэттена, день шел своим чередом. Пациенты и их семьи покидали больницу, медсестры в халатах возвращались с перерывов, машины скорой помощи заполонили оживленную улицу. Я миновала их, как будто это был обычный день. Но ничего обычного в моей жизни теперь не было и никогда не будет снова.
Я шла, размышляя об игре, в которую играла, и обо всех тех, кто умер. Я думала о Сандре, о Фредди и даже о Мэтью.
После прошлогоднего инцидента на Лонг-Айленде я всеми силами старалась о нем забыть. Я не хотела больше никогда возвращаться к самому отвратительному моменту в своей жизни. Теперь я это сделала, но с точки зрения члена Клуба поклонников Мэри Шелли.
Двое старшеклассников в переделанных под лицо Франкенштейна масках. Один убежал, другой остался. Я всегда полагала, что Мэтью хотел поранить меня, но если он играл в эту игру, то всего лишь желал услышать мой крик. Спровоцировать у меня первобытный гортанный рев. Должно быть, в ту ночь я ни разу не вскрикнула.
Я считала, что на кухне находились лишь мы вдвоем. Но теперь мне пришло в голову, что где-то рядом с моим домом в тот вечер наверняка были и другие товарищи Мэтью по Клубу поклонников Мэри Шелли. Должно быть, они видели, как испытание на страх пошло в ужасно неправильном направлении. Возможно, они прятались в кустах снаружи. Возможно, они все видели через окна. Все они безмолвно наблюдали. Все они были в масках.
Я не могла игнорировать ползущее по коже ощущение страха. Потому что, если Брэм открыл мне правду, то есть основания полагать, что этот кошмар еще не закончился.
Направляясь от больницы к расположенной на углу станции метро, я могла поклясться, что кто-то наблюдает за мной.
