– Ты ведь почти понял, кто я, – прошептала. – Но ты мужчина, ты не мог даже представить, что я могу занять место, которое мне не причитается.
– Никто бы не догадался. Раэза, но как так? У Ингайра родился сын, все знают об этом!
Я тихо и горько рассмеялась.
– Отец мечтал о сыне. Заата сделала все, чтобы у него родился ребенок, но она никогда не обещала ему сына. А степь распорядилась иначе. Так уж случилось, что старый хаст Турайры проклял Ингайра, проклял так, что никто и никогда не смог бы его спасти, – вздохнула, слушая, как размеренно бьется его сердце. – Все дело было в жарцветах. Когда-то, очень давно они цвели по всей степи…
– Ты уже рассказывала эту историю.
– Прошу, не перебивай, – попросила и продолжила. – Эти цветы не только защищали от черного огня. Они были символом степи не просто так. Тот, кто владел цветком, владел и степью. Она могла исполнить любое желание, излечить, даровать победу. Думаешь, Айхонара стала такой, какая она есть просто так? Нет, все дело в таких простых на первый взгляд цветах. Все мои предки знали о чудесной силе жарцвета, а потом и хаст Турайры узнал и захотел стать первым среди равных. Он уничтожал жарцвет везде, где только мог, а на смертном одре проклял всех хастов Айхонары. И начался упадок. Жены хастов умирали, так и не дав наследников. Ингайр был единственным сыном, как и его отец был единственным. Он надеялся одолеть проклятие, но не мог, его сил не хватило бы на это. Отец же Боргайна стал последним, кто знал тайну жарцвета. Не знаю, почему он не поведал о ней сыну, но тот единственный цветок рос заброшенным в саду его гарема…
– Тогда как ты родилась?
Я отстранилась и заглянула в его зеленые глаза.
– Мама. Теперь я понимаю, что все дело в ней. Жены Ингайра умирали, отравленные проклятой кровью. Им не хватало сил, проклятие жило. Айхонара должна была пасть, ведь хаст без сыновей не может править… Помогла Заата. Не представляю, что она отдала степи взамен, но мама… Родилась я. У воина и воительницы хватило сил побороть проклятие и дать жизнь дочери. Я не знаю, любил ли ее отец так же сильно, как и она его. Вряд ли. Но я родилась и забрала ее жизнь. Ингайр был зол, почти возненавидел Заату. Тогда они и подменили детей. Другая стала матерью Риангара и умерла спустя месяц. Она тоже ждала ребенка, но тот забрал ее, как и мою мать. Меня же отдали Баорге. Заата провозгласила рождение сына, а Ингайр, словно боясь за жизнь младенца, прятал его ото всех… Лет до семи я даже не подозревала, что моя жизнь – неправильная. Но меня воспитывала знающая, воины учили постоять за себя. И однажды все раскрылось. Отец сообщил, что во мне течет проклятая кровь, что степь знает мое истинное имя, и Риангар, быть Риангаром – это моя судьба.
– Так, вместо дочери у Ингайра появился сын?
Кивнула, подавив горькие воспоминания. Отцу было плевать на меня, выше всего он ставил судьбу Айхонары. А у хасттана должен был быть правитель. Мужчина. Воин. И для всех было лучше, что какой-никакой, больной, кривой, косой и страшный, но он был. Дочь бы все погубила.
– Риангара не любили, – я против воли улыбнулась, – а вот Раэза была всем по душе. Прячась за образом служки, я видела и слышала все, что делали и говорили люди. Даже Заата порой знала меньше…
– Зачем тебе я?
Я все оттягивала момент, не спеша рассказывать о том долге, что взвалила на себя. И всей этой истории, которая теперь казалась мне глупой. Хотя… Нет! Я поступала правильно! Все, что я делала, было не только ради меня, но ради многих людей!
– Степь говорила с Заатой. И мы узнали о том, что придет черный огонь, много-много дней назад. И начали искать способ спастись от него. Тогда и выяснили, что жарцвет может остановить огонь, но только если будет обагрен кровью того, в чьих венах наследие того, кто сорвал первый цветок соединиться с силой непобедимого воина. Я не могла… то есть, сейчас я знаю, что и моя кровь могла бы подойти, но тогда… Мы с Заатой долго готовились, она считала, что лучше тебя я никого не найду…
– Значит, ты меня использовала, – его глаза потемнели, наполнились холодом.
– Сначала… Я хотела, точнее, думала, что смогу тебя использовать, но один только взгляд и, – прикусила губу, понимая, что эти слова нужно сказать, как бы трудно это ни было, – и я влюбилась в тебя.
Линар протянул руки и за подбородок приподнял мою голову, чтобы я не могла отвести от него взгляд.
– Любишь? – с нежностью улыбнулся он.
– Люблю…
Он наклонился, чтобы поцеловать, но замер, нахмурился и отстранился.
– Тогда зачем все эти испытания и отказы? Почему ты просто не могла мне все рассказать?
Открыла рот, но нужные слова все не находились.
– Подумай, как бы все отреагировали, если бы узнали, что хаст Айхонары – женщина?
– А почему бы кто-то узнал? – не сразу понял Линар.
– Ты позволил бы мне остаться в Айхонаре? – с грустью спросила у него.
– Нет, – кивнул он. – Я не позволил бы своей женщине жить далеко от меня. Ты права. А хасты не позволят женщине стать во главе хасттана. И вся эта история со свадьбой только для того, чтобы защитить себя. Ты была и Риангаром, и его невестой. Так ты была в безопасности. Но как на счет того времени, когда пришлось бы рожать? Хасту пришлось бы исчезнуть?
– Об этом мы еще не думали, – я вздохнула. – Сначала мы думали, что Раэза должна была умереть, чтобы в живых остался лишь хаст. Супруги уехали в уединенный стан, ребенок родился, а на обратном пути мать, не выдержав дороги, отправилась бы к предкам в небесные чертоги. И никаких вопросов. Риангар, погруженный в горе, так и не взял бы вторую жену. Сын бы вырос, воспитанный мной, и Айхонара уцелела.
– Смелый, но глупый план.
– Сейчас я это понимаю, но раньше все казалось таким правильным.
Вспомнила то давящее чувство долга, что висело надо мной. Как я могла так жить, постоянно чувствуя, что должна сделать все, чтобы окружающие не узнали, кто я, и чтобы спасти степь. Столько лет ушло по подготовку, а теперь я готова все бросить ради любви.
– Я помогу тебе, – Линар снова притянул меня к себе и обнял. – Мы никому не скажем, что Риангара не существует. Но придется объявить совету, что у Ингайра была дочь.
– Зачем?
Линар быстро чмокнул меня в лоб, будто неразумного ребенка.
– Женщины всегда любят усложнять, – усмехнулся он. – Риангар отречется в пользу сестры и отправится в изгнание. А Раэза станет моей женой.
– Но совет…
– Посмотрел бы я на тех, кто решит спорить со мной! Не волнуйся. Мы сделаем все правильно.
В этом мужчине я не сомневалась. Наконец-то пришли спокойствие и уверенность. Если Линар сказал, что мы все сделаем, то, значит, так и будет.
Я потянулась за поцелуем, потому что соскучилась по нему, по его рукам и губам. Он заставлял мое сердце биться сильнее, теряться в чувствах. По коже пробежал холодок, споря с жаром, что рождался где-то под сердцем. Сойти с ума в его объятиях – моя мечта на этот момент. Пусть мир перестанет существовать, но я хочу быть с ним. Сейчас. Потом. Всегда.
