Прямо перед телегой пошла вверх земля. Она поднималась, словно язвенный нарыв, который вот-вот лопнет, выравнивалась, натягивалась и пульсировала. Мелкие камни со стуком скатывались вниз, по пологой поверхности, образовывая на земле почти идеальный круг.
А потом этот пузырь лопнул, открывая черный провал в мрачные глубины темного подземелья, где правили неупокоенные души тех, кого не забрало целительное пламя солнечного костра.
– Молодец, Ориной, – скупо похвалил Боргайн. – В этот раз ты превзошел себя. Вперед!
Телега покатилась в темную язву на лике земли. Матерь степей, неужели нас ждет погибель в чреве тьмы, а Боргайн и есть то зло, которым мамки пугают ослушников-сыновей?
– Раэза, – проскулила Миха, – я не хочу умирать…
Не ответила ей, не зная, что вообще можно сказать, чем успокоить.
А рваные земляные края нарыва уже остались далеко позади.
Тьма была непроглядной, пугающей, жуткой. В общем, именно такой, каким должен быть подземный мрак. Но возница уверенно вел телегу вперед, будто и не сомневаясь в выбранном пути.
А потом… Ночь исчезла, и мы вступили в рассветные сумерки. Только что была тьма – и вот ее нет, а солнце восходит над горизонтом, окрашивая степь драгоценным золотом. Красиво, но это не моя земля, а чужая и враждебная, которой нет дела до женщин, привезенных издалека.
– Молодец, – Боргайн хлопнул по плечу худого мужчину на невысокой плотной лошадке. И она, и всадник прогнулись от этого удара. – В этот раз ты вывел нас ближе к дому. Но почему уже рассвет?
– Повелитель, у любой магии есть цена, – тем же голосом, полным, как мне показалось, ненастоящего уважения, произнес Ориной. – В этот раз он решила забрать всего лишь одну ночь из наших жизней. Небольшая плата за спасение твоих воинов.
– Следи за языком, – рыкнул Боргайн недовольно. – Моих воинов не нужно было спасать! Если бы северяне нас нагнали, мы бы приняли бой!
Я аккуратно отодвинулась и вернула ткань полога на место. Они, конечно, знают, что я ее порвала, но не стоит лишний раз напоминать о себе.
– Раэза? Что там?
Посмотрела на женщин, смотревших на меня одновременно с ужасом и надеждой. Но мне нечего было им сказать, нечем было их успокоить.
– Мы в Турайре.
– Но до нее несколько дней пути! – Харда прижала ладонь ко рту.
– Оказывается, они нашли способ обмануть дорогу, – я села на свое место.
Женщины перешептывались, обсуждая новость, а я ждала. Раз уж хаст Боргайн сказал, что мы недалеко от его дома, значит, ждать недолго. Скоро телега остановится, и он решит нашу участь. Ох, матерь степей, помоги и защити! Даже думать не хотелось, что уготовит нам судьба.
Снаружи вдруг раздались приветственные крики, и я поняла, что мы въехали в столицу Турайры. Выглядывать наружу, чтобы увидеть этот новый для меня мир, я не стала. Еще успею насмотреться, если останусь жива.
Кажется, мы проехали через весь город. А может, это время замерло, будто издеваясь. А потом телега качнулась и замерла, а уже через мгновение полог откинулся, и на нас уставил воин. Он смотрел чуть брезгливо, словно мы – всего лишь грязь на его сапогах, не больше и не меньше, нечто настолько незначительное, что ему бы не хотелось тратить на нас свое драгоценное время. Но приходится.
– Знающий, – не оборачиваясь, позвал он. – И что с ними делать?
Тот, кого звали Ориной, подошел и тоже посмотрел на нас.
– В гарем всех.
– Даже старуху? – вот сейчас воин удивился.
– Пока да, потом хаст решит, что с ними делать, – взгляд знающего остановился на мне. – Почему-то Риангар хотел жениться на этой, нужно будет выяснить. Души предков ответят мне, и тогда она умрет.
Мне хотелось рассмеяться. Хорошо, когда ты знаешь то, о чем не подозревают остальные. Но я промолчала, как и остальные покорно склонив голову. Женщина должна вести себя именно так, а уж тем более, если попала в мир диких нравов.
– Так, может?
– Нет, – отрезал Ориной, поморщившись от похотливого взгляда, которым воин смотрел на меня. – Она понравилась хасту, и он хочет ее в свой гарем.
Я выдохнула. Едва заметно, тихо, так, чтобы никто не заметил моего облегчения. Пусть я и не ожидала, что все случится так скоро, но именно к этому потихоньку и готовила меня мудрая Заата. Не стать ее преемницей, не говорить с душами ушедших, а найти способ снять повисшее над Айхонарой проклятие. Может, я пришла бы к этому лишь через годы, но степь распорядилась иначе. События начали меняться столь стремительно, что я не успела осознать, что мой час пришел.
– Вываливайтесь!
Женщины потянулись прочь из телеги. Я выходила последняя, незаметно прижимая руку к животу. Да, теперь меня страшила не только своя судьба. Если Заата права – а я еще не помню, чтобы она ошибалась в таких вещах – то во мне растет новая жизнь. И теперь я должна сберечь не только себя, но и ее.
Глава семнадцатая. Она
Город не был похож на наш. Это нагромождение шатров, грубо сколоченных шалашей и палаток вообще не было городом. Стан, какие я видела, когда путешествовала с Заатой по землям Айхонары. То там были кочевники, те немногие из нас, кто еще не распрощался с жаждой двигаться вперед, идти за степным ветром туда, куда он направит. Здесь же было старое поселение. Некоторые жилища вросли в высохшую от жара и потрескавшуюся землю. Единственным местом, которое выделялось на фоне серости и выгоревших тканей, была высокая деревянная стена, вдоль которой ходили мужчины с оружием. Воины хаста, которые должны охранять его покой.
Я не слышала, что сказал Ориной, но те, кто сопровождал нас сюда, отступили. Зато распахнулась небольшая калитка, и из нее выплыл полный лысый мужчина с выжженным на лбу клеймом в виде степного солнца. Чуть не охнула, но сдержалась, понимая, что не стоит выдавать своего удивления.
В Айхонаре не было тех, кто перестал называться мужчиной. Все же хаст Ингайр сделал хорошее дело, позабыв о некоторых древних традициях.
Проигравших в бою воинов не всегда убивали, иногда с ними делали то, что я видела перед собой сейчас. Превращали в немужчин, порой лишали еще и языка или ослепляли, а потом ставили во главе гаремов или домашних рабов. Мне всегда казалось, что после всех перенесенных издевательств они должны были желать смерти своему новому хозяину. Но нет. На помощь приходили знающие, и немужчины становились покорными слугами, для которых существовало только слово их повелителя.
– Сот, размести этих женщин в гареме, – поморщился Ориной. – Но смотри, их судьбу наш хаст еще не решил. Не привязывайся к ним, – он засмеялся, а на лице Сота мелькнула только тень улыбки. Мне и остальным достались оценивающие взгляды и легкий кивок – приказ следовать за ним.
И только сейчас мне стало по-настоящему страшно. До дрожи в коленях, до мерзкого липкого пота на спине, так страшно, как только может быть женщине, оказавшейся на другом конце мира, вдали от тех, кто мог защитить и понять. На что я надеялась раньше? На Заату? На Риангара и его воинов? На Линара? Не знаю и вряд ли смогу ответить честно самой себе. Но теперь не было пути назад. Через несколько мгновений за нами закроется дверь в гарем хаста Турайры, отрезав все пути. Что ж, возможно, я смогу найти в себе силы все преодолеть.
