– Отличная история, – заявила она. – Я не так глупа, чтобы…
Но история оказалась не такой выдуманной, как ей казалось. Колт и его оставшиеся дети палубы выбежали из леса и атаковали врага. Их было только четверо, но этого оказалось достаточно, когда они появились из редеющего джиона, чтобы нанести удары в спины ничего не подозревавшего противника. Колт походил на темное существо, изгнанное из костяного огня Старухи, его одежда и лицо были покрыты коричневой лесной слизью и кровью тех, кого он убил. Когда враг повернулся, чтобы встретить Колта и его людей, Джорон рванулся вперед с поднятым клинком, внезапно его охватила жажда крови, и он принялся наносить удары направо и налево, выкрикивая ругательства, пока все не закончилось и он не оказался рядом с Колтом.
– Не думал, что в тебе это есть, парень, – сказал Колт с широкой улыбкой, – но теперь вижу, что ошибался. – Он указал вперед. – Пойдем посмотрим, как наша птица разбирается с пленниками. Мы не можем задерживаться надолго. Многие из этих, – он указал клинком на свежие трупы, – нас ищут.
Ветрогон уже находился внутри клетки, в окружении соплеменников. Они подпрыгивали и качали головами, пели и ворковали – вели напряженную беседу. И, хотя Джорон не понимал их слов, он почувствовал, как по ним прошла волна спокойствия. Однако Колт тут же все испортил.
– У нас нет времени на пение песен, птицы, – сказал он, подходя к решетке. – Нам нужно поскорее уносить отсюда ноги, если мы рассчитываем спастись. – Все звуки смолкли, большая часть ветрогонов отпрянула от Колта к противоположной стене клетки.
И только ветрогон Джорона остался стоять на месте – он повернулся, расправил крылья с когтями и посмотрел на Колта.
– Нужно шпиль, – сказал ветрогон.
– Тебе или всем? – спросил Джорон.
– Да, – ответил ветрогон.
– У нас нет времени на это, птица, – сказал Колт. – Мы отведем вас к кораблям, а шпиль найдем позднее.
– Не бежать. Раны. Слабость. Нужно шпиль.
– В таком случае, – продолжал Колт, – они останутся здесь. Из города скоро придут другие, и мы не сможем сражаться со всеми. – Он отвернулся от говорящего-с-ветром. – Мы пытались, Джорон, но у нас не получилось. Я полон желания сражаться, но Брекир не будет нас ждать вечно. Я не стану подвергать опасности ее лодки дольше, чем требуется.
– Нужно шпиль, – прошипел ветрогон. – Одну пятую поворота песчаных часов.
– Мы можем подождать пятую часть поворота, Колт? – спросил Джорон. – Как ты думаешь?
Колт посмотрел на вершину горы, в сторону ветрошпиля, вздымавшегося над клеткой.
– Если они будут появляться понемногу, небольшими группами, и если у них не будет арбалетов, тогда есть шансы, – ответил он. – Но потерянные жизни лягут на твои плечи, Джорон Твайнер.
Джорон глубоко вздохнул и кивнул. Интересно, как Колт получил репутацию человека, обожающего сражения, когда теперь стало очевидно, что он полон здравого смысла. Может быть, он получил достаточно уроков, или ему слишком часто приходилось сталкиваться с тем, что он не мог контролировать. Возможно, все это не имело значения.
– Мы будем безопасно, – сказал ветрогон. – Джорон зовет.
Затем он что-то прокаркал, и все ветрогоны в клетке повернулись и устремились к открытым воротам. Только тут Джорон заметил, что они последовательно прикованы один к другому.
– Фарис, – сказал он, – возьми ключи у нашего ветрогона, и как только они заберут достаточно энергии у ветрошпиля, сними с них ножные кандалы. – И неожиданно Джорон сообразил, что ветрогон сказал: «Джорон зовет».
Что он имел в виду? В последний раз, когда ветрогон сказал, что он пел всем сердцем, каждая женщина и каждый мужчина на «Дитя приливов» присоединились к нему, и, в тот самый момент, когда Джорон решил, что им конец и дуголуки «Охотника старухи» их прикончат, появился аракесиан. Морской дракон, которого они называли кейшан, разнес вражеский корабль на куски. Но то было совпадение, не более того. Человек не может призвать на помощь зверя, а даже если бы и мог, какая от него может быть польза в центре острова? У шпиля из камня, возвышающегося над бескрайним океаном?
Никакой.
Ветрогон устремился к ветрошиплю, изогнутому, бледному, похожему на кость камню, который пел для Джорона – шпили всегда поют, и его песню Джорон слышал постоянно, странный контрапункт его мыслям, неизменное низкое гудение в диапазоне, чуждом его чувству гармонии и представлениям о том, что является острым, а что плоским, однако полное красоты и желания.
Когда они подошли к ветрошпилю, из кустарника выскочили три женщины и атаковали Анзир. Одну она убила, другую покалечила, третья сбежала, несмотря на то что Джорон пустил ей вслед арбалетный болт; он услышал топот ее ног, нарушивший обычные звуки умиравшего леса.
– Они скоро появятся, – сказал Колт, – и их будет много. – Он огляделся по сторонам, увидел упавший мокрый ствол джиона. – Нужно его перетащить и поставить барьер перед ветрошпилем. – Этот шпиль был больше того, что Джорон видел прежде. Он поднимался из белого, как кость, круглого основания, и оказался настолько крупным, что на нем могли поместиться все ветрогоны. – Так мы их защитим, пока они там будут находиться. Впрочем, я не очень понимаю, как мы сможем их оттуда вывести.
– Может быть, они смогут создать ураганный ветер, – сказала Фарис, расстегивая кандалы ветрогонов. – Как сделал ветрогон у острова Арканнис.
– Устал, – прокаркал ветрогон. – Так устал.
– Значит, они не могут, – сказал Колт. – Будьте наготове.
Они выстроились в линию, но она оказалась слишком короткой.
Из леса вышел незнакомый дитя палубы, у него на руках не было черной повязки. А потом стали появляться другие, парами, тройками и четверками. Их число быстро росло.
– Слишком много, – прошептала Анзир на ухо Джорону. – Если дойдет до драки, уходи, хранитель палубы. Я их задержу.
Джорон смотрел на врагов, собиравшихся на поляне. Они были вооружены курновами, дубинками, копьями и пиками. Он подумал о множестве способов, которыми они могут пронзать, резать и ломать его тело. Подумал о своем отце, раздавленном между корпусами кораблей. И сжал пальцы на рукояти курнова.
– Не ты должна отдавать приказы, Анзир, – сказал он. – Я останусь до тех пор, пока в этом будет нужда.
Огромная женщина посмотрела на него, усмехнулась и пожала плечами.
– Прошу прощения за свое предложение, хранитель палубы, – сказала она, пока на краю поляны собиралось все больше вражеских воинов.
Они вели себя так, словно им было некуда торопиться.
– Сколько еще, ветрогон? – спросил Джорон, чувствуя, как его окружает запах пустыни, ощутил ее жаркое дыхание.
– Слишком долго, – сказал ветрогон, открыл клюв, издал негромкий воркующий звук и продолжал: – Зови, Джорон Твайнер, зови.
