Но Джорон ничего не мог поделать с ее мыслями, поэтому на долгие часы погрузился в работу с веревками и узлами.
– Хранитель палубы. – Он обернулся и увидел Эйлерина, который оказался рядом с ним, и ветер хватал его за белые одеяния. – В течение ближайшего часа мы увидим Безопасную гавань. – Джорона вновь поразила неподвижность курсера, когда он стоял, спрятав руки в рукавах своего одеяния, несмотря на то что лодка продолжала раскачиваться.
– Благодарю, курсер, – сказал Джорон, – а сколько времени пройдет до того, как они нас увидят?
– Примерно половина этого времени. Все зависит от того, есть ли у них дозорный на башне, установленной в верхней точке острова, – ответил курсер.
Джорон кивнул, он и сам не понимал, почему захотел узнать ответ. Его губы зашевелились, будто сами собой, и он произнес эти слова, потому что считал, что офицер должен их произнести.
– Дым, – сказала Фарис, указывая на юг. – Складывается впечатление, что Безопасная гавань все еще горит, хранитель палубы.
– Да, – сказал он, поднося к глазам подзорную трубу.
Джорон ничего не видел, кроме жирной колонны дыма, медленно колебавшейся на ветру. Он аккуратно убрал подзорную трубу под куртку, заметив, что у него дрожит рука. Но вовсе не колонна дыма вызвала у него страх. Он понимал, что, если Безопасная гавань отправит корабль с ветрогоном на борту, они обречены. Ветер был добр к ним, когда они летели к своей цели, но чтобы вернуться на «Дитя приливов», им придется идти против ветра, а это означало, что постоянно придется менять галсы, затрачивая очень много усилий. И все время делать зигзаги, необходимые, чтобы двигаться в нужном направлении.
У корабля с ветрогоном таких проблем не возникнет, он легко их перехватит, и тогда его жизнь и всех остальных будет в руках Квелл. Джорон даже не сможет показать своего лица, ему придется прятаться в маленьком трюме или в каюте на корме. Вероятность того, что кто-то его узнает, была невелика, однако он сходил на берег в Бернсхъюме много раз, решал самые разные вопросы, связанные с ремонтом «Дитя приливов», и не мог исключать полностью, что кто-то его вспомнит, – получалось, будет лучше, если его никто не увидит.
Ему ничего не оставалось, как поверить, что Квелл их не предаст, – а с другой стороны, какие у нее причины хранить верность? Она представляла собой кипящий котел ненависти ко всем окружающим – за исключением своей маленькой группы и Динила.
Но Миас это знала.
Должна была знать.
Ветер нес крылофлюк вперед, и Джорон позволил себе немного отвлечься. Маленькое суденышко так сильно походило на лодку, которой владел его отец, что ему следовало дать ей имя. Но не в честь той лодки, что могло отвадить удачу. Может быть, попросить Фарис его придумать; у нее талант на подобные вещи.
– Хей, хранитель палубы, земля уже должна появиться, – сказал Эйлерин, и Джорон кивнул.
– Тебе лучше спрятаться, курсер, – сказал Джорон, – курсер на борту сразу покажет, что мы богатые торговцы, а нам лучше не привлекать внимания.
Джорон взобрался вверх по короткой мачте, которая опасно раскачивалась, в отличие от мощных мачт «Дитя приливов», поднес подзорную трубу к глазам, горизонт прыгнул к нему и задрожал, пока Джорон не нашел более удобного места, уловил ритм движения моря и сумел сфокусировать трубу на Безопасной гавани.
Бедная Безопасная гавань. Там больше не осталось улиц, домов, вариска или земли, круглых зданий, где располагались правители острова. Все было уничтожено или осталось недостроенным, за исключением самого первого и большого здания. Джорон много где побывал, но Безопасная гавань стала первым местом, где он после смерти отца впервые почувствовал, что у него есть дом. Миас посылала его на берег, чтобы он выполнял поручения, для которых нужен офицер, и его визиты привели к тому, что он полюбил остров. Город до сих пор тлел, и это было ужасно, ведь прошло уже немало времени с тех пор, как его захватили.
«Интересно, – подумал он, – сознательно ли так сделано – возможно, они полили все вокруг слюной старухи, и тогда остров будет тлеть очень долго, а вся жизнь на земле и под землей будет уничтожена». Джорон видел двигавшихся людей – что-то еще он рассмотреть не смог с такого большого расстояния, – они казались невероятно маленькими, но Джорон решил, что это не дети палубы, ведь у тех особая походка, их тела привыкли к корабельной качке, но эти люди ходили иначе. Они носили бочки, и он разглядел двух человек, которые опрокинули бочку и вылили содержимое на землю, а потом мужчину – он определенно был офицером; тот поднес к земле пылающий факел, и еще один участок земли охватил огонь.
– Они делают все, чтобы остров было невозможно использовать снова. – Джорон обнаружил, что произнес эти слова вслух.
Джорон замолчал, сказав себе, что он здесь совсем с другой целью. Ему не следовало оценивать тяжелое положение тех, кто все еще оставался на острове, или уничтожение города и страдать из-за его потери. Они примчались сюда, выяснить число врагов и их позиции, чтобы супруга корабля придумала план. Он направил подзорную трубу на гавань.
Костяные корабли – четырехреберный у причала и пара двухреберных. Один уже выходил в море, женщины и мужчины лазали по такелажу, крылья хлопали и наполнялись ветром, который дул так, что стал виден широко раскрытый глаз, нарисованный на одном из них. За кораблем Джорон увидел крылофлюки, похожие на его лодку, два из которых готовились следовать за костяным кораблем. Он быстро сосчитал все, что имелось в гавани, в том числе тех, кто выходил из бухты. Три костяных корабля, восемь крылофлюков. Довольно серьезная сила, более значительная, чем требовалось для удержания Безопасной гавани.
Джорон в последний раз быстро окинул все взглядом, отметил, что башни, стоявшие на концах пирса, сожжены, вероятно, защитниками острова, когда они поняли, что проиграли, заметил, что Безопасную гавань продолжают защищать корабли в гавани, дуга острова прикрывала их, как юбка, длинные каменные пирсы были готовы проломить корпуса неуклюжих кораблей. Затем он спрятал подзорную трубу в куртку и спустился вниз.
– Фарис! – крикнул Джорон. – Они нас увидели. Мы поворачиваем, нам нужно выжать максимальную скорость.
– Мы сможем убежать от них, хранитель палубы? – спросил Восар.
– Только если ветер переменится… – Он посмотрел в сторону каюты, где в тени спрятался Эйлерин, и увидел, как медленно колышется капюшон курсера, качавшего головой. – Но это маловероятно. Нам остается надеяться, что они не станут максимально напрягать своего ветрогона и не догонят нас до наступления ночи. Тогда мы сможем потушить тусклосветы и сбежать под покровом темноты.
– А если все пойдет по-другому, хранитель палубы? – спросила Фарис.
– В таком случае нам останется рассчитывать на то, что язык Квелл окажется достаточно быстрым, – сказала Квелл, которая сидела на носу лодки, прищурив ледяные голубые глаза, – слишком ярко светил Глаз Скирит, отражавшийся от воды миллионами ярких сполохов.
