Только мы успели вернуться в магазинчик, как снаружи послышался стук копыт и интернациональное: «Тпррру!» А потом дверь распахнулась, и к нам вплыла златовласка Алиэста. Я еле успела отвернуться, чтобы спрятать лицо — вдруг запомнит? — а мне это совсем ни к чему. Аккуратно ретировалась к запасному выходу. Заинтересованная моими маневрами Нариали подошла узнать, в чем дело. Я тихонько объяснила, что видела миэну во дворце и попадаться ей на глаза не хочу. Что она наверняка проявит интерес к нижнему белью и купит ворох. Вот пусть Нариали сама обслужит ее. И сдерет столько, сколько можно.
Нариали ухмыльнулась, кивнула и щелкнула пальцами, подавая сестре знак принести посетительнице яблочный чай со льдом и крошечные разноцветные безе на тоненьком фарфоровом блюдечке.
Когда я уходила, магазин уже сделал месячную выручку — причем в кредит мы не отпускали принципиально. Есть деньги — покупай. Нет — приходи в другой раз. Морочиться с долгами знати мне совсем не хотелось — дело это нервное, рискованное и темное.
Кстати, шляпка-беннэт с голубыми лентами в тон глаз удивительно украсила Алиэсту.
Я хмыкнула. Бедный Арвис — судя по всему, миэна готовилась к штурму.
Ужинали мы вдвоем с К-2, который сполна оценил рисунок на подаренном коврике. Я нервничала и после мытья посуды второй раз за день удрала в ванную. Вообще Корэнус на меня только удивлялся — что за ненормальная привычка мыться каждый день? Причем не руки и лицо, а целиком?
Высушила волосы, поднялась к себе, переоделась в золотисто-абрикосового цвета кружевной пеньюар с красиво присборенными рукавами — его Арвис ни разу не видел, зажгла пару свечей, села за стол и положила перед собой чистый лист бумаги. Иногда вот такое праздное ничегонеделанье, когда мысли блуждают неведомо где, приносило самые богатые плоды. Сейчас меня тянуло рисовать воздушный шар — я прикинула, как здорово бы было использовать аэростаты для картографирования перевала и прибрежной полосы. Но как это сделать?
Только подняться на веревке — иначе унесет в открытое море или в Талисию в гости, и привет! А как высоко нужно подниматься? Метров на двести? А сколько весят двести метров веревки, которую придется привязать к корзине? Надо узнать. Взвесить бухту известной длины и посчитать. Но все же затея с полетом, даже на веревочке, казалась рискованной. Может, надо брать с собой еще и парашюты?
Он появился, когда свечи прогорели уже наполовину. Тихо прикрыл за собой дверь, подошел, обнял сзади и поцеловал в шею.
Поднял меня со стула, покрутил, оценивая мой наряд, взглянул на изрисованный лист, потом на постель с чистым бельем.
— Я скучал.
— Я тоже. Расскажешь, что сегодня было?
— Расскажу. Только уложу тебя в кровать, чтоб не сбежала…
— Ой, а ты не голодный?
— Нет. Точнее, да, но не в том смысле.
Пока вели этот двусмысленный диалог, он аккуратно расстегивал пуговицы и распускал тесемочки пеньюара, а раздев меня, затолкал к стенке и улегся рядом сам. Притянул на плечо, потом поймал мою ладонь и поместил к себе на живот.
— Так о чем ты хотела спросить?
О чем? А я помню? Мы еще ничего не делали, но пульс частил так, будто я без лифта вскарабкалась на Эмпайр Стейт Билдинг.
— Как вспомнишь, скажи, — улыбнулся он, поворачиваясь ко мне.
Его губы накрыли мои. Горячая ладонь легла на пупок, погладила, потом пальцы скользнули ниже и стали выписывать круги, заставляя выгибаться, постанывать и извиваться под его рукой.
— Мариэ, пожалуйста, раздвинь колени.
Сделала, как он просил. Два пальца немедленно двинулись дальше.
Я понимала, что он хочет узнать, и была не против. Пусть поймет. Да и любопытно ему, наверное. Я ж по здешним меркам — сплошная девиация в мужских штанах.
— Оо-о! Я не представлял…
— А вот! — ничего более умного, чем эта универсальная глупость, объясняющая все на свете, в голову не приходило. И, решившись, обняла и потянула его на себя.
Оказавшись внизу, широко развела бедра и замерла. Он чуть приподнялся, просунул между нами руку, напрягся.
— Это точно «да»?
— Да.
Зажмурилась, закусив губу. Ничего не происходило. Открыла глаза. Смотрит на меня в упор с позиции «двадцать сантиметров сверху».
— Тебе будет очень больно?
— Не знаю, не пробовала, — отшутилась я. — Вроде бы не должно.
Уперлась пятками в кровать и приподнялась навстречу. Его волнение, учащенное дыхание, жар тела, взгляд… Сейчас я его ужасно, просто невероятно хотела. И он это понял. И одновременно выдохнул мое имя, надавил и поцеловал, поймав мой вскрик. Я прикусила губу и вцепилась ногтями в его спину, прижимая к себе как можно теснее… а потом обняла ногами.
Хорошо, что эта кровать не скрипит.
* * *
Проснувшись на рассвете, сначала не могла понять — что не так? Оказалось, все. Мы так и заснули в обнимку, уже под утро. И он отлежал мне руку. А еще у меня ныл живот. А на голове, которой я старательно елозила по подушке, должен быть колтун, который только шароварами и прикрывать. Сам виновник торжества спал рядом. С чуть приоткрытым ртом, тоже взлохмаченной гривой и моим засосом на шее. Красивый какой! Притронулась кончиками пальцев к щеке — серый сонный глаз приоткрылся, на лице появилась счастливая улыбка:
— Мариэ, эриналэ… Сиган риэт!
— Арвис, сиган риэт! — Доброе утро! — улыбнулась я в ответ.
Он приподнялся на локте и потянулся, чтобы меня поцеловать. Я воспользовалась этим, чтобы убрать из-под него онемевшую руку.
— Я тебя люблю. Говорю на всякий случай, а то вдруг ты снова начнешь сомневаться?
Я засмеялась. Уже не начну. Поздно. Да и сколько ж можно?
Арвис сладко потянулся, сел, откинув с нас обоих одеяло, и, погладив рукой мой живот со шрамиком от аппендицита, склонился к бедрам. Развел их рукой и сообщил:
— На бедрах немного засохшей крови, на простыне пятно. Ну и жуткий мир у вас!
Приподнялась, чтобы тоже посмотреть. Ага, пятно. И не одно. Вздохнула. Надо простыни менять не перед брачной ночью, а после! А так — одно расстройство.
— Нет, хорошо, что я мысли редко читаю, — покачал головой Арвис. — Я размышляю о том, как ты себя чувствуешь и скоро ли можно будет нам снова, а ты ушла в раздумья о стирке белья. Так и до комплексов недалеко…
— Я его только вчера постелила. А стирать тут — целая морока.
— Так найми служанку. Давно пора. Кстати, по статусу тебе положено восемь фрейлин, три горничные, персональный куафер и две компаньонки. Ну и по мелочи, вроде личного садовника для выращивания любимых цветов, двух карет, десяти лошадей на твой выбор, трех конюхов и кучера.
Так. Вот только компаньонок, фрейлин и садовника мне и не хватало. Представила перечисленную маэллтом орду топчущейся в цеху у Борадиса. Очень смешно. Просто живот от хохота надорвешь. Мрачно посмотрела на Арвиса — это он всерьез? Его самого я что-то не видела на десяти лошадях и с хвостом из дюжины придворных.
