Изяслав и Вячеслав продиктовали Юрию свою волю. Удивительно, но они не стали свирепствовать и поступили по отношению к нему вполне гуманно. От Юрия требовали только одного – невмешательства в дела Южной Руси: «Киева под Вячеславом и под Изяславом не искати» (8, 306). За суздальским князем оставляли Переяславль при условии, что княжить там будет только его сын. Юрий публично объявил, что уходит в Суздаль, но тут же оговорился, что по пути заедет в Городец-Остерский. Это насторожило Изяслава. Киевский князь намекнул дяде, что если он там надолго задержится, то увидит под стенами города полки племянника. Юрий пропустил предупреждение мимо ушей, что имело для него роковые последствия.
После того как суздальский князь сдался, при посредничестве Изяслава Давыдовича замирился с киевским князем и Святослав Ольгович. Весть об этом застала Юрия в Городце. В нарушение договора он сидел в своём уделе, плел интриги против племянника и не понимал, что играет с огнем. Суздальский князь совершенно игнорировал слова своего сына Андрея, настоятельно убеждавшего отца вернуться в Залесскую землю. В итоге Андрей уехал, а Юрий остался. Здесь четко проявилось различное отношение отца и сына к борьбе за златой стол в Киеве. Первый считал это смыслом своей жизни, второму не было никакого дела до Южной Руси, своё будущее он связывал с Ростово-Суздальской землей.
Очень скоро Юрий убедился в правоте сына. Длительное пребывание суздальского князя в Городце Изяслав счел прямым нарушением договора и объявил Долгорукого клятвопреступником. Киевские полки вновь выступили в поход. В пути к ним присоединились черные клобуки, Изяслав Давыдович и Святослав Всеволодович, в этот раз князья безоговорочно поддержали Изяслава Мстиславича. Святослав Ольгович от похода уклонился, поскольку считал невозможным воевать против недавнего союзника. Однако отряд на помощь киевскому князю был вынужден отправить. Юрий не смутился, когда узнал, какую большую рать ведет Изяслав. Суздальский князь затворился в Городце с сыновьями Борисом, Глебом и Мстиславом. Городец-Остерский был сильной крепостью на правом берегу реки Остер, недалеко от места её впадения в Десну. Детинец находился на холме, в низине располагался окольный город, земляные валы и деревянные клети, набитые землей и камнями, служили крепости надежной защитой. Главной бедой суздальского князя было малое количество воинов, большая часть его гридней и ратников полегла на Перепетовом поле. На чью помощь в столь критической ситуации рассчитывал Юрий – неизвестно, не исключено, что это был просто жест отчаяния. Князь влез в авантюру, изначально обреченную на провал.
* * *
…По скрипучим ступенькам Юрий поднимался на деревянную башню, возвышающуюся над рекой Остер. Князь хотел с высоты взглянуть на расположение вражеских полков и понять, где противник нанесет главный удар. Рать Изяслава охватывала Городец полукольцом, упираясь крыльями в речные берега. Вдали виднелись княжеские шатры, у которых реяли киевские, смоленские и черниговские стяги. Во вражеском стане царило оживление, пели трубы и рожки, звенели бубны, гремели барабаны. Всё указывало на то, что скоро начнётся приступ. Когда появилась группа всадников в роскошных доспехах, Юрию показалось, что он узнал племянника Изяслава. Князья и воеводы проехали вдоль линии валов и начали строить полки в боевой порядок. Во второй половине дня великокняжеская рать пошла на приступ, тысячи людей устремились к стенам Городца-Остерского. Юрий сбросил с широких плеч алый плащ, надел позолоченный шлем и взял из рук оруженосца тяжелый шестопер.
