Второй ключ отпер входную дверь. Похоже, что до нашего прихода дом был пуст. Во всяком случае, изнутри никто не поинтересовался, кто там топает в прихожей.
С интересом огляделась. Симпатичненько. Кафельный пол из темных плиток, деревянные панели на стенах, деревянные темные резные балки на белом оштукатуренном потолке. Рогатые вешалки у стен. Калошницы, на которых вперемешку красовались сапоги, ботинки и тапки.
Дверь направо, дверь налево. Впереди — деревянная лестница. Слева от нее несколько ступеней вниз и еще одна закрытая деревянная дверь. То ли в чулан, то ли на задний двор — кто знает? Ступени справа поднимались на второй этаж и терялись за поворотом.
Мой новый хозяин рассеянно потоптался на половике — наверное, в детстве мама ему велела вытирать ноги — и, махнув мне рукой, двинулся наверх. Я повторила его ритуальный маневр с ковриком и пошла следом. Лестница скрипела под нашими шагами.
Площадка наверху переходила в короткий коридорчик с тремя дверьми.
— Миэ, — ткнул К-2 пальцем в одну. И, пройдя еще несколько шагов, в другую: — Лиу.
Толкнул дверь. Я, протиснувшись мимо, чтобы не коснуться Корэнуса, зашла в комнату.
И чихнула — пыль тут лежала с прадедовских времен. Зато имелись настоящее окно с непонятного цвета занавесками и кровать! Захотелось завизжать и подпрыгнуть. Но сдержалась — а то подумает, что подобрал буйнопомешанную, и выгонит.
К-2 хмыкнул, сдвинув домиком кустистые брови. И сообщил, что я работаю, а он учит. А еще, что он ждет меня через двадцать минут. Точнее, «ждет» и «двадцать» я разобрала, а вот в чем они тут меряют время, было пока для меня загадкой. Поэтому решила, что выйду, как управлюсь. А именно, слопаю заначенный в сумке пирог, запью его из бутыли, отыщу ночной горшок, который, согласно канонам, должен иметься где-то под кроватью, и переплету косу — волосы в клятых шароварах за что-то зацепились и жутко тянули.
Пока занималась всем этим, осмотрела помещение. Небольшое, метра три на четыре. Занавески изначально голубые, но сейчас выглядят серыми — похоже, комната пустовала годами. Окно с деревянной рамой, переплет делит стекло на маленькие квадратики, по четыре в ряд. Два на правой створке, два на левой. Под окном выступает край крыши. Если надо — смогу выбраться. Оглянулась — на двери есть крючок. Тоже хорошо. Значит, можно спать спокойно. Хотя К-2 озабоченным не выглядел, но кто знает? После краткого знакомства с нравами Риоллеи даже ношение пояса верности с амбарным замком и шипами по периметру не показалось бы мне лишним. Подошла к кровати — ага, толстый неровный матрас, набитый чем-то вроде шерсти, две подушки.
Не привычные, квадратами, а валики. Есть шерстяное же одеяло. А вот белье отсутствует — надо поискать.
А куда можно положить вещи? Вон в тот гроб повапленный у стены? Гм-м. Зря я так шкаф обозвала. Ибо угадала. Конструкция, прилично выглядящая снаружи, изнутри была перекошена. Похоже, шпеньки, державшие верхнюю полку, куда-то делись, и, стоило мне открыть дверцу, как тяжелая доска поехала вниз, грозя треснуть меня по макушке. Ладно, такое я починить смогу. Но все равно он весь изнутри в пыли и паутине. Класть что-то сюда сейчас чревато авральной стиркой потом.
И вопрос: куда спрятать мой денежный запас? Носить с собой? Или все же можно найти тут укромное место и не таскать лишних полкило материальных ценностей? Как временное решение, запихнула сумку в дальний угол под кровать — потом отряхну… С собой решила взять только мой лист бумаги и карандаш — общаться же как-то надо?
