Он тут же бросился на меня.
Не знаю как, но рефлексы сработали как надо. Я просто опрокинулся назад, выставив ноги и приняв на них противника, перекинул его через себя.
Я услышал, как лезвие его ножа чиркнуло по нагруднику, очень близко, прямо-таки неприлично близко от моей собственной шеи.
Мар рухнул на землю, но тут же вскочил, бросился к Литвину и вполне профессионально сделал подсечку. Затем подскочил к рухнувшему противнику и выхватил из кобуры «Глок». И как только умудрился-то? Мне бы так научиться…
Литвин бросился на противника, но я был быстрее: прыгнул к мару, пытаясь схватить его за руку и выкрутить ее, отобрать оружие.
Однако и мар не стоял на месте, он ушел в сторону, увернувшись от моего броска. Я рухнул на землю, проехавшись на собственном пузе метра два, не меньше.
А вот Литвин пытался противника скрутить.
— Брось оружие! Брось, тварь! — прорычал он.
— Да хрен тебе! — весело отозвался мар, рванулся в сторону, освобождаясь из захвата, а в следующее мгновение просто приставил пистолет, который так и не выпустил, к собственной голове.
— Обломитесь! — с мерзкой улыбкой сказал он, и в следующий миг грохнул выстрел.
— Да твою-то мать! — Литвин оказался забрызган кровью и мозгами с ног до головы.
Похоже, я раньше недооценивал этот пистолет — серьезная штука. Бошку разворотило так, что смотреть страшно. Да чего там, черепушка мара лопнула, как спелый арбуз. Странно, почему не попытался стрелять в нас? Понял, что нас много и ему не уйти? Или боялся, что если сможем вновь поймать — таки начнем пытать? Вполне может быть.
— Черт! Как так то? ‒ спросил я.
— Похоже, ножик был припрятан у него, — предположил Литвин.
— Ценное замечание, особенно тогда, когда воочию этот нож видел. Где спрятан то был?
— Да хрен его знает.
Я тихо выматерился. Ну как так-то? Впрочем, шансов выбить информацию из пленника изначально было мало. Чего уж жалеть.
Пока я матерился, Литвин пытался оттереть с лица чужую кровь и мозги, но получалось у него только хуже: лишь размазывал это месиво по собственной физиономии.
— Стоп! Не вытирайся, — сказал я.
— Чего? Почему? — удивился Литвин, но пытаться вытереть лицо прекратил.
— У нас второй есть. Что-то мне подсказывает, что у него клона нет, и пускать себе пулю в башку он не будет.
— Ха! ‒ сообразил Литвин. — Решил мной напугать?
— Угу.
— Ну, идем…
Мы появились из-за скалы и второй пленник, который уже успел прийти в себя, и которому Кийко успел перевязать раны, с ужасом взирал на нас. Точнее, смотрел он исключительно на Литвина, заляпанного чужими кровью и мозгами.
— Ээээ… — похоже, не только пленник, но и Кийко был поражен тем, как выглядит Литвин, и явно хотел поинтересоваться, что, собственно, произошло.
— Он все сказал, — произнес я, обращаясь к Кийко, и повернулся к Литвину, указывая на пленника, — этого в расход.
И того моментально проняло, он задрожал, сжался, с ужасом глядя на приближавшегося к нему Литвина.
— Нет! Нет… — тихо запричитал пленник.
— Что, жить хочется? — осклабился Литвин.
Надо сказать, что эта фраза вкупе с его внешним видом произвела впечатление и на меня: ну вот вылитый маньяк!
Пленный парнишка мелко-мелко закивал головой.
— Ладно. Сейчас, если подтвердишь все, что сказал твой командир — отпустим, — заявил я.
Парень перевел взгляд на меня и вновь закивал, затрясся.
— Как тебя зовут?
— Нивай…
— Как?
— Нива…
— Ага, Нива. Ну-ка, скажи, Нива, чего это вы тут сидели?
— Ждали.
— Чего?
— Должны были явиться какие-то колонисты. Нужно было их поймать.
— Зачем?
— Забрать у них «НКВД».
— А зачем вам «НКВД»? Вы ведь мары. Обитаете в Шахтах, как остальные. Или мары так получили в последнее время по сусалам, что решили охотой заняться?
— Изгои, — поправил меня пленник, — мы — изгои, но не мары. Есть те, кто живут и не в Шахтах, но я не представляю как они выживают. Мы охотимся на животных и так зарабатываем себе на жизнь…
— Да брось мне заливать…
— Нет, — парень поднял руки, словно бы защищаясь, — при мне была только охота на животных. На колонистов не нападали…
— А сейчас что? Решили попробовать?
— Дадди заплатил какой-то тип со смешной фамилией. Сказал, что колонисты с деньгами, экипировка неплохая. Сказал, что у них нужно отобрать «НКВД». А нам он очень нужен — наш сломался… Вот Дадди и согласился.
— Дадди ‒ это командир вашего отряда?
— Да.
— А что за тип это предложил? Фамилию помнишь?
— Как-то…Гринлайт, Гриндерг…
— Гринберг?
— Точно! Гринберг.
— Где медвежья шкура?
— Упакована вместе с волчьими. Тюки рядом с рюкзаками…
Ну, что же…кажется, мы не ошиблись в своих предположениях — Гринберг действительно пытался нас подставить. Вот только немножко не получилось.
Пусть и не получится никак доказать, что именно Гринберг все это организовал, но и отвертеться от закрытия сделки он не сможет. Волчьи шкуры в нужном количестве у нас есть (даже больше ‒ с этих маров-охотников сколько-то шкур нам тоже досталось), медвежья тоже. И по времени мы вписались — все в пределах договора. К слову, НКВД у маров был. И вполне себе рабочий — просто расходники кончились. Точнее — уже кончились. Те шкуры, что мы нашли были обработанными. Просто великолепно.
— Ладно, Нива, — сказал я, — а скажи — ка мне теперь, у твоего командира есть клон?
— Да, он хвастался неделю назад, что смог наконец насобирать денег и купить у Дьяка место в клон — центре.
Тааак. Хорошо. Теперь мы точно знаем, что клоны у маров есть. Значит те, из пещеры, или хотя бы часть из них, могут вновь ожить. Не зря мы оттуда все унесли. Однозначно туда мары наведаются еще раз.
— А скажи — ка. Мары оживают как и колонисты — в обычных клонах?
— Ну, обычно да, — задумался пленник, — хотя один раз видел этого…
— Кого?
— Да один из помощников Дьяка. Неприятный тип, мнит себя то ли дворянином, то — ли аристократом. Ну в общем надутый индюк, вечно таскающий с собой тесак. Как же его…мммм… Де Анти? Точно! Костас Де Анти!
— Не слышал о таком, — покачал я головой, — ну, так и что?
