– Ты получил ранение, Джорон. Серьезное ранение, а потом прошел через тяжелые испытания. Миас не ждет от нас чудес…
– Но она их заслуживает, – перебил его Джорон.
– Ну… – Динил улыбнулся, – она определенно в это верит, но мы не можем изменить то, что уже случилось, Джорон. Мы должны работать с тем, что у нас есть.
Джорон сделал глубокий вдох и оглядел корабль: кровь, тела, разбросанные в беспорядке запасные крылья, дуголуки, красивая резьба которых испачкана надписями мятежников, повсюду пустые бутылки.
– Эй, ленивцы! – попытался взреветь Джорон, но голос плохо его слушался – однако его услышали. – Я не потерплю палубу в таком состоянии к моменту встречи с супругой корабля, так что принимайтесь за работу. Уберите мусор, смойте кровь. Здесь не должно остаться следов Квелл и ее отбросов. – Он посмотрел на небо, на стремительно несущиеся тучи, целовавшие ярко-красный Глаз Скирит, поднявшийся над горизонтом. – Приведите мне курсера и ветрогона. Поставьте все крылья; нам предстоит встреча с супругой корабля, и я не намерен на нее опаздывать!
И все моментально взялись за дело, никто не жаловался, никто не ворчал. Он увидел, как Фарис относит оружие в арсенал, Карринг собирает швабры и ведра, у него за спиной появился курсер, остававшийся внизу во время сражения, как и положено. А за Эйлерин прискакал ветрогон, рычавший и норовивший клюнуть лишенного ветра, который покорно следовал за ним.
– Хранитель палубы, – сказала Эйлерин, – ты хотел меня видеть?
– Да, курсер, – ответил Джорон и не ощутил любопытства или неудобства, которые возникали всякий раз, когда ему приходилось общаться с курсером. – Мне срочно необходимы твои умения. Ты знаешь, где мы находимся?
– Не слишком точно, хранитель палубы. – Джорону показалось или он уловил в тихом голосе энтузиазм? – Но у меня есть неплохое представление.
– Сколько времени мы находились во власти мятежников? – спросил Джорон.
– Шесть дней, хранитель палубы, – сказала Эйлерин.
– Так долго, – вздохнул Джорон. – Я не знал. – Он ощутил боль в спине, отчаянно задрожал, на лбу выступил холодный пот.
Ему вдруг показалось, что «Дитя приливов» рванул в сторону у него под ногами, но небо продолжало медленно менять цвет с красного на розовый; черные крылья все еще бессильно свисали вниз, лишенные ветра.
– Хранитель палубы? – сказала Эйлерин, и Джорон почувствовал, что Динил сделал шаг в его сторону и взял за руку.
Джорон стряхнул его руку.
– Только не перед командой, смотрящий палубы, – тихо сказал Джорон. Динил кивнул, шагнул в сторону, словно на них подул самый холодный из всех ветров. – Я в порядке, Эйлерин. Сколько времени нам потребуется, чтобы добраться до Миас? Как сильно мы опоздаем, если ветер будет нам благоприятствовать?
– Семь дней в самом лучшем случае, хранитель палубы, – сказал он, – но мне снятся только слабые ветры без надежды на что-то другое.
Джорон кивнул, чувствуя, как встают дыбом волоски у него на затылке, словно его шеи коснулся ледяной ветер.
– Ветрогон? – спросил Джорон.
– Джо-рон Твай-нер. – Медленный скрипучий голос. Затем ветрогон подскочил и щелкнул клювом на лишенного ветра, которому пришлось склониться почти до самой палубы, чтобы избежать атаки. – Не хотеть! Не хотеть! – Джорону показалось, что мир вокруг него начал вращаться, приобрел пастельные тона, и сделал шаг – первый, второй, чтобы опереться спиной о поручни. – Джорон Твайнер? – тихо сказал ветрогон и подошел к нему.
И протянул крыло.
– Я в порядке, – сказал Джорон, но он не был в порядке и прекрасно это понимал. – Просто скажи мне, как долго ты сможешь помогать нам лететь, не причиняя себе вреда?
– Долго и долго, – ответил ветрогон, и его слова прозвучали громко и скрипуче, а голова склонилась набок. – Долго и долго.
– Хорошо, – сказал Джорон. – Мы должны направиться к супруге корабля. – Неужели приближается буря? Или мир стал темнеть? – Мы должны с ней встретиться, она… Она может нуждаться в нашей помощи. – Волна, черная волна промчалась над кораблем, закрыв свет, а когда она прошла и свет вернулся, Джорон обнаружил, что стоит на коленях.
– Джорон! – позвал его Динил, а потом закричал: – Фарис! Барли! Помогите мне с хранителем палубы, позовите Гаррийю!
Джорон схватил руку Динила.
– Держи «Дитя приливов» по курсу. – Каждое слово рвало ему горло, спина горела, язвы на руках чесались. – И не используй все силы ветрогона.
– Я услышал твои приказы.
– Не приказы, – сказал Джорон, чувствуя, как над ним смыкается темнота. – Просьбы другу.
А потом все исчезло.
– Зовущий?
Двигаться на дне моря.
Ему снилось, что он не шевелится на морском дне.
Снилось отчаянное желание скользить сквозь воду. Разочарование. Будто он связан. Он пытался сопротивляться, отбиться, даже кусался, чтобы выбраться из темноты, державшей его прочной хваткой. Связывавшей так надежно. Если сон был океаном, то он безнадежно тонул, как дитя палубы, упавший за борт в шторм.
– Зовущий! – Острый укол в щеку, и темнота отступила, как прибой, уходящий с пляжа, вода, бегущая между камнями. – Не уходи от меня, Зовущий, – сказал голос. – Я же говорила, события повторяются. Предупреждала, что ты должен найти себя еще раз. – Клаустрофобия начала отступать, шум волн, набегающих на пляж, превратился в звук его собственного дыхания, воздуха, входившего и выходившего из его горевших огнем легких.
– Гаррийя… – прохрипел он.
– Да, я, – ответила она, глядя в его лицо и приподнимая веки. – У меня лекарство, которое ты должен выпить. Эти безумцы и их глупость привели к тому, что твоя рана на спине снова открылась. Вся моя хорошая работа испорчена. А тебе предстоит еще столько дел.
– Как долго? – спросил он, испытывая небывалую жажду, слова казались ему легким бризом.
– Два, три дня, кто знает? Корабль движется, твой говорящий-с-ветром день и ночь сидит на палубе на корточках, звонят колокола и мешают мне спать. – Она отошла, шаркая по белому полу.
И только после этого Джорон сообразил, что находится в каюте Миас. Его охватила паника, и он попытался встать. Но Гаррийя моментально вернулась, и ее старые узловатые руки уложили Джорона обратно на жесткую постель.
– Нет, это каюта Миас…
– Помолчи, мальчик. – Она похлопала его по щеке. – Мне нужно место для работы, и если ты думаешь, что она будет недовольна, то ты совсем не понимаешь женщин. – Гаррийя посмотрела ему в лицо. – Она ведь практичная, не так ли? – Он кивнул. – Ты ей нужен, Джорон Твайнер, ты это выпьешь и будешь лежать. – Она протянула ему чашку и наклонилась над ним. – Я не могу остановить гниль кейшана, мальчик; никто не может, как и безумие. Но я могу это замедлить.
