– Раэза, – нерешительно произнес он ее имя.
– Ты отдашь мне ее в качестве откупа.
– Нет!
Риангар вскочил. Девушку он никому не отдаст. Сделать это – нарушить волю степи. На такую жертву он идти не намерен. И пусть этот северный осел делает все, что ему вздумается.
– Или девушка, или бой, – спокойно повторил Линар и, наконец, отпил из чаши.
– Я не могу отдать девушку, – напряжение не отпускало молодого хаста, и он решился сказать правду, надеясь, что чужак отступит: – Раэза завтра станет моей женой!
– Вот как, – протянул Линар. – Да, ты прав, хаст, это многое меняет. Но не все. И я спрошу еще раз. Ты отдашь мне девушку?
– Нет!
– Жаль, я надеялся, что сделаешь правильный выбор, – хаст Тайрады в один глоток осушил чашу и со стуком поставил ее на стол. – Потому что она свой выбор уже сделала.
И вышел, оставив Риангара в бешенстве сжимать кулаки.
– Тебе не обмануть степь, Линар, – прошептал он. – Все будет так, как суждено!
Глава четырнадцатая. Она
Золотое свадебное платье лежало и притягивало взгляд. Оно принадлежало Баорге, но та так ни разу и не надела его – ее жених погиб в дни большой войны. Много позже она приняла слова другого воина, но и его женой не стала. Может быть, все сложилось бы иначе, не умри ее родное дитя в ночь моего рождения. Я хранила это платье как символ своего отречения от всех радостей жизни и теперь чувствовала себя глупой! За одну ночь я уничтожила все, к чему столько шла!
Или не уничтожила, а изменила свою судьбу?
– Раэза, – вдруг вошла знающая, – все меняется.
Двери в свою комнату я уже не запирала.
– Что? – говорить мне не хотелось, но узнать, что ждет, было нужно.
– Свадьба состоится не в городе. Слишком опасно, – Заата сама заперла засов и задернула полог. – Я помогу тебе одеться и отведу к каравану. Там будет еще несколько девушек, чтобы в случае нужды помочь тебе. В сердце степи знающий Лунхар из людей хаста Охира соединит тебя с супругом…
– Он? Но почему не ты? Ведь тебе предки говорят истину!
– Они мне ее сказали, – горько усмехнулась женщина, подошла ко мне и неожиданно обняла. – Ты мне как дочь, Раэза. Я всегда желала тебе лишь добра и благополучия. Но сегодня предки впервые отказали мне в помощи. Если я покину город, случится беда.
– Почему? – по коже, несмотря на полуденный жар, пробежала дрожь.
– Сегодня степь открыла мне глаза. Я верила, что совет пройдет спокойно, но три хаста привели с собой воинов, и те ждут сигнала у самой границы. Я не знаю, кто из наших гостей пошел на такое, но они почти нарушили священные законы.
– Не нарушили бы, – я отстранилась и села на край ложа, уже не боясь помять тонкую ткань платья. – Если бы Линар умер, Риангара обвинили бы в убийстве гостя, и Айхонару мог бы захватить и покорить любой, у кого хватило бы на это сил. Это же не случайность, Заата! Все было спланировано заранее!
– Знаю, Раэза, теперь я знаю. Но души предков глумятся над моей самонадеянностью! Я уверила себя, что мне все под силу, но оказалось, что это не так. Глупая женщина взяла на себя мужскую роль и не справилась! – на мгновение мне показалось, что Заата заплачет, но нет, блеснули глаза, и на лице вновь появилось то самое выражение, что заставляло многих мужчин преклоняться перед ней. – У нас есть только один шанс все исправить, мы не должны его упустить. Шутка степи не удалась, ты родишь дитя от северянина, проклятая кровь разбавится чистой, и Айханара вновь зазеленеет!
– Это сказки, Заата. Как и те, что мать рассказывает своим детям. Выжженная трава и раскаленные камни – это наше настоящее и наше будущее.
– Ты не видела, как Айхонара зеленела под ласковым дождем. С рождения вам всем рассказывали, что предки прокляли нас жить здесь, но это не так! Пять поколений назад все было иначе, и я мечтаю вернуть обратно то, что так часто является мне в видениях.
Я не стала спорить с мудрой женщиной. Может, ошибалась она, а может – я, но наш дом был раскаленным адом, с тяжелым воздухом и убийственным солнцем. Что мы могли поделать, что изменить? Заата знала, но я уже не верила в сказки.
– Я верю тебе, – вздохнула и наклонила голову, признавая ее слово старшей.
– Вера глупа, но это единственное, что у нас осталось. Готовься к свадьбе, Раэза, и больше не думай ни о чем.
Я криво улыбнулась, потому что ее слова были смешны. Как я могу ни о чем не думать, если на закате все изменится? Да, со стороны казалось, что я приняла новую жизнь спокойно, но это было не так. Во мне бушевала ярость, обида на всю степь и предков, которые насмехались надо мной. Им было легко вершить судьбы своих детей, ведь никто не скажет, что они неправы! Им поклоняются, их слушают, в их слова верят беспрекословно. Вот только, бывает, что сама степь говорит иначе и направляет в другую сторону. Сейчас пришло мое время решить, готова ли я идти до конца?
– Раэза? – полог на двери отодвинулся в сторону, и в комнату заглянула Миха. – Я могу зайти?
Выглядела она по-другому, не такой самоуверенной, грустной и виноватой.
– Проходи, – ободряюще улыбнулась ей, хотя поддержка была нужна мне.
– Ты прости меня, Раэза, за то, что я тебе тогда наговорила. Не думала я, что мои слова могут такой тяжестью лечь на сердце. Прости меня, я ведь желаю тебе только счастья! И знаю, что не по доброй воле ты отдаешь себя нашему хасту, а по его велению, и что тебе нужна моя улыбка, чтобы с достоинством пережить этот день.
Ее слова меня растрогали. На глаза навернулись слезы – не ожидала я от легкомысленной Михарны такого!
– Спасибо тебе, – всхлипнула и бросилась к ней.
Мы долго ревели, что-то рассказывали друг другу, делились секретами, которые еще остались между нами. Конечно же, не всеми. И я не могла ей рассказать о сказочной ночи, когда спасла хаста, и она не хотела говорить о том, кто занял ее сердце.
Так и пролетело время за девичьими разговорами. А потом пришли женщины, которые должны были помочь мне собраться. Они принесли с собой благовония и масла, которыми по традиции нужно было натереть мое тело, но я запротестовала. Да, это наши обычаи, но мне совершенно не хотелось благоухать и, чего уж скрывать, чихать от резких ароматов.
– Раэза! – попытались вразумить меня, но не смогли, поэтому просто обтерли кожу влажной тканью и начали одевать.
Старая Анира запела, и ее слова подхватили остальные. Она пела о девушке, что любила воина – смелого, храброго, сильного. И он любил девушку. Только судьба развела их в разные стороны. Песня лилась, говоря, как нужно ценить те мгновения, которые любимые проводят вместе. Кто-то даже всхлипывал, но я стояла с закрытыми глазами, стараясь не дышать, пока женщины заматывали меня в свадебное одеяние.
