Когда ты перепрыгивал на палубу противника, отбрасывал веревку с пересохшим ртом и охрипшим от крика голосом, ты уже знал, что победа одержана. Другой корабль подвергался разграблению, команда сломлена, что делало схватку еще более ожесточенной и злобной. Тем, кто уцелел, было некуда отступать, у них оставалась лишь злоба, которая обрушивалась на их головы. Эти сражения не походили ни на какие другие. Их переполняла ненависть и полное отсутствие руководства, что возмущало Берхофа особенно сильно. Никаких боевых построений, никакого порядка. И ты никогда не знаешь, является ли оказавшаяся рядом с тобой женщина или мужчина другом или врагом, и в результате у тебя на глазах свои убивают своих, тебя охватывает страх, и ты обращаешься в бегство. Снова и снова.
Как же он ненавидел корабли.
Они снова пошли в атаку. По оценкам Берхофа, врагов было около сотни, но он знал, что появятся и другие. Среди них он видел офицера – хранителя палубы, а на пляже заметил супругу корабля, но они не сражались вместе со своими людьми. Берхоф бросил взгляд через плечо на ветрогона, лежавшего около ветрошпиля. Никакого движения. Но воин не должен рассчитывать на помощь магии или странных и чуждых существ. Всю жизнь Берхоф полагался только на клинок в руке, и тот ни разу его не подвел, однако случалось, что сам Берхоф подводил свое оружие и других, зависевших от его силы.
Но не здесь и не сейчас.
– Держитесь! Держитесь!
Они наступали неровной шеренгой, хранитель палубы и смотрящий палубы теперь стояли в центре. Берхоф посмотрел на Куглина. Они поставили пары морских стражей между детьми палубы. Как скалы, которые должны помочь удержать линию, и он подумал, что дети палубы подобны подвижному песку, но морская стража Куглина удерживала свои позиции, и песок собирался вокруг них.
Даже здесь и сейчас он думал морскими терминами.
Кишки Старухи, как же он ненавидел корабли.
Берхоф перехватил взгляд Куглина, кивнул и указал на вражеского хранителя палубы. Куглин ухмыльнулся в ответ. Сначала нужно прикончить лидеров. Так следует поступать всегда.
И враг атаковал, жестокий, как фираш.
– Приготовьтесь!
Голос Миас. Резкий, громкий и четкий, и мышцы Берхофа напряглись, а затем он позволил им расслабиться, глядя на нее. Она была ниже почти всех членов своей команды, но одновременно больше и бесстрашнее. Ее прямой клинок, который она небрежно держала в руке, отражал умиравший свет, и он не знал, какую часть алого проливал на нее уходивший Глаз Скирит, а какую – струившаяся по лезвию кровь. Она обманула Куглина, и он остался на борту проклятого Старухой корабля, обманула при помощи лживых слов. Как-то раз они напились, и тот все рассказал Берхофу. Прежде Куглин убивал за такие вещи. Но, обманув Куглина, супруга корабля каким-то непостижимым образом освободила его – так он сказал. Берхоф до конца не понял.
А потом они снова вступили в бой, и Берхоф думал только о том, что находилось перед ним. Щит поднят, вражеские курновы врубались в него один за другим. Однако курнов Берхофа оставался на бедре – не то оружие для подобной схватки. Он использовал костяной нож. Медлил, защищался, ждал подходящего момента. Он рассчитывал, что Кенрин защищает его слева, – и сражался так, как его учили. О да, он кричал и ругался и проклинал их именем Хассит. Именем Старухи. Именем Матери. Именем Девы. Однако оставался спокойным и холодным. И неизменно расчетливым.
Кусок джиона отлетел от его щита.
Нырок влево – там возникла дыра.
Выпад.
Попал в кого-то, почувствовал, как поддается вражеская плоть.
Нога поехала по грязи.
Почувствовал, как горячая кровь потекла по руке.
И не крик в ответ, а стон.
Вздох разочарования. Вздох признания. Он увидел лицо женщины, которую убил, и она посмотрела ему в глаза. А он заглянул в ее. Так продолжалось несколько мгновений. Встретимся у огня. Она упала на спину, ее тут же заменил другой – и с громким криком принялся наносить удары. Кровь и грязь. Вонь и слюна. Страдания и триумф. Потом враг снова отступил, оставив на земле тела. Сражение подобно прибою. Враг ударял в скалу их обороны и отходил назад, оставляя за собой мертвые тела.
Тела, лишенные жизни.
Конечности, вывернутые под неестественными углами.
Темные зигзаги крови на земле.
Команда Миас продолжала стоять, и пока вражеским клинкам не удавалось никого достать. Берхоф знал, что так не может продолжаться долго. До сих пор это были лишь пробные атаки – враг изучал их оборону, искал слабые места.
– Щиты! – раздался крик Куглина.
Берхоф инстинктивно пригнулся, подняв щит, чтобы прикрыть голову, и почувствовал удар стрелы прежде, чем услышал. Раздался крик из их рядов, кто-то оказался недостаточно быстрым, и он посмотрел – его охватил внезапный страх. Нет, Миас продолжала стоять, столь же твердая и острая, как клюв ее корабля.
О, как он ненавидел корабли.
– Эй, они идут!
38
Последнее усилие
Джорон был в крови – скользящий удар по предплечью, и теперь Фарис, добрая Фарис, иголкой и ниткой зашивала рану. Прилетали вражеские стрелы, но в сумерках их не могли направить точно, и они всякий раз падали в стороне. Миас принесла факелы, зажигала их и бросала на землю перед наспех сооруженными баррикадами, чтобы еще сильнее помешать точной стрельбе лучников.
– Как рука, Джорон? – спросила Миас.
На ее лице была кровь. Кровь врага.
– Фарис никогда не станет портнихой, но работу она делает.
– Извини, хранитель палубы, – сказала Фарис.
– Тебе не за что извиняться, Фарис, – ответил Джорон. – Я всегда согласен на быстрое шитье в ущерб красивому. – И тут он сказал правду – сердце колотилось у него в груди, и ему хотелось поскорее вернуться в сражение – враг снова пошел в атаку.
Джорон хотел многократно отплатить за рану на руке. Фарис закончила, перекусила нить, и он направился к баррикаде, глядя на лес, где полыхало множество факелов.
– Они зажгли гораздо больше факелов, чем у них детей палубы, – сказала Миас и заговорила громче. – Они хотят нас напугать. Но разве мы их боимся? – В ответ послышалось громогласное «Нет!». Миас кивнула в темноте, наклонилась к Джорону и понизила голос: – Сейчас здесь собрались практически все, кого мы видели на пляже, Джорон. Мы сумеем сдержать еще одну, возможно, две атаки, потом они сметут линию нашей обороны. Как там ветрогон?
– Все еще спит.
Она кивнула.
– В следующий раз они бросят на нас все свои силы, – продолжала Миас. – Нам будет нелегко их остановить, но, если мы сумеем, ты должен найти способ разбудить ветрогона перед их следующей атакой.
– Я не знаю, как это сделать, супруга корабля, – ответил он.