Бой был жестокий, киевляне, смоляне и черниговцы непрерывным потоком лезли на крутые валы Городца. Размахивая саблями, гортанно кричали черные клобуки, ратники Изяслава тяжелым бревном крушили ворота, рубили топорами бревна частокола, по приставным лестницам карабкались на стены и башни. На боевых площадках их встречали суздальские дружинники, под ударами мечей, копий и шестоперов великокняжеские воины падали вниз и скатывались в ров. Тысячи стрел смертельным дождем падали на крепость, знались огнем жилые дома и хозяйственные строения. Битва не прекращалась ни на минуту. Бились день, ночь, следующий день и следующую ночь. Юрий, измученный и осунувшийся, обходил стены и, как мог, подбадривал своих людей. Многие гридни были сильно изранены, их повязки пропитались кровью, люди еле держались на ногах. Заменить их было некем, в то время как Изяслав регулярно менял усталые отряды и отправлял в бой свежие войска. И суздальцы не выдержали. После многодневных боев, когда его дружинники обессилели от ран и усталости, Юрий был вынужден отправить к Изяславу Мстиславичу посланца с предложением заключить мир. Другого выбора у него просто не было: «Бьющим же ся им из города на многы дни, тяжко бысть ему, зане не бысть помочи ему ни откуду же» (8, 307). Киевский князь не возражал, ему самому надоела эта осада, сопровождавшаяся большими людскими потерями. Дяди и племянник снова встретились за столом переговоров.
В этот раз Юрий был серьёзно наказан за обман. Суздальский князь лишился Переяславля, Глеб Юрьевич покинул город и ушел в Городец-Остерский. Новым переяславским князем стал сын Изяслава Киевского Мстислав. Влияние Юрия в Южной Руси резко ослабло, позиции Изяслава укрепились. Больше всех в этом был виноват суздальский князь, своими непродуманными действиями спровоцировавший Изяслава Мстиславича на новую войну. Долгорукий клятвенно пообещал блюсти мир, в очередной раз поцеловал крест и уехал в Суздаль.
Весной 1152 г. Юрия ждал новый удар. Изяслав Мстиславич, Изяслав Давыдович и Святослав Всеволодович захватили Городец-Остерский и сожгли дотла. Жителей развели по разным городам Южной Руси. Как пишет В.Н. Татищев (82, 390), инициатором погрома выступил черниговский князь, подговоривший Изяслава Мстиславича совершить это нападение. Хотя киевский князь и без подсказок со стороны знал, что, пока у Юрия есть военная база на территории Южной Руси, покоя в Приднепровье не будет. И пусть в этот раз Изяслав Киевский выступал нарушителем договора, большого значения это не имело. Уничтожением Городца-Остерского, он спасал Киевскую землю от возможных смут и междоусобиц. Юрий мог в очередной раз сговориться с Владимиром Галицким, нанять половцев и подвергнуть разорению области Южной Руси. Сжигая Городец, Изяслав лишал своего дядю плацдарма для дальнейшей борьбы за Киев. Когда суздальский князь узнал, что Городец-Остерский сожжен, то «весьма сим оскорбился» (82, 396). Летописец трактует реакцию князя несколько иначе: «И тогда въздохнув от сердца» (8, 314).
Противостояние с Изяславом Мстиславичем закончилось для Юрия Долгорукого военным и политическим крахом. Суздальские и ростовские полки были разгромлены на Перепетовом поле, позиции в Южной Руси оказались утрачены. Киевляне Юрия ненавидели и готовы были признать князем кого угодно, но только не его. Дважды захватывая Киев, Долгорукий не мог его удержать, громадные средства и ресурсы были растрачены впустую.
Таков печальный итог борьбы князя Юрия за златой киевский стол.
В довершение всех бед летом 1152 г. волжские булгары пришли по Волге к Ярославлю и осадили город. Нападение было внезапным, горожане едва успели закрыть ворота. Булгары блокировали подступы к городским укреплениям как со стороны реки, так и с напольной стороны. В 1149 г. Ярославль уже был разграблен и сожжен новгородцами, затем отстроился заново, но теперь на его жителей обрушилась новая напасть. Город не был готов к продолжительной осаде, запасы продовольствия отсутствовали, ощущалась нехватка воды. И хотя Волга и Которосль протекали рядом, подойти к ним не было возможности, булгары перекрыли все подступы к рекам. Согласно Типографской летописи, «изнемогаху людие в граде гладом и жажею» (17, 77). Осаждённым удалось отправить вестника в Ростов с просьбой о помощи, подошел ростовский полк, нанес поражение булгарам и отогнал их от Ярославля. Город и округа были сильно разорены, Ростово-Суздальскому княжеству был нанесен значительный урон. Чтобы обезопасить регион от булгарских набегов, Юрий заложил на Волге крепость Городец.
