Впрочем, нам пришлось. А точнее, мы просто бросились на снег, когда раздались короткие очереди, а затем начало бухать нечто крупнокалиберное.
Звук над головой резко изменился. Ставший уже привычным свист превратился в надсадное гудение. Прямо над головой пролетела тень, исчезнув где-то впереди, однако вскоре мы услышали скрежет и лязг — похоже, одна из птериг отлеталась…Теперь главное, чтобы вторая не подтянулась.
— Давай к кораблю! — воскликнула Анна, и первая бросилась вперед.
— Ты куда? — крикнул я, однако она уже успела уйти достаточно далеко, так что мне и Сержу ничего не оставалось больше делать, как следовать за ней.
Мы бежали сломя голову, забыв об усталости. Но все равно догнать Анну не выходило. Она ломилась, как одержимая, словно бы там, впереди, ее ждет спасение, сокровища, вечная жизнь в раю и сорок девственниц…ну, в ее случае девственников.
Мы с Сержем едва ее не снесли, так как из снежного полога резко вынырнула ее застывшая фигура.
— Ты чего? — спросил, я, хрипя.
Анна просто кивнула головой, показывая вперед.
Прямо перед нами в снегу лежал летающий аппарат. Шарообразная фигура и длинное крыло, лежащее сейчас под наклоном к нам, словно бы приглашающее взобраться на него и подойти ближе.
— Похоже, птеригу можно поднять в воздух, — сообщила Анна. — Слышишь? Работает.
Я вслушался, и сквозь завывание ветра услышал тихий гул, идущий от лежащей перед нами машины.
— А толку? — проворчал я. — У меня есть пилотская база, но разучить не успел…
— Я успела, — ответила Анна, — и опыт у меня есть. Если эта «птичка» рабочая — легко подниму ее.
Это открывало огромные перспективы — мы ведь можем на ней дернуть куда угодно, спрятаться, оторваться от преследователей…
Внезапно позади нас разразилась самая настоящая канонада.
Мы все трое от неожиданности присели и развернулись назад.
— Это по нам? — спросил явно напуганный аудитор.
— Нет, — покачал я головой и поднялся с земли, — это ребятки на мой форт набрели…
Снова забухал крупный калибр, его поддержали несколько пулеметов. Зло огрызнулся автомат, и, как мне показалось, я услышал шипение игольников.
Похоже, наши преследователи попали туда, куда я планировал — турели их на куски порвут.
Приходящие мне уведомления подтверждали эти мысли:
«Обнаружено 12 целей. Идентифицированы как юниты «Гарден». Открыть огонь»
«4 цели уничтожены»
«2 цели уничтожены»
«Турель получила незначительный урон. Эффективность на прежнем уровне»
«Уничтожена цель»
Хорошо. Турели больше половины преследователей перебили. Остальные, я надеюсь, просто отступили. Не могли они проскочить под плотным огнем. Вот и хорошо — проблемой меньше.
— Пошли! — сказала Анна и двинулась вперед. Она влезла на крыло и пошла к кабине.
Звук ее шагов отдавался металлическим эхом.
— Если корабль рухнул, то не думаю, что он снова сможет… — начал было я, но Анна меня перебила.
— Твои турели пилота убили, — заявила она, — потому корабль и упал. И то, даже не убили, а ранили. Он, можно сказать, умудрился посадить птеригу. Причем мягко.
— Ни хрена себе, мягко… — пробормотал я.
— Ну, а что ты хотел? — Анна рванула дверцу пилотской кабины на себя. — Что я говорила?
В кабине, пристегнутый ремнями к креслу, сидел пилот. И, судя по всему, он еще был жив. Все лицо и грудь залиты кровью, левая рука зажимает рану на груди, ближе к правому плечу, но все еще жив.
Он зашевелил губами, пытаясь что-то сказать, но Анна ему не позволила.
— Да пошел ты! — заявила она, сноровисто расстегнув ремни и выдернув тело пилота, от чего тот просто упал на пол кабины.
— Вытащите его! — приказала Анна нам, а сама, как ни в чем не бывало, просто переступила через раненого, брезгливо поморщилась, глядя на панель управления, заляпанную кровью, засыпанную осколками стекла — одно из боковых окошек кабинки отсутствовало — похоже его то очередью из турели и выбило. Анна села в опустевшее кресло.
Мы же с Сержем вытянули пилота на крыло, а затем сбросили его в снег.
— Может, стоило ему… — начал было аудитор, но я покачал головой.
— Он нас гнал вовсе не для того, чтобы накормить и в город отвезти. Сейчас мы поменялись местами, и я ему помогать не стану.
Я выхватил энергопистоль и всадил импульс по копошащемуся в снегу пилоту.
Мы с аудитором вернулись в кабину, где Анна уже щелкала переключателями, набирала странные комбинации на сенсорных экранах, отчего сигнальные лампы на панели постоянно меняли свои цвета, становясь то красными, то зелеными.
— Второе кресло выкидывайте! — крикнула она нам, — птерига только на двух человек рассчитана.
— Но… — попытался возразить аудитор.
— Делаем, — перебил я его и первым схватился за кресло, — в тесноте да не в обиде. Как ни будь рассядемся.
Мы за полминуты умудрились вырвать кресло из креплений (а чего там — легкий пластик)и потащили его по крылу.
Выбросили его в снег, рядом с уже мертвым пилотом
— Подъем! — крикнула Ана. — Приготовьтесь!
Машина натужно загудела, дернулась, и я ощутил, что мы начали подниматься в воздух.
Я и Серж бросились назад к кабине. Я нырнул внутрь вторым, захлопнул за собой дверь и лишь разместившись, если это так можно назвать в тесной кабине, повернулся к Анне.
— Может, покараулим преследователей и вторую птеригу?
— Нет, — покачала она головой, — у нас перегруз, мы неповоротливые. Нечего и пытаться устроить воздушный бой. Надо рвать когти.
— Ну, как скажешь, — легко согласился я.
— Будь добр, — попросила Анна, — достать хоть одеяло и заткни дырку — а то нас снегом занесет за пару минут…
Глава 23 Добрый дядюшка Леший
Нельзя сказать, что я получал удовольствие от полета. Практически нулевая видимость, снег, идущий настолько плотно, будто бы кто-то разорвал подушку и с неба просто падает пух, свист потока воздуха из дыромахи в разбитом стекле (ну, или что там за материал), да еще и лютая тряска — ветер трепал нашу птеригу, как мог.
Но не буду кривить душой — это все-таки лучше, чем бежать самому, забросив язык на плечо. Причем бежать зная, что где-то там, позади, по твоим следам пробираются до зубов вооруженные головорезы, для которых ты и являешься целью.
Короче говоря, я мог отдохнуть физически, но не морально. Если честно — было несколько страшно. Я вцепился в рукоятку на потолке и отпустить ее, наверное, смогу только тогда, когда мы сядем на землю. И то, я на всякий случай пару минут подождал бы.
