Итак. Было у меня 2000 кредитов, добавилось еще 6. Итого 2006. Оживление стоит 1022. Потратил я 440. Остаток общий 1566, минус резерв на клон и осталось 544. На ружье хватит. И на коробку патронов. Еще и 120 кредов остается. 124, если быть точным.
Именно последнюю цифру я и озвучил Иванычу.
— Хо! Тогда и «Щелчок» тебе возьмем, — обрадовался напарник, — будет оружием «последнего шанса».
— Это как?
— Если совсем уж жопа пришла, оно может спасти. Последний шанс и есть.
Я хмыкнул.
— Ну, ладно…
Патронов к «Щелчку» брать не стали. Анатольевич, расщедрившись, и как крупным покупателям, выдал 12 патронов к этому недопистолету бесплатно, в подарок.
Я же зачаровано рассматривал приобретение. «Щелчок» очень напоминал револьверы из давно ушедших времен. Такие, знаете, мелкие, кургузые, короткие. Впечатления опасного оружия он совершенно не производил, как и патроны к нему. Да и какие патроны. Я б их пульками назвал. Зато заряжалось их ему в барабан (да-да, это был именно револьвер с барабанным механизмом) ровно 12. Хоть что-то хорошее.
А вот Ремаг мне понравился. Ружье (или дробовик, черт его знает, откуда мне знать разницу?) на целых шесть патронов, вселяло уверенность. Тяжелое оружие с пластмассовым черным прикладом выглядело угрожающе и надежно. Иваныч показал мне, как заряжать «Ремаг», как ставить и снимать с предохранителя.
А затем Иваныч начал подбирать оружие для себя. В конце концов, когда и Анатольевич устал бегать на склад, а Иваныч морщиться от цен, выбор пал на древний АК–217. Кажется, такой во время войны использовался. Когда корпорации решили, что могут быть сами по себе. Но правительство Земли быстро поставило их на место. И бойцы, воевавшие против корпораций, вооружены были именно этим автоматом.
Иваныч с явным сожалением заплатил целых 500 кредитов и еще целых 50 за 5 полных магазинов.
Следующими покупками Иваныча стали сухпайки, на которые он потратил еще 50 кредитов. Я тоже хотел купить парочку, но он меня остановил.
— Нет уж. У тебя уже копейки остались. Сохрани на всякий случай, хоть тот же ОСЗ купить… Анатольевич! Сколько стоит?
— Двадцатку, — откликнулся кладовщик.
— Вот. И как раз на патроны остаток, — закончил Иваныч, — последние деньги тратить нельзя. Должен быть хоть какой-то запас. ОСЗ и десяток патронов к нему это, конечно, ничто. Но ведь и стоит 24 кредита. Вообще, на будущее, старайся сохранить деньги, чтобы и на клон хватило, и на такой же комплект оружия, как у тебя уже есть.
— А хранить где? — удивился я. — Таскать запаску с собой глупо — это уже и не запаска вовсе. А оставлять здесь…
— Можешь в камерах хранения, — прогудел кладовщик, — сутки за пользование — кредит. Будут деньги — можно проплатить на месяц вперед и все. Никто кроме тебя туда доступ не получит и все будет в безопасности.
Я благодарно кивнул. Вот это уже полезная информация. Интересно, а насколько большая эта камера?
А затем мы отправились в местную столовку. Помещение мне очень напомнило бесплатные столовки на Земле для малообеспеченных или вообще бездомных: сколоченные из грубых досок столы и лавки, примитивные металлические тарелки, к которым на проволоке прикреплены ложки и вилки (неужели их кто-то крадет?). За каждым таким столиком сидело человек по восемь, с угрюмым видом хлебавшие какое-то варево весьма нелицеприятного вида. Мы подошли к раздаточному окну и бесплатно получили совершенно безвкусной и на вид очень мерзкой каши.
Ночевать мы решили в общей казарме. На входе я увидел табличку (цена койки 10–20 кредитов за ночь), однако сегодня мы могли спать здесь бесплатно.
Когда мы вошли внутрь самой казармы, мои глаза от удивления и негодования вылезли из орбит. Подобного я не встречал и даже не представлял. Длинное помещение, метров двадцать, как минимум, в длину и метров шести в ширину было заставлено двухъярусными кроватями. Сами кровати представляли собой шедевры мебельного мастерства, выполненные в том же стиле, что и столы с лавками в столовой — грубое, даже не зашлифованное дерево, матрасы, набитые непонятно чем, крайне жесткие, но, тем не менее, продавленные прошлыми «постояльцами». Постельное белье (если эти тряпки можно было так назвать) было грязным, покрытым жирными пятнами и пятнами, происхождение которых я точно не хотел узнавать.
Единственным, пожалуй, «плюсом», являлось наличие перегородок, создававших иллюзию отдельных комнат. В каждой такой «комнате» было по 4–6 кроватей. Дверей в эти самые «комнаты» как таковых предусмотрено не было. Нечто подобное я наблюдал в одном крупном офисе, где все рабочие места были отгорожены друг от друга аналогичным образом.
— Мы что, тут ночевать будем? — поинтересовался я у Иваныча.
— У тебя есть другие предложения? — вопросом на вопрос ответил тот.
— Ну… Я видел на входе таблички про цены. Там было сказано: койка стоит от 10 до 20 кредитов. Может быть…
— Не может! — перебил меня Иваныч. — Если ты надеешься на отдельную комнату с душем и сортиром — можешь забыть. За двадцать кредитов ты получишь нижнюю койку в загоне на четыре кровати.
— Охренительные условия! — буркнул я.
— Не нравится — спи на улице, в спальном мешке, — пожал плечами Иваныч, — мы, к слову, уже завтра на ночь в город возвращаться не будем. Так что еще вспоминать будешь, какие эти кровати были удобные и комфортные.
— Неужели в городе нет нормальных хостелов? — продолжал упорствовать я.
— Хостелов? — фыркнул Иваныч. — Да я смотрю, ты сюда как турист прибыл, а не как колонист. Вот, что я тебе скажу — забудь про отдельную комнату и теплый сортир на ближайшие месяцы. Если на этой планете все пойдет как надо, в чем лично я сильно сомневаюсь, система позволит покупать землю, ставить форты. Если у тебя денег хватит — соорудишь себе халупу и живи в свое удовольствие.
— Во сколько же мне эта «халупа» обойдется? — хмыкнул я.
— Если ты доживешь до этого счастливого часа — поверь, денег тебе хватит! — успокоил меня Иваныч. — Все, заваливаемся спать! Завтра на рассвете выдвигаемся.
Мы нашли свободные койки, что далось нам с трудом, и я рухнул на грязную, неприятно пахнущую кровать.
Пробудился я рано, даже раньше Иваныча. Проснулся, тихо поднялся и, под аккомпанемент всевозможных видов храпа и сопения, доносившихся со всех сторон, осторожно двинулся на улицу. Солнце еще не встало, да и, похоже, его сегодня не будет — как-то пасмурно. Мне это показалось плохим знаком.
Я, зевая, прогуливался среди зданий Речного, пока меня не окликнули.
— Эй! Парень!
Я оглянулся. Позвавшим меня оказался военный, который вчера дежурил возле ворот, и с которым так долго общался напарник.
— Что?
— Я так понял, вы к марам собрались? — поинтересовался он, понизив голос.
