Я сидел на влажной от росы траве и пытался перевести дух. Руки тряслись, голова ничего не соображала. Мне бы сейчас перезарядить оружие, осмотреться внимательно — вдруг где-то поблизости есть еще твари. Но не было сил, не было желания, да и эта светлая мысль в мою голову пришла лишь тогда, когда я немного оклемался.
Дрожь в руках перешла в дрожь по всему телу. Меня трясло. И даже осознание того, что это уже вторая смерть и что я не умру, лишь перемещусь в клон, не успокаивало. Адреналин в крови бушевал, схватка еще будоражила разум.
Я поднял голову — рядом стоял Шендр, он глядел в одну точку и тяжело дышал, ствол его ИВы покраснел от частой пальбы. От него поднимался дымок.
Я перевел взгляд на Литвина и даже позавидовал его хладнокровию — он единственный из нас выглядел спокойным и собранным, преспокойно перезаряжал ОСЗ. Закончив с ним и отправив оружие в чехол на поясе (такие чехлы я смастерил всем нам, получив еще и навык кожевника, к слову), Литвин перезарядил револьвер.
Толяныч снабдил его несколькими спидлоадерами — специальными устройствами, позволяющими зарядить барабан револьвера буквально за пару движений (патроны уже находятся в устройстве и пользователю необходимо лишь откинуть барабан, вставить спидлоадер и отжать кнопку). После этого барабан будет полностью заряжен, и не нужно каждый патрон заряжать отдельно, вручную. Поэтому револьвер был приведен в боевую готовность даже быстрее, чем ОСЗ. А после Литвин поднял свой лук, в начале атаки брошенный на землю, забросил его на плечо и повернулся к нам с Шендром.
— Ну что, очухались?
— Вроде как, — ответил я.
— М? — Шендр отвлекся от созерцания непонятно чего. — Да, нормально.
— Что делаем? — поинтересовался Литвин. — Туши бросать здесь нельзя — боюсь, они нас не дождутся.
— Да, будем свежевать, — кивнул я.
— А дальше что? — спросил Литвин.
— Что дальше? — не понял я.
— До города чесать и чесать, — пояснил Литвин, — и у нас уже есть груз. Тащить еще и эту кучу сырых шкур будет тяжело. Потом еще и обратно с ними идти…
Я сообразил, о чем он говорит. После боя мозг включается не сразу, какое-то время ты все еще руководствуешься исключительно инстинктами и рефлексами. Но вот, кажется, голова начала соображать.
— Спрячем обработанные шкуры где-то поблизости. Эти освежуем и отнесем к пещере, — сказал я, — начнем их обработку. Пока первая партия будет доходить — вернемся сюда, заберем готовые шкуры и отнесем их в город.
— Может, разделимся? — предложил Шендр, тоже, видимо, наконец отошедший от боя. — К примеру, вы по очереди будете резать туши, а я отнесу их в пещеру. Время сэкономим.
— Нет уж, — покачал я головой, — если бы мы пошли на охоту с тобой вдвоем — нас бы тут и порвали. Раз повезло, значит, не будем испытывать судьбу снова.
— Время жаль терять, — пожал плечами Шендр.
— У нас его более чем достаточно, — я огляделся вокруг и посчитал количество убитых волков, — и так за неделю Гринбергу полсотни шкур добыли. Так что времени еще много. Рисковать нам незачем.
Мы закончили с разделкой шкур и вернулись назад к пещере, начали обработку первой партии. Затем двинулись в сторону города, подобрали оставленные рядом с полем боя (припрятали в кустах) обработанные шкуры.
Затем снова вернулись к пещере, обработали оставшиеся шкуры и отнесли их в Речной.
Так получилось, что мы вернулись в Речной ближе к вечеру, из-за чего и было решено заночевать тут. Тем более, Кэссиди, у которого мы уже согласно устоявшейся традиции ужинали, обрадовал нас тем, что выкупил весь первый этаж здания, переоборудовал его в гостиничные номера. И так получилось, что именно мы стали его первыми клиентами.
Глава 5 Бойня
Я открыл глаза, сладко зевнул и потянулся. Нельзя передать словами тот кайф, который я сейчас испытывал. Раньше спать приходилось в общей казарме, где обязательно кто-то храпит, кашляет, чихает, пердит, где можно уснуть, только если ты совсем выбился из сил, и до этого спал просто на голой земле, в спальнике, причем от силы часов 5–6, а все остальное время дежурил. Да и то, сон в общей казарме сложно назвать полноценным отдыхом. И вот теперь, проснуться в нормальной постели, в комнате без посторонних — это непередаваемые ощущения.
Я потянулся и повернул голову, пытаясь разглядеть, что происходит на улице. В последнее время погода испортилась, и солнца я не видел уже пару-тройку дней. Но даже в такую пасмурную погоду, я легко определил, что утро уже давно настало. Более того — сейчас должно быть часов 8, а то и 9 утра.
Вот только вставать из постели мне совершенно не хотелось. Я вспомнил, что как только вылезу из-под одеяла, придется собираться и чесать добрых два десятка километров, как минимум, причем, судя по портящейся погоде, не исключено, что под дождем.
Затем предстоит искать волков, отстреливать их и, что самое неприятное, свежевать. Нет, определенно я не хочу вставать с постели. Тем более, когда так подфартило — Кэс на днях только закончил перепланировку в здании, и пока постояльцев у него не было. Колонисты бродили по лесам, отстреливали живность и явно не спешили обратно в город. Да и когда забредали сюда, не спешили снимать номера у Кэссиди. Многим это пока было или не по карману, или же они предпочитали экономить на комфорте, вкладывая деньги в оружие, экипировку. Короче, в себя, любимых.
В результате Кэссиди, ожидавший постояльцев минимум дня через три, несказанно нам обрадовался. А когда мы заинтересовались его новостью об открытии гостиницы и даже готовы были снять комнату, замахал руками и заявил, что мы, как первые гости его гостиницы, получим по отдельному номеру. Ну, мы люди не гордые — дважды нас просить не надо.
И вот, после весьма плотного ужина, отшлифованного несколькими кружками пива, мы отправились по своим номерам.
Я с удовольствием принял душ, забросил свои вещи в автоматический очиститель, упал на кровать и моментально провалился в сон.
Но вот, уже и утро, нужно покидать это уютное место и…
Нет! Почему я не могу позволить себе хотя бы еще часик просто поваляться в кровати? Поспорив с самим собой несколько секунд я, наконец, решил, что действительно — имею право. И с чистой совестью повернулся на бок к стенке, закрыл глаза и, как мне казалось, просто наслаждался спокойствием и тишиной.
Стук в двери привел меня в чувство. Все-таки я умудрился заснуть.
— Эй, Мик! — я узнал голос Шендра. — Подъем!
Когда я спустился в бар, и Литвин и Шендр уже сидели за столиком, попивая утренний кофе.
— Черт, как не хочется никуда идти! — заявил я, присаживаясь за столик.
— Не говори… — хмыкнул Шендр.
— Ничего, набьем шкуры, получим денег от Гринберга, и можно будет устроить себе недельку отпуска! — успокоил нас Литвин.
