Ветрогоны их заметно опережали. Они провели у ветрошпиля совсем мало времени, но их наполняла энергия, а ноги с когтями были лучше приспособлены для перемещения по скользкой поверхности, чем босые человеческие ноги или ноги в сапогах. Джорон сказал, чтобы ветрогоны остановились там, где кончается растительность, и не выходили на свет и берег сами, но он не знал, выполнят ли они его указания.
Джорон и его отряд врезались в группу женщин и мужчин, как только выскочили из леса на открытое пространство. Ослепленные ярким светом, они, однако, сразу атаковали врага, не успевшего понять, что происходит. Противник смотрел в противоположном направлении, несомненно, их внимание отвлекла стая ветрогонов, которая пронеслась мимо, и Джорон, Колт и остальные промчались через их строй, точно нож, вонзившийся в масло. Нет, они не стали сражаться, лишь пробили бреши в их и без того неровных рядах и понеслись дальше, вслед за ветрогонами, увлекая за собой вражеских детей палубы, как иголка тащит за собой нитку сквозь ткань. Очень скоро Джорон и его спутники выбежали на берег между двумя утесами – розовый песок, усыпанный галькой – розовый, как новая кожа, затянувшая рану.
На этот раз враг стоял лицом к ним. Женщины и мужчины смотрели на них, слышали крики своих товарищей и успели построиться в линию. У них не было ни щитов, ни копий, иначе схватка получилась бы более серьезной, и, если бы не Колт – разгневанный, безрассудный Колт, который вращал своим курновом с такой яростной силой, что никто не мог перед ним устоять, – едва ли тогда они сумели бы справиться с противником. Джорон видел лишь фрагменты отчаянной схватки. Потоки крови, рваная плоть. Сильный толчок в спину, кто-то упал. Рты, разинутые в отчаянном крике. Летящие на него клинки. Защита. Ответные удары. Боль. Сильная боль. А потом брешь. И снова бег.
Они потеряли троих – двоих убили сразу, и еще одну женщину, получившую рану в ногу, – она больше не могла бежать. Когда Джорон оглянулся, он увидел, как враг ее рубит, услышал крик о помощи, и ему оставалось надеяться, что Старуха быстро закончила ее мучения. Анзир бежала рядом, ее лицо посерело, из рваной раны на бицепсе текла кровь. Он чувствовал боль в спине.
Дважды они пробегали мимо одинокого ветрогона, который явно потерялся. Первый раз Фарис попыталась остановить Джорона, указывая на говорящего-с-ветром, который бессмысленно что-то клевал на земле рядом с опушкой леса.
– Нет времени. Фарис! – крикнул он и потащил ее дальше.
Они убегали от оравшей, жаждавшей крови толпы за спиной. С каждым новым шагом врагов становилось все больше, и Джорон знал, продолжая бежать, скользя и спотыкаясь, что, если они опоздают, если Брекир их не дождется, его жизнь закончится на этом острове, на скалистом берегу, на опушке вонючего, гниющего леса.
Ему хотелось остановиться или хотя бы замедлить бег, попытаться отыскать взглядом лодки и корабли, увидеть темные тени на ярко-розовом песке. Он не мог. Вой сзади не прекращался. Джорон представлял, что его преследует сотня, тысяча врагов, а сколько еще ждут дальше, на пляже, за скалами?
Он не знал.
Он мог лишь бежать.
И он бежал и бежал.
Вот!
Он увидел корабль!
Корабль Брекир. «Оскаленный зуб». Спина Джорона болела все сильнее. «Оскаленный зуб» двигался, выходил из канала, ветер наполнял черные крылья, они трепетали, корабль разворачивался, чтобы поймать ветер и покинуть остров. Джорон почувствовал, что сбился с шага.
Слишком поздно.
Они опоздали.
Так много боли.
– Давай, Джорон, – крикнул Колт, хватая его за руку, – мы уже совсем рядом!
Ему бы следовало сказать: «Нет смысла» или «Слишком поздно», но у него не хватило дыхания. Он лишь позволил Колту тащить себя вперед, снова бежал и бежал, чувствуя, как начинают неметь ноги, казалось, его кости сгибаются внутри уставшей плоти, спина горела огнем, он спотыкался между огромными скалами, и вот оно – море. Синее, как прозрачное стекло в поцелуях чистого света. Там, где прибой омывал песок, группами собрались ветрогоны – они клевали песок или поднимали когтистые лапы и осторожно опускали их в воду, стараясь избегать трупов мужчин и женщин, которых мягко покачивали волны.
«Оскаленный зуб» уже двигался к открытой воде, окруженный флюк-лодками с людьми, спасенными с острова. Джорон снова почувствовал боль в спине. Сцену перед ним с двух сторон обрамляли две массивные серые скалы. Он продолжал, спотыкаясь, двигаться вперед, Колт все еще держал его за руку. Остров гремел, земля тряслась, а скалы и камни возвращались в прежнее положение после того, что Джорон сделал возле ветрошпиля.
А сзади появились дети палубы. Десять, двадцать, тридцать. Не много, но вполне достаточно. Они держали в руках курновы, абордажные топоры, выглядели разгневанными и были покрыты грязью и гнилью. Самый крупный из них, мужчина в кожаных ремнях Избранника, указал топором на Колта.
– Вы у нас в руках, – прокричал он. – Сдавайтесь, и вам по меньшей мере будет гарантирована быстрая смерть. А если станете сражаться, я отдам вас тем, кто потерял своих любимых в огне.
Рядом с ним стоял супруг корабля. С его мечом. Барнт.
– Готовьтесь, – сказал Колт. Он тяжело дышал, но сумел улыбнуться. – Держись за мной, хранитель палубы.
Казалось, Колт не знает страха. Джорон сжал рукоять курнова.
– Дорого продадим наши жизни, – сказал Джорон, продолжая тяжело дышать. Спина ужасно болела. – Не дайте взять себя живыми. – И он негромко добавил: – У него мой меч.
– Вы слышали его, – прокричал Колт окружавшим их женщинам и мужчинам. – Чего вы ждете?
Крупный мужчина вышел вперед перед линией своих бойцов, он улыбался. Супруг корабля Барнт поднял меч, меч Джорона, словно ждал этой схватки всю жизнь. Но тут его улыбка погасла, а рука с мечом дрогнула, и Джорон услышал другой голос.
– Вниз!
Джорон резко обернулся и увидел, как из-за утеса выбежала Брекир с десятью женщинами и еще десять выскочило из-за другого утеса.
– Вниз! – снова крикнула она, и ее дети палубы построились в две линии.
Задняя линия осталась стоять, а первая опустилась на колени. Они подняли арбалеты. Джорон бросился на землю, чувствуя, как песок жжет всюду, где у него повреждена кожа, – а когда он попадет в соленую воду, жечь будет все тело – тут он не сомневался. Однако это будет означать, что он жив, хотя всего мгновение назад он уже не верил, что когда-либо снова коснется соленой воды.
– Первая линия! – скомандовала Брекир. – Залп. – И болты полетели в цель, поражая женщин и мужчин на берегу.
Сразу три болта угодили в Избранника, который сделал шаг назад, удивительным образом умудрившись устоять на ногах. Супруг корабля Барнт использовал его, как щит. Первая линия стала перезаряжать арбалеты. Брекир дала им на это время.
– Вторая линия! Залп! – последовала новая команда.
