В принципе, после сдачи шкур Гринбергу позволить себе новое оружие парни могли. Вот только шкуры еще нужно дотащить до склада. А с этим возникли проблемы.
Литвин поднялся с постели и отложил инструкцию. Рана еще беспокоила, поэтому он поморщился, неудачно повернувшись. У Шендра с ранением все было проще — рану почистили, и она уже почти затянулась. Все-таки современная медицина творила чудеса. Только подумать — всего лет 50 назад с такими ранами, как у них обоих, в больнице пришлось бы провести несколько месяцев, да и после выписки ранения бы напоминали о себе. А сейчас уже через пару дней от ран не останется даже шрамов. И ведь это еще далеко не передовые технологии. Откуда им взяться на Хрусте? В больнице стояли древние медицинские станции и использовались давно уже устаревшие поколения нанитов. Тем не менее, все это еще было в ходу, а главное — помогало.
Литвин поднялся с кровати и влез в больничные тапочки.
— Я в столовку. Тебе что-то надо? — спросил он у Шендра.
— Не… — буркнул Шендр.
Литвин, стараясь не побеспокоить собственную рану, двинулся на выход из палаты. Все-таки как же хорошо, когда у тебя есть деньги — заплатили за лечение, подбросили лечащему врачу пару сотен, и вуаля — они в палате одни. Удобно и комфортно, не хуже чем в гостинице Кэса. Жрачка, правда, отвратная, но это еще терпимо, по сравнению с сухпайками или той баландой, что дают в столовой колонистов.
Однако планам Литвина не суждено было воплотиться в жизнь. Когда до двери, ведущей в коридор, оставалось всего пару метров, она распахнулась, и на пороге возник человек.
Он был лысым, как коленка, без бровей, без каких либо признаков растительности на лице, коренаст и широкоплеч. Литвин уже привык, что так выглядит только один его знакомый — Мик, хотя и знал, что подобной внешностью обладают абсолютно все клоны.
Гость был одет в стандартный комбез, который выдают после возрождения, никаких предметов, которые бы позволили идентифицировать его, как Мика, Литвин тоже не заметил. Поэтому и не спешил радоваться прибытию друга. Хрен его знает, кто это такой.
— Я ‒ Кийко, — заявил гость, — собирайтесь, надо срочно уходить.
— Чего? — не понял Литвин, а Шендр, делавший вид, что дремает на своей койке, распахнул глаза, рассматривая посетителя.
— Говорю, уходить надо, — повторил «Кийко», — мы спалились.
— «Мы» ‒ это кто? — поинтересовался Шендр.
— «Мы» — это он, — ответил «Кийко», ткнув пальцем в Литвина, — мары знают, что их груз отжала группа, в которую входит лучник. И нас уже ищут.
— Да как? Откуда? — удивился Литвин.
— Ты возле оазиса из трупа стрелы вытащил? — хмуро поинтересовался гость, — ну вот, так и узнали.
— И что? — переспросил Литвин. — Это была засада. Сами полезли и сами получили. Груз тут при чем?
— Нашелся среди них умник, который сравнил раны у «конвойных» и «засадников», — пояснил «Кийко», — короче, это уже не важно. Мары в любой момент за наши головы могут назначить награду и нас тогда из Речного другие колонисты вытащат. Надо бежать отсюда!
— Так…подожди-подожди, — замахал руками Шендр, — ты откуда это знаешь, и вообще, почему ты в клон-теле?
«Кийко» вздохнул.
— Если коротко — нас с Миком мары гоняли несколько дней по «Туманке». Меня поймали. Начали пытать, и…
— Твою мать! Ты что, рассказал им, где пещера? — воскликнул Литвин.
— Спокойно, ты бы на его месте тоже рассказал, — попытался успокоить его Шендр и обратился к Кийко, — они уже распотрошили наш тайник?
— Нет, — отрицательно покачал головой Кийко, — их главный решил сам идти к тайнику. Не знаю почему, может, не доверяет другим, может, хочет сам выслужиться, но они еще точно не дошли.
— И сколько у нас есть времени?
— Не знаю. Я умер пять часов назад, — ответил Кийко, — мары, думаю, дойдут до пещеры к вечеру. Либо вообще утром…
— Погоди-погоди, а умер-то ты как? — перебил его Шендр. — И где Мик? Вы что, на маров попытались напасть?
— Нет. Я был ранен и маров мы бы не догнали. Меня прикончил Мик, чтобы я быстро попал в город и предупредил вас. Короче, хватит разговоров — надо валить из города срочно! По пути все расскажу.
— А тайник? А мары? — не унимался Литвин. — Мы что, отдадим им все трофеи? Там ведь шкур еще куча…
— Можем попытаться встретить их, — предложил Шендр и обратился к Кийко, — маров много?
— Дюжина, как минимум, — ответил тот.
— Плохо… — вздохнул Шендр. — Еще и вооружены, наверное, как положено…
— Я тебе более того скажу, — ответил ему Кийко, — и оружие у них не чета нашему, и броня солидная.
— Черт…
— Так, хватит рассусоливать! С марами и пещерой потом думать будем — надо валить из города.
— Да с чего ты вообще взял, что мары за наши головы награду предложат? — спросил Литвин.
— С того, что уже идет самая настоящая война. Я тут пока к вам добирался через город — успел наслушаться. Поодиночке уже никто не ходит, группы колонистов бьют маров, мары стреляют колонистов. Мать подняла вояк, мол, что-то подозрительно много колонистов умирает в последнее время вокруг Речного. Насколько понял, вояки уже патрулируют окрестности.
— Ну, хоть что-то делают, — ухмыльнулся Литвин, — не все ведь задницы в казарме протирать.
— Ты не понимаешь, что ли? — вздохнул Кийко. — Если мары назначат награду за наши головы — эти патрули станут для нас самой настоящей проблемой.
— Да с чего ты… — начал было Литвин, но Кийко его перебил.
— В городе уже бытует слух, что мары объявили перемирие на два дня. Как думаешь, зачем?
— Без понятия.
— Они наверняка предложили крупным отрядам колонистов нас найти и сдать марам.
Литвин открыл было рот, чтобы что-то возразить или сказать, но Шендр его перебил. Он с кряхтеньем сел на своей койке и заявил:
— Надо уходить. Пошли, вещички заберем свои.
Они вышли из палаты и двинулись по длинному коридору, ведущему к лестнице, которая в свою очередь спускалась в вестибюль.
Едва они дошли до перил, Шендр, который шел первым, резко затормозил.
— Ты чего? — спросил Литвин.
— Тихо…
— …друзей проведать, — вещал снизу незнакомый голос, — да вот не знаем, в какой палате лежат.
— Вообще-то, у нас часы посещений на двери висят, — послышался сварливый голос дежурной медсестры, — и по одному, максимум двое посетителей. А вас пятеро приперлось.
Шендр осторожно выглянул из-за угла. Возле стойки толклось пятеро мужиков, грязных и пыльных, словно бы только из рейда вернулись. Все пятеро были вооружены и оружие держали наготове.
