Вот ведь, параноик! Туман такой, что ни хрена не увидишь. Нормально бы стали и пошли. Или побежали.
И тут же прикусил собственный язык. Что ж я за дурень такой? А если у противника тепловизор или еще какая дрянь? Да и туман ведь не скроет наши шаги. А шуметь мы будем. Так что да, пока ползем.
К счастью, ползти по лужам не пришлось долго. Выбранное Строговым направление оказалось крайне удачным. Впрочем, быть может, он знал, что если идти именно в эту сторону, болото быстрее закончится. Короче говоря, очень скоро мы ползли уже по вполне обычной и даже несколько сухой земле, приминая пожухлые бледно-синие травинки.
Внезапно из тумана стали появляться деревья, а затем начался склон.
Мы сползли вниз и уже там перевели дух. Я привалился спиной к стволу дерева и облегченно вздохнул — длительное передвижение ползком не прошло даром: спина болела, поясница словно бы задеревенела, а руки дрожали от усталости.
Но это все фигня — живы и, вроде как, выбрались.
Строгов приложил указательный палец к губам, призывая к тишине и начал говорить.
Хотя нет, не так. Он даже не шептал, просто открывал рот, и слова я читал по губам.
— Теперь можем идти. Но идем медленно и аккуратно. Не нужно спешить. Главное — соблюдать тишину. Смотрите, куда наступаете. Ни одна ветка не должна хрустнуть под ногами. Ясно?
Я и Анна кивнули.
Строгов махнул рукой, призывая нас продолжить путь. И мы двинулись дальше.
Минут через десять мы осмелели и прибавили ход. Все-таки двигаться по лесу было комфортнее и, как нам казалось, безопаснее — ведь стволы деревьев нас прикрывают. Да и отошли мы уже достаточно далеко.
— Ну, все, привал, — еле слышно прошипел Строгов, но мы с Анной его услышали и тут же остановились.
— Думаешь, мы ото… — начал было я, как где-то неподалеку что-то треснуло или хрустнуло. Звук был такой, будто бы сломалась крупная ветка.
В следующее мгновение Строгов схватился за грудь, в которой зияла рана. Из-под пальцев тут же показалась кровь.
Он пошатнулся, но я сделал шаг вперед и подхватил его, не дав упасть.
Треск повторился и Строгов дернулся. А затем еще раз.
Я глядел в его тускнеющие глаза, что-то бормоча, сам не понимая что. Нечто о бинтах и перевязке, о мед геле.
А затем кто-то дернул меня за рукав и прямо-таки крикнул в ухо:
— Бежим!
Я еще раз посмотрел в уже стеклянные глаза егеря. А в следующее мгновение послышался этот надоевший, мерзкий треск, и меня развернуло, бросило на землю.
Стволы деревьев закружились, руки выпустили безвольное тело товарища и оно упало на землю, а в следующее мгновение земля стремительно полетела на меня. Я уткнулся в траву лицом, лежал, как бревно, не знаю сколько времени. Может, мгновение, а может и час…А затем в левом плече начала разгораться боль. Нет, БОЛЬ!
— Бежим! — крик полный отчаянья вернул меня в реальность. А затем чьи-то руки вцепились в меня и подняли на ноги.
И я побежал. Побежал со всех сил, какие у меня только оставались.
Впереди меня бежала Анна, постоянно оглядывавшаяся, пытавшаяся увидеть что-то на мне или позади нас…
Деревья резко закончились и мы чуть не влетели прямо в скалу.
Я резко остановился, уставившись во внезапно выросшее препятствие, пока Анна не дернула меня за руку.
— Сюда!
Мы проскользнули в небольшую расщелину и продолжили свой забег. Влезли на холм, а затем с него спустились вниз, по крутому склону.
Прямо перед нами раскинулось озеро.
— Ты как? — спросила Анна.
И этот вопрос словно бы включил меня в реальность. Жутко заболело плечо, и я повернул голову, чтобы рассмотреть, что же с ним не так.
Твою мать! Наплечник смяло так, будто бы по нему молотом ударили, металл весь изогнулся, а в самом эпицентре торчал странный осколок.
Я схватил его и выдернул. Это необдуманное действие привело к новой волне боли, растекшейся по всему телу и едва не заставившей меня отключиться — аж в глазах потемнело.
Я бросил осколок на землю и вновь посмотрел в место попадания (а что это еще могло быть?). Ну да, кровь сочится из отверстия. Что с рукой ‒ совершенно не понять, но шевелить мне ею больно. Сложно представить, насколько серьезная рана, но то, что она кровоточит — очень плохо. Надо снимать броню и перевязываться. А то кровь течет обильно, можно в клон-центре проснуться только из-за этого.
Вот только было ли у нас время на перевязку?
Было. Наверное…
Сама Анна, уже нисколько не обращая на меня внимание, рылась в своем рюкзаке, сначала выудив на свет контейнер (тот самый, за которым мы и брели в это треклятое болото) и некий странный предмет, нечто угловатое и непонятное, окрашенное в цвет местного неба (по-другому передать оттенок и описать его я не могу).
Девушка принялась ловко крутить предмет, нажимая какие-то клавиши, отгибая детали и, в конце концов, я понял что это.
Анна сейчас держала в руках «Оцелот» — небольшой летательный аппарат. Помню, я нечто похожее клянчил у отца на день рождения лет пять назад. Однако модель, которую сейчас собирала Анна, была в разы меньше той, что я хотел, на ней стояли какие-то совершенно непонятные мне приборы или устройства, которые она сейчас явно включала.
«Оцелот» отличался от обычных дронов-квадрокоптеров кардинально. Во-первых, у него была просто-таки поразительная скорость. Попасть в эту машинку было практически нереально. Пролететь она могла колоссальные расстояния. А возможным это стало благодаря миниатюрному антиграву, который с легкостью позволяет поддерживать заданную высоту. Единственная сложность с этим устройством заключалась лишь в том, что запустить его нужно, так сказать, вручную. А если говорить точно — бросить его как можно быстрее, иначе «Оцелот» будет набирать скорость очень медленно.
Впрочем, быть может, то устройство, что я вижу перед собой, является какой-то продвинутой версией…
— Что это? — спросил я.
— «Око» ‒ разведывательный дрон, грузовая модификация.
— Грузовая? — не понял я.
— Что непонятного? — зло бросила Анна. — Может возить грузы.
— Ты хочешь контейнер Толянычу отправить? — наконец дошло до меня.
— Да. Сейчас соберу его и запущу. А ты прикрывай.
— Запускается как «Оцелот»? — задал я вопрос, интересовавший меня в первую очередь.
— Да, — Анна взглянула на меня с уважением, — знаешь, что это?
— В детстве очень хотел такую штуку.
Она кивнула.
— Сколько веса может поднять? — спросил я.
— Килограмм пять, не больше, — ответила Анна, — но мы его нагружать не будем. Главное, чтобы он долетел…
