— Хо! Так у тебя и семья есть? — заинтересовался Длинный. — Жена? Дочка?
— Жена, дочка и два сына, — кивнул катехумен, даже не заметив, как блеснули глаза у Длинного.
«Вот ведь, сволочь, — подумал Амбал, — что он задумал?»
Впрочем, понять, что задумал Длинный, было совсем не сложно…
Глава 24 Отступление. Угловые часть 3
Мороз крепчал. С каждой минутой становилось все холоднее. Амбал протянул руки к костру, но языки пламени не грели. Точнее Амбал почувствовал лишь тепло, хотя раньше на такой дистанции руки прямо-таки обжигало. Впрочем, сам костер тоже уменьшился. Огонь держался, но горел с ленцой, нехотя.
— Бр-р! — затрясся Длинный и снова обратился к гостю: — И как вы только тут живете?
— Нормально живем, — отозвался катехумен.
— А жрете чего? — не унимался Длинный.
— Да что-то удается вырастить, а так по большей части охотой и живем.
— А, ну да, ты ведь говорил, — кивнул Длинный и ненадолго задумался. — Слушай, друг, а вот волков ты стрелял?
— Приходилось.
— А мясо их жрал?
— Нет, — покачал головой катехумен, — слишком уж жесткое и вонючее. Волков я стараюсь убивать только тогда, когда выбора нет.
— Это когда? Когда жрать уже нечего? — усмехнулся Длинный.
— Нет, если нападают, — ответил гость.
— Ну, а когда зима, мороз, такой как сейчас, на кого охотиться? — удивился Длинный.
— Зимой жизнь замирает, но не исчезает, — пожал плечами катехумен, — при должном желании пропитание всегда можно найти…
— Ну да, — хмыкнул Длинный, — и много ты нашел? Кажется мне, что ничего. Что, нашу похлебку жрать будешь?
— Длинный! Уймись! — решил встрять Амбал. — Мы сами с пустыми руками. Всякое бывает. Ну, неудачная охота у человека. Нам с рейдом тоже не особо повезло. Бывает…
— Угу, только мы в минусе из-за этого твоего рейда!
— А человек вообще голодать будет, — ответил Длинному Грязный и передал тарелку катехумену: — На вон, похлебай.
— Благодарю, — катехумен принял тарелку, придвинулся к висящему над костром чану и зачерпнул оттуда варево, плюхнув в тарелку.
— Рассчитаешься! — буркнул Длинный.
Катехумен повернулся к нему, и, глядя в глаза, спокойно ответил:
— Обязательно.
Амбалу очень не понравился тон гостя, однако ничего предпринимать он не собирался. В конце концов, Длинный не раз и не два лез на рожон, и если катехумен не выдержит и сцепится с ним, Амбал решил не вмешиваться. Пришьет Длинного ‒ ну и черт с ним! Можно будет даже катехумена отпустить на все четыре стороны, хоть остальные могут и не понять.
Однако катехумен не предпринимал никаких действий и спокойно сёрбал из тарелки.
— Как вы можете это есть? — поинтересовался он, попросту вылив содержимое тарелки в снег, подальше от себя.
— Э! Ты не охренел ли? — насупился Длинный. — Не хочешь жрать — не жри, а продукты переводить нече…
— Это и был ваш ужин? — нисколько не обращая внимания на Длинного, спросил гость у Амбала.
Тот кивнул.
Катехумен тяжело вздохнул и, расстегнув верх своей шубы, полез рукой внутрь.
Амбал напрягся, ожидая проблем. Однако катехумен выудил из-за пазухи сверток, положил перед собой и аккуратно размотал.
В свертке оказалась тушка зайца. Белая, отдающая синевой шерсть, сливалась с цветом снега. Катехумен выудил из какого-то кармана небольшой ножик и принялся разделывать тушку.
— Э! Ты чего? — спросил Длинный.
— То, что вы едите, едой назвать нельзя, — пробурчал гость, — сейчас бросим туда зайца. Хоть какое-то мясо, и хоть какой-то навар. Мороз усиливается, надо хорошо есть.
— Да кто же против! — хмыкнул Длинный.
Спустя пятнадцать минут разделанная и порезанная на куски тушка отправилась в котел. Грязный и Петрович притащили еще веток, и костер запылал с новой силой.
— С чего такая щедрость? — поинтересовался Амбал.
— Вы позволили мне погреться, разделили со мной свою еду, — отозвался гость, — я поделился своими припасами.
— Угу, если бы наша стряпня ему понравилась — хрен бы зайца достал, — проворчал Длинный.
Гость его проигнорировал.
— И как ты его только умудрился подстрелить? — хмыкнул Амбал, имея ввиду зайца, варящегося сейчас на костре.
— Даже не пытался, — пожал плечами гость, — в силки попался. Когда я пришел, он уже задушился.
— Фу, падаль! — недовольно поморщился Длинный.
— Тебе не угодить! — заявил ему Грязный. — То похлебка ‒ дерьмо, то с зайцем дерьмо. Сам-то знаешь, что тебе надо?
— Ага! — оскалился Длинный. — Еды бы, да бабу бы. Да еды бы получше! Не отказался бы от стейка средней прожарки, да под холодное пивко. Бригенское подошло бы. Вот на такой планете я бы с удовольствием остался жить!
— Угу, губа не дура, — хмыкнул Грязный, — если бы ты там оказался, то в лучшем случае, как работник пивоварни. И то, туда таких, как ты не берут.
— Каких «таких»? — процедил сквозь зубы Длинный, зло сверкнув глазами.
— Требовательных! — с улыбкой ответил Грязный. — Стейк ему, Бригенское в слегка охлажденном бокале, сделанном из стекла Оржанских астероидов…похлебку помешай, а то слипнется все!
Все сидящие за костром рассмеялись, включая гостя и самого Длинного.
— А вот скажи, катехумен, — обратился Грязный к гостю, — ты тут давно обитаешь?
— Давно, — кивнул гость.
— Видел, наверное, всякое?
— Доводилось…
— Может, расскажешь чего интересного?
— Да запросто! — пожал плечами катехумен. — Вот, к примеру, про белых волков слыхали?
— А то! — хмыкнул Длинный. — Не только слыхали, но и видали.
— И как, не покусали?
— Не, — ответил Длинный, помешивая похлебку, — издалека сняли, и все.
— А-а-а…тогда, считай, повезло, — хмыкнул гость. — А вот если бы эти твари заметили вас, крови бы попили много…В отличие от обычных волков они чрезвычайно умные…
— Ой, да чего ты тут нам трешь, — рассмеялся Длинный, наливая себе похлебку из чана и выбирая куски зайчатины побольше, — такие же волки, только крупнее, хитрее и умнее. Они хотя бы не прут как обычные прямо на ствол. Вот и вся разница! Ты нам не про волков, а что-нибудь эдакое расскажи.
— Например? — сухо поинтересовался гость.
— Ну, к примеру, — начал Грязный, последовавший примеру Длинного, и также начавший смаковать похлебку с зайчатиной, — я слышал, что где-то к востоку отсюда водятся твари. Слепые, но слух у них просто отменный. Слепни вроде называются. Тебе вот их приходилось видеть?