Литвин уже собрался было идти за сучьями, но развернулся и поинтересовался.
— А сколько вообще рамок надо?
— У нас сейчас пять шкур в «НКВД», — принялся считать я и сразу прикидывать, сколько действительно рамок нам понадобится, — как минимум пять рам нам и нужно. А в идеале штук 10–15.
— Зачем так много? — удивился Литвин.
— Во-первых, у нас еще две шкуры есть, которые пойдут в следующий цикл. Я думаю, что «НКВД» обработает их быстрее, чем высохнут на рамах предыдущие. А во-вторых, мне кажется, что в дальнейшем мы сможем набивать больше шкур, чем сейчас. Соответственно, если есть время — стоит позаботиться и сделать запас рам. Будет, мягко говоря, не совсем удобно, если мы притащим кучу шкур и вынуждены будем уставшие и голодные в срочном порядке крутить новые рамы. Так что, если сейчас есть время, почему не сделать их заранее?
— Тоже верно!
— И кстати, — добавил я, пока Литвин еще не успел уйти, — нужна будет еще одна рамка, большая.
Я похлопал по медвежьей шкуре.
Литвин кивнул и отправился добывать сучья.
Я же вернулся к процессу снятия шкуры.
Прошло минут двадцать, и Литвин принес первую партию сучьев. Он свалил их неподалеку от меня и вновь отправился на поиски. Во второй раз он вернулся намного быстрее.
— Вот теперь можно работать! — Литвин расселся возле кучи палок, размотал проволоку и приступил к работе.
Трудились мы молча минут пять, не больше. Первым нарушил молчание Литвин.
— А ты кем был до того, как стал колонистом? Ну, я помню, что ты учился на специалиста. А вот на какую специальность именно, ты не говорил. И почему бросил?
Я со вздохом облегчения распрямился — вырезать шкуру с лапы оказалось весьма сложным процессом. Но половину я уже сделал, осталось еще две лапы.
— На электронщика, — ответил я.
— Электрик что ли?
— Не совсем. Конечно, мог бы работать и как простой электрик, но у меня специализация касалась скорее ремонта различного оборудования и его настройки, — ответил я.
— А-а-а, — протянул Литвин, — так, а чего в колонисты подался? Почему учебу бросил?
— Бросил, так как деньги закончились. Не хватало оплатить обучение.
— А куда же ты деньги дел? — удивился Литвин. — Прогулял, что ли?
— Если бы… — хмыкнул я. — За учебу платил отец. За меня и за брата.
— И что? Перестал платить?
— Угу.
— Почему?
— Умер. И он, и брат.
— Извини… — Литвин замолчал. — А мне просто надоело тянуть лямку на Земле.
— Где тянул? — я напряг память, — Шендр что-то про завод вроде говорил…
— Металлургический завод — кивнул Литвин, — шлепали броню для кораблей и всякие подобные примочки.
— И что, так тяжело было работать?
— Как тебе сказать, — пожал плечами Литвин, — вроде и не особо сложная работа. И деньги, вроде как, неплохие. Для Земли, во всяком случае.
— Так почему ты тут?
— Да задолбало оно все, понимаешь? — глядя себе под ноги ответил Литвин. — Корячишься по 12, а то и по 16 часов каждый день, чтобы получить лишнюю копейку. Нет, можно конечно спокойно отбывать одну смену — это 8 часов, и валить домой. Но я месяц так поработал, получил сущие копейки и понял, что придется вкалывать. Да и с 6 утра до 2 дня отработаешь, домой придешь и не знаешь, что там делать — скучно. Из развлечений только слушать соседей за гипсовой стенкой или спать. Короче, жизнь растения.
— И ты решил записаться в колонисты?
— А почему нет? — пожал плечами Литвин.
— Тут ты можешь очень быстро отбросить копыта! — улыбнулся я.
— Копыта можно отбросить и на Земле, — мрачно ответил Литвин, — подстерегут в день получки или просто наркоман прирежет в темной подворотне, какой-нибудь псих шмальнет просто ради веселья.
— Ну, тут-то намного больше возможностей уйти в мир иной.
— Может быть, — пожал плечами Литвин, — но сам-то ты тоже почему-то не захотел оставаться на Земле?
— Тут ты прав. Здесь у нас есть хоть какие-то шансы подняться. На Земле так и будешь до самой старости горбатиться за копейки.
— Вот! — назидательно поднял палец Литвин. — Меня все родные уговаривали остаться, не лететь. Но в день, когда я пошел в вербовочный центр, меня провожали мать и сестра. Так вот, прощаясь, я заметил в их глазах помимо прочего надежду. Надежду на то, что если я смогу устроиться на новой планете, смогу прилично заработать, то заберу их к себе.
— К слову, — поинтересовался я, — а нормальное имя у тебя есть?
— Чем тебя Литвин не устраивает?
— Ну, не знаю, — я пожал плечами, — это скорее кличка.
— Позывной и никнейм в системе, — кивнул Литвин.
— Так нормальное-то имя у тебя есть?
— Было. В той жизни, — пожал плечами Литвин, — и в той жизни осталось. Как и у Шендра как и у тебя.
— Я свое имя помню и…
— И готов назвать его? И фамилию? А зачем?
Я даже не нашелся, что ответить.
— Так принято …
— На Земле! — перебил меня Литвин. — А мы сейчас на Хрусте. У нас другой мир, другая жизнь и логично, что другие имена.
— Может, и так… — согласился я.
Наступила тишина.
— У тебя есть родные? — спросил Литвин спустя какое-то время.
— Есть, — кивнул я.
— Ты ведь тоже их хотел бы забрать к себе? Что они тебе говорили, когда ты улетал?
— Они несовершеннолетние. Когда я улетал, то они меня не могли провожать — из приюта их не выпустили бы.
— Сестры?
— И брат.
— Но ты ведь хочешь их забрать?
— Хотел бы, но пока некуда. Здесь слишком опасно. Они не выживут тут и часа за воротами.
— Это пока, — обнадежил меня Литвин, — знаешь, когда-то и «Золотые Миры» были дикими, а затем их очистили и приготовили для новых волн колонистов. Теперь это рай, о котором некоторые могут лишь мечтать.
— Не думаю, что наш Хруст станет одним из «Золотых миров», — хмыкнул я.
— Как знать! — ответил Литвин. — Всякое может случиться. Но пока да, здесь слишком опасно, чтобы тащить детей. Корпа даже фермеров не везет.
— Я тебе более того скажу, — мрачно заметил я, — мы — последняя волна колонистов. Если не справимся, процесс колонизации остановят.
— И планета станет свободной?
— Если корпа не будет совать сюда свой нос долгое время, то да.
— Насколько помню, если корпа не может организовать порядок в течение 5 лет, то планета считается свободной, — заметил Литвин, — интересно, сколько наша «Гарден» уже владеет планетой?