Похоже, я провозилась дольше, чем нужно. В дверь раздался стук.
Приятно. Ведь я не закрывалась, а К-2 постучался. Может, профессура в этом учебном заведении — монахи? Может случиться такое счастье? Кстати, рассматривая город сверху, я невольно обратила внимание на то, что никаких сооружений, которые можно принять за культовые, в пейзаже не видать. Ни крестов тебе, ни серпов с молотами, ни звезд, ни полумесяцев… То, что выглядело как дворцы или маленькие замки, попадалось, а вот храмы и церкви — нет. Хотя, может, они тут в катакомбах молятся? Или босые в полнолуние на морском берегу? Кто знает…
Открыв дверь, приветливо улыбнулась. К-2 сделал жест рукой, показывая, что мне надлежит следовать за ним, и потопал вниз. Спустившись с лестницы, повернули направо. В дальней стене большого, несколько захламленного холла имелась дверь. В кабинет. Размером почти в три мои комнатухи, с несколькими креслами, стеллажами с книгами по всем стенам и массивным — больше моей кровати — столом у окна. На столе лежал раскрытый том устрашающего вида — габариты талмуда наводили на мысль о достославном «Молоте ведьм». Рядом куча бумаг, пара чернильниц, стакан с перьями. В общем, творческий беспорядок.
К-2 сел сам, усадил в кресло напротив меня и уставился в упор, очевидно, прикидывая, что со мной делать. Вот вопрос: если я вылезу со своими инициативами, он будет рад или сочтет это наглостью? Наш Куксин любил студентов, проявлявших сообразительность. А этот? Ну, не рискну — не узнаю. Вздохнула. Чуть кашлянула, привлекая внимание.
— Иримэ дилиэни ниэ. Миэ виэлди… — возвестила я о том, что понимания от меня ждать не приходится, и с бумаги зачитала те слова, которые успела узнать за три дня.
Теперь закашлялся Корэнус. Взял у меня из рук мой лист. Потом карандаш. Неловко сжал его в кулаке, намереваясь попробовать провести черту… я перехватила руку:
— Ниэ! — Пусть и не мечтает! Карандаш у меня один, и не слишком длинный.
Показала, как легко держать его тремя пальцами. Написала «Корэнус» и прочла вслух по буквам. Гм-м… а чего это он на меня, как на двухголовую жирафу, смотрит? С огнем в глазах? Потом задумался и выдал: «Иримэ!» — и ткнул пальцем в лист. Ага, понятно, хочет посмотреть, как пишется мое имя. Пишу, показываю. Произношу отдельно «ррр» и показываю одинаковые значки в двух словах. Потом делаю то же самое с «э». Ага, понял, что это не фокус.
Склонил голову и задумался. И косится на меня. Видно, любопытство я разбудила. Отлично! Теперь он станет учить меня языку, ибо нет иного способа узнать, откуда я такая взялась, кроме как поговорить. И точно не выгонит на улицу — иначе эта загадка не даст ему покоя до конца дней.
Понеслось! К-2 произносил названия одного предмета за другим. Я повторяла, пока не понимала четко, как это выговаривается. Потом тыкала пальцем в подобные предметы, показывая, как восприняла сказанное. Например, том на столе профессор обозвал «ридот». Выяснилось, что другие книги в твердых переплетах называются так же, а вот свитки или отдельные листы — по-другому. Разобравшись, записывала новое слово к себе в шпаргалку. К-2 заглядывал мне через плечо, смотря на транскрипцию и перевод. И просил произнести вслух то, что пишу.
В какой-то момент он принял решение и, взяв перо, стал не вяжущимся с его обликом аккуратным, почти бисерным почерком выводить еще один столбец справа от моего — написание слов на аризентском! Мы пытались составлять словарь! А я, глядя на закорючки, наводившие на мысль о греческом времен «Илиады», прикидывала, скоро ли научусь читать.
