– Будь осторожнее, – посоветовал юноша.
– Почему?
– Это здание заброшенно, здесь небезопасно.
– А на острове безопасно?
– Опять твои глупые вопросы, – начал раздражаться Арий.
– Они не глупые, – я вернулась к юноше, чтобы он видел мою злость, – вы все говорите, что здесь безопасно, но тогда почему вы не выглядите счастливыми и безмятежными? Вы все чего-то боитесь.
– Что за бред? Мы ничего не боимся.
– Ничего? Тогда почему ты здесь прячешься?
– Я не прячусь, просто хотел побыть один.
– А твои рисунки? Ты только от меня их скрываешь или от всех?
Арий сжал губы, не зная, что ответить. Я вопросительно смотрела на молодого человека.
– Никому не говори про рисунки, ладно? – попросила юноша.
– Потому что твой отец против?
– Да, я уже говорил, он хочет, чтобы я работал в ратуше.
– Почему ты его боишься?
– Я его не боюсь, просто не хочу ругаться.
– Хорошо, я никому не расскажу о рисунках, – пообещала я.
В карих глазах Ария я прочитала «спасибо», но его лицо все еще выглядело враждебно. Я заметила размазавшийся уголь на его щеке и поднесла свою руку, чтобы его вытереть. У самого лица юноша схватил мое запястье и отвел вниз.
– Увидимся, Вита. Осторожнее спускайся по лестнице.
Арий покинул помещение, оставив меня одну. Я закрыла лицо руками. Что это было? С чего мне приспичило вытереть с его лица уголь? Это же не мое лицо! Как же неловко, теперь он может подумать, что я в него влюбилась, хотя мои чувства обратны. Это был порыв чистоплюйства или жалости, или не знаю чего. Нужно ли объяснить ему это или лучше сделать вид, что ничего не произошло? С чувством стыда размером с океан я отправилась обратно домой.
***
В школе я не хотела быть белой вороной, поэтому спросила дядю, где можно купить новую одежду. «Взять, а не купить», – поправил меня Мартин и объяснил, как добраться до ателье. Там меня встретила приветливая по меркам острова и угрюмая по нашим меркам девушка. Ее каштановые волосы были забраны назад ободком с черным бантом, из рабочего фартука, надетого поверх серого платья, торчали ножницы, а на шее висела измерительная лента. В помещении стояло несколько манекенов, демонстрирующих на себе разные модели одежды темных тонов. Они будто скорбели, а на меня смотрели с осуждением, словно я задела их чувства своим нетраурным видом.
– К сожалению, к понедельнику я не успею ничего для тебя сшить, – девушка виновато опустила глаза, – давай подберем что-нибудь из готового.
В итоге я отправилась в школу в синем платье, которое пришлось подвязать поясом, чтобы оно не сильно болталось. Мой внешний вид оставлял желать лучшего. Я выглядела старомодно, словно сошла на землю с картин художников прошлых столетий.
Перед своим первым учебным днем мне не удалось выспаться из-за бессонницы. Я изворочалась во все стороны, пересчитала миллион овец, пыталась усыпить себя колыбельными, но все без толку. На улице уже посветлело, когда я взяла в руки учебник по семиотике, прочитала несколько страниц и заснула. Там говорилось о символах смерти. Мне стало понятно, почему в доме так много песочных часов.
Утренняя зарядка заставила меня немного взбодриться. До учебного здания мы шли вместе с Мартином. Он рассказал, что я буду получать знания с шестнадцатилетними ребятами, потому что класса старше у них нет.
– Отлично. Я буду самой старой, – проворчала я.
– Нет. В этом году в класс придет еще один новый ученик. Ему семнадцать, как и тебе, – попытался ободрить меня дядя.
Скорее всего, это Клим. Еще одна вещь, которая нас объединяет. Мне стало значительно легче от осознания, что мы есть друг у друга. Я даже ощутила с этим юношей заочное духовное родство.
На крыльце школы стояла компания учеников. Они вежливо здоровались с Мартином, а меня приветствовали заинтересованными взглядами. Дядя проводил меня до кабинета, сам же ушел в учительскую. Пока мы шли по коридору, я успела заметить висевшие на стенах таблички с фразами на латинском. На одной из них я прочитала: «Olim mortis non abies», Мартин сказал, что это переводится как «Прежде смерти не уйдёшь». Значения других цитат он объяснять не стал, сказав, что я и сама смогу все перевести после уроков иностранного языка.
Потоптавшись около двери несколько минут, я, наконец, решилась зайти в помещение. По планировке оно ничем не отличалось от обычного школьного кабинета. На задних партах собралась, скорее всего, элита класса. Они вызывающе громко разговаривали и отвешивали колючие комментарии впереди сидящим ребятам. Те делали вид, что не слышат обидных слов, уткнувшись в учебники. Я стала для них спасательным кругом: не успела переступить порог, как все внимание задир переключилось на меня.
– А вот и подкидыш нашего класса! – воскликнул парень с распущенными черными волосами ниже плеч.
Компания резко вскочила и приблизилась ко мне, разместившись на передних партах. Они бесцеремонно вытолкнули других учеников с их законных мест, чтобы удобно устроиться впереди.
– Почему не здороваешься с одноклассниками? У тебя совсем нет манер? – раздался противный голос одной из девушек со стрижкой каре, выкрашенной в цвет спелой вишни. Прямая челка почти скрывала насмешливые глаза.
– Привет, – я старалась выглядеть равнодушной, – могу я пройти на свое место?
– А оно у тебя есть? – длинноволосый парень одарил меня издевательским взглядом, – Даже твое имя говорит, что тебе здесь не место.
Мне было известно, что слово «vita» с латинского языка переводится как «жизнь». Мои единственные познания в данной области. Когда узнала, что отправляюсь на остров, где почитают смерть, оценила иронию своего имени.
Я не нашлась с ответом и молча смотрела на задиру, стараясь прожечь его взглядом. Конечно, с моей чересчур безобидной внешностью это выглядело не так мощно, как бы хотелось. Длинноволосый парень нагло меня разглядывал, я последовала его примеру. Лицо одноклассника покрывало множество родинок. Они были разбросаны по всей коже, но при этом, казалось, составляли своеобразные созвездия. Россыпь родинок раньше считалась признаком удачи и богатства. Мне стало интересно, правдивы ли народные поверья.
– Отстань от нее, Феликс! – раздался звонкий голос позади меня.
Я обернулась и увидела девушку с черными дредами. Она стояла, поставив руки в боки. На ней была надета черная юбка в пол и короткий черный топ, оголяющий живот. Область вокруг пупка украшала мандала, нарисованная коричневой хной.
– Что ты сразу орешь? – поморщился Феликс, – На тебя же первой она и настучит своему родственничку.
– Я сейчас на тебя вообще настучу Шандору, если не угомонишься.
Угрозы девушки подействовали, и компания задир вернулась на задние ряды. Защитница взяла меня под руку и подвела к парте, стоящей у окна. Сама бросила сумку на стол и уселась на подоконник.
