– Нарза, отыщи Меванса. – Нарза колебалась, она явно не хотела оставлять Миас. – Едва ли я могу пострадать на вершине башни, – сказала Миас. – Не сомневаюсь, что Квелл сумеет защитить меня от скииров.
Когда Нарза ушла, Миас негромко заговорила, казалось, она обращалась к самой себе.
– Они не захотят осады, им нужно вернуть остров. Здесь есть камень и железо, и им необходимо сохранить знания о производстве хийла. – Она перевела взгляд на корабли. – Некоторые трофеи, Джорон, стоят жертв, которые ради них приносятся.
Меванс и Нарза вошли через маленькую дверь.
– Супруга корабля? – сказал Меванс.
– Поднимите флаги с предложением о переговорах, – сказала она. – И ждите здесь с Джороном, он будет сопровождать тех, кого они пришлют в помещение лазарета. Я приму их там. Нужно, чтобы они не имели возможности увидеть, что происходит в городе. – Меванс кивнул. – Кроме того, Меванс, я хочу знать, что делают столько наших людей возле основания баллисты. Я не отдавала приказа ее ремонтировать.
Он улыбнулся, нисколько не смущенный ее резким тоном.
– И очень хорошо, что приказ не отдан, супруга корабля, – ее невозможно починить. Но я решил, что, если дойдет до переговоров, будет полезно, чтобы они видели, что мы заняты ремонтом баллисты.
– Ну, – сказала Миас и, сделав шаг вперед, положила руку ему на плечо таким знакомым жестом, – твои слова звучат разумно. Но я бы хотела, чтобы наши люди построили виселицы вдоль берега. Вы можете разрушить некоторые здания, если не хватит материала. – Она бросила еще один взгляд в сторону моря. – Встретимся в лазарете. Не думаю, что мне придется долго ждать.
Как только Миас ушла и флаги были подняты, Джорон уселся вместе с Мевансом, Квелл встала у него за спиной. Им ничего не оставалось, как наблюдать за приближением кораблей. Один из них отделился от группы и на более высокой скорости направился к воротам. Меванс встал на стене и, прищурившись, принялся разглядывать передовой корабль.
– Они подняли флаги для переговоров, а их ветрогон старается, чтобы корабль добрался до нас как можно скорее, – сказал Меванс. – Должно быть, они привезли с собой много ветрогонов.
Джорон присоединился к нему, и они вместе смотрели, как к ним летит двухреберный корабль, потом он остановился и сбросил стоп-камень. На воду спустили флюк-лодку, в нее перебрались женщины и мужчины с корабля, и Джорон с Мевансом сразу узнали офицера, расположившегося на носу маленькой лодки.
– Меванс, – сказал Джорон, – пусть сюда придут дети палубы и принесут специальное кресло. Я сомневаюсь, что их офицер захочет подниматься по внешней стене башни.
Меванс кивнул и тут же вернулся с группой детей палубы, которые быстро установили передвижной кран, чтобы спустить кресло вдоль стены башни, как раз в тот момент, когда лодка была уже рядом.
– Натянуть веревку, – сказал Меванс. И, как только веревка натянулась, закричал: – Тащите!
И они принялись тянуть веревку и одновременно запели:
Трудна жизнь дитя палубы.
Тащи, брат, тащи.
Тащи, брат, тащи.
Выполняй команды супруги корабля.
Тащи, брат, тащи.
Тащи, брат, тащи.
У матери палубы тяжелая рука.
Тащи, брат, тащи.
Тащи, брат, тащи.
Ты не будешь знать покоя, пока не высадишься на берег.
Тащи, брат, тащи.
Тащи, брат, тащи.
– Мы можем уронить то, что они прислали, – сказал Меванс. – Случайно.
– Боюсь, супруге корабля это не понравится, Меванс, – ответил Джорон.
– Да, – ответил он, – она никогда не могла оценить хорошую шутку.
Но когда кресло подняли наверх и офицер, одетый как супруга корабля, встал перед Джороном, он отчаянно пожалел, что они не уронили кресло, чтобы оно разбилось о камни. Он знал эту элегантную женщину с дурной репутацией. Именно ее изящные руки, которые сейчас протягивали меч и арбалет, заперли Джорона в ящике, именно Гесте отдала приказ использовать гарроту, из-за чего Джорон больше никогда не сможет петь.
– О, Джорон Твайнер, – сказала Гесте, – я никак не ожидала встретить тебя еще раз. – Она посмотрела на его костяную ногу. – Однако я вижу, что ты уже не тот мужчина, каким был прежде, верно?
– А ты получила новое звание, – ответил он. – Тебя хорошо наградили за верность.
– «Болезненная потеря» – маленький корабль, но он мой. Впрочем, его название теперь больше подошло бы тебе. – Она усмехнулась. – Однако я здесь для того, чтобы говорить с твоей супругой корабля. – Джорон кивнул и молча смотрел, как Гесте устроила представление, оглядывая город.
В доках строили виселицы, женщины и мужчины работали рядом с баллистой. Клинок Джорона с тихим шепотом покинул ножны, и он поднес его к глазам Гесте.
– Ты здесь для того, чтобы говорить, а не шпионить, – сказал он.
Гесте улыбнулась, подняла руку и спокойно отвела клинок в сторону.
– Вне всякого сомнения, – ответила она, – однако я не сомневаюсь, что увижу лишь то, что хочет Миас, не так ли?
– Между нами остались незаконченные дела, – сказал Джорон.
– Так и есть, но это будет в другой раз. А теперь ты отведешь меня к своей супруге корабля? – ответила Гесте.
Они спустились по лестнице башни и направились в лазарет, где Миас сидела за письменным столом. Для Гесте стул не приготовили.
– Оставь нас, пожалуйста, Джорон, – сказала Миас, и он невольно почувствовал себя слегка обиженным – она не хотела, чтобы он присутствовал при переговорах.
Однако она была супругой корабля, а он хранителем палубы, поэтому он молча вышел и остался ждать за дверью.
Они беседовали довольно долго.
Когда они вышли из импровизированного кабинета, Миас поручила одному из детей палубы проводить Гесте обратно в башню и попросила Джорона войти в кабинет. Она взяла второй стул, поставила его напротив письменного стола и предложила ему сесть. Она не улыбалась и ничего не говорила. Миас продолжала молчать, словно дожидалась, пока Гесте покинет остров.
– Цена названа, – наконец заговорила она.
– И какова она? – спросил Джорон.
– Коричневые корабли могут уплыть, их не тронут, – ответила Миас.
– А цена?
– И флот, – добавила она.
– Цена?
– Ты должен принять командование моим флотом, Джорон, – сказала Миас. – Я поговорю со всеми супругами кораблей. Никто не станет возражать.
И снова он повторил свой вопрос, хотя уже понимал, какой будет цена, потому что она говорила с ним о жертве, и в тот момент он понял ее неправильно.
– И какой же будет цена за все? – тихо спросил он.
– Ценой стану я. – И она печально улыбнулась.
