— И что вы хотите? — удивился я. — Написать расписку, что мы не умрем в течение месяца или перед рейдом оставить оружие в городе?
— Не смешите мои тапочки. Я хотел бы небольшую компенсацию за риск или, если хотите, возврата своих инвестиций с небольшой надбавкой.
— Насколько небольшой?
— Ну, скажем, 20 процентов, — вкрадчиво произнес Гринберг.
— Это грабеж!
— Помилуйте! Я, таки, иду вам на встречу во всем! — всплеснул руками Гринберг. — Выбил лицензию из полковника Айдена, покупаю вам замечательное оружие, и даже шкуру медведя, которую вполне заслуживаю в виде подарка от благодарных партнеров, согласен оплатить.
— За половинную стоимость! — возмутился я.
— Ай, какой ви мелочный! — отмахнулся Гринберг.
Ну, все, он меня разозлил.
— А знаете, что думаю я? — спросил я.
— Не имею малейшего представления, — вздохнул Гринберг.
— Мне кажется, что вы крайне заинтересованы в том, чтобы именно мы работали на вас. В ином случае вы бы не стали оплачивать нам оружие. Это раз. И во-вторых — шкуры вам нужны срочно, поэтому вы и переплачиваете за них.
— Ой! — отмахнулся Гринберг. — Ви много фантазируете, молодой человек. Моя щедрость всегда доводила до беды. Стоит только раз помочь людям, как они тут же садятся на голову. Вот, прямо, как ви сейчас.
— Это я-то сажусь на голову? — возмутился уже я. — Тогда почему бы нам прямо сейчас и не закончить этот разговор?
— И действительно! — хмыкнул Гринберг (похоже, я смог его разозлить). — Зачем, таки, иметь дело с тремя голодранцами, когда можно нанять другую команду. Они с радостью уцепятся за мое предложение. Рав Йигаль, кто там у нас дальше по списку?
— Эээм… — Толяныч явно растерялся от подобного поворота в нашем разговоре.
— Анатольевич! Можешь зарезервировать мне все оставшиеся «НКВД»? — попросил его я. — Сколько там денег надо?
— 4 комплекта по полторы тысячи! — моментально отозвался Анатольевич прежде, чем Гринберг успел вставить хоть слово.
Анатольевич тоже не лыком шит — явно уже понял, к чему я клоню.
— Ага! — я вновь повернулся к Гринбергу. — Так, получается, «НКВД» на Хрусте есть только у меня.
— Это, таки, вопрос пары дней. Первая же команда купит его. Или я куплю им, — буркнул Гринберг, — и, заметьте — это обойдется мне гораздо дешевле, чем покупка вам оружия.
— При условии, что у этих самых команд найдется человек, умеющий им пользоваться. И что будет, что купить. Я ведь зарезервировал все комплекты. Так?
Мы с Гринбергом одновременно повернулись к Анатольевичу.
— Ну…да… — промямлил тот. — Стандартная бронь на 5 дней.
— Рав Йигаль, ви слишком торопитесь, когда это не надо! — с недовольной миной произнес Гринберг.
Анатольевич развел руками.
— Зарезервировал и зарезервировал. Через пять дней вернет, если не насобирает денег.
— Насобираю! — ответил я. — Но, господин Гринберг, если хотите, один комплект могу уступить вам. За десять тысяч.
— Ви неимоверно наглый молодой человек, — процедил сквозь зубы Гринберг, — я, таки, подожду пять дней, и когда вам не хватит денег хоть на один комплект, сразу его заберу.
— Если я не оплачу штраф и не зарезервирую их снова! — ухмыльнулся я.
— Неслыханная дерзость! — возмутился Гринберг.
— С кем поведешься… — хмыкнул я. — Думаю, десяти дней будет более чем достаточно. Ждать столько вы не согласитесь. Как я понимаю — шкуры вам нужны уже вчера?
Я улыбнулся и продолжил:
— И что-то подсказывает мне, что сейчас именно мы, трое, приносим шкур больше остальных.
— Ви себе льстите, молодой человек.
— Ну, пусть и не больше. Но именно наше качество выше других. Тут я уверен.
— Так, ви меня устали! — заявил Гринберг. — Так и быть, еще раз поддамся своей доброте и щедрости и предложу 18 % за предоставленный кредит.
— 5 %.
— Ой, вот этого не надо. Я сейчас скажу «17», ви скажете «6», потом я скажу «16» и так дальше. Давайте сразу сойдемся на 15 и все. Это мое последнее слово.
— 10.
— А ви упрямый.
— А вы — жадный! — улыбнулся я.
— Экономный! — поправил меня Гринберг. — И, не забывайте, кроме вас есть и другие команды, готовые работать за меньшие деньги и без всяких предварительных «инвестиций». Им нужно только время.
— Если бы у вас это самое время было — вы бы с нами не говорили! — ответил я. — Сразу бы выкатили условия и не шли на уступки. Да и по поводу команд мы вроде прояснили ситуацию — «НКВД» у них не будет.
— Тогда мне придется отказаться от своих планов, — грустно сказал Гринберг. — И полковнику это вряд ли понравится.
— Ну, тогда сами, вместе с полковником ловите волков и сдирайте с них шкуру вместе с той другой, нанятой вами группой колонистов. Так и быть, по 50 кредитов за шкуру я их вам обработаю в «НКВД».
— По 50 кредитов за штуку я, таки, сам могу их обработать! — рассмеялся Гринберг. — Хорошо, поддамся вам и соглашусь на 10 %. Итого за контракт ви получите 20 000 кредитов. Плюс оплата за шкуру медведя. Не забывайте, это тоже важное условие. Если не добудете — за волчьи заплачу только по 150. Ну, и на продолжение сотрудничества можете не рассчитывать.
— Договорились! — кивнул я.
— Ну и с этих денег, — продолжил Гринберг, — ви мне отдаете 4000.
— Почему 4000? — удивился я — 10 % от 3,5 это 350. Получается, мы вам должны 3850.
— Нет, ну какие мелочные люди пошли! — всплеснул руками Гринберг. — Могли бы и округлить. Ладно, 3900.
— «Могли бы и округлить»! — передразнил я его. — 3800.
— Молодой человек! — возмутился Гринберг. — Ви почему-то решили, что можно мне хамить и обманывать?
— Почему вам можно, а мне нет?
— В силу сложившихся обстоятельств! — моментально ответил Гринберг. — Ви и так выбили из меня умопомрачительные условия и дальнейший торг не уместен. Тем более, за какие-то копейки на фоне вашей общей награды.
— Мы уже не торгуемся, мы складываем два плюс два. И выходит 3850.
— Ладно, будь по-вашему. Но запомните мою доброту! — обреченно вздохнул Гринберг.
***
После того, как договор все-таки был заключен, нас вновь выперли со склада — Гринберг пожелал поговорить с Анатольевичем без свидетелей. А Анатольевич, в свою очередь, пригласил нас обратно для выбора оружия через час-два.
И мы вновь побрели к бару.
Речной жил. В отличие от прошлых моих посещений, сегодня было видно, что это не военный гарнизон, а почти обычный город: вон тучная женщина в рабочем комбезе тянет корзинку с продуктами (почему-то я решил, что это вполне может быть та самая Зинка из столовой). Вон двое детей играют прямо на улице, бросая камешки в загодя выкопанную ямку. Интересно, почему они тут? Вроде как у персонала и военных есть свой квартал, и в эту часть города они не выходят.
