Нет! Я не могла окунуться в их беззаботную жизнь и обсуждение мужчин. Слишком много смогла внушить мне Заата, слишком иначе я чувствовала себя. Быть одной из многих, но другой, чужой там, где никогда не бывает чужаков.
– Эй, Раэза, открывай!
Я не успела даже положить на ложе артун, в который была одета до этого, а моя подруга уже тут. Интересно, она видела меня, или кто-то уже успел донести, что вернулась?
– Входи, засов не задвинут, – ответила ей.
Степной ветер часто рождает небольшие ураганы. Очевидно, Михарна родилась в сердце такого, ведь как иначе объяснить ее удивительные способности создавать много шума без видимых причин?
– Они уже приехали! – завизжала она, влетев в комнатку. – И они такие красивые! Лучше наших! Намного лучше!
– Кто приехал? – вздохнула тяжело.
– Линар, хаст Тайрады и его воины, – она прижала руки к груди и восторженно возвела глаза к потолку. – Он так красив… Предки, ты должна его увидеть хоть одним глазком! Я даже готова стать последней гаремной служкой, только бы быть рядом с ним.
– Не говори ерунды, нужен он тебе, – попыталась остудить ее пыл.
Но Михарну уже понесло. Хотя за все годы, что я ее знала, почти с самого детства, она вечно влюблялась. Хорошо, что эта любовь была яркой, жаркой, но очень быстротечной. Порой тому, на кого пал ее выбор, требовалось просто открыть рот, чтобы она его разлюбила.
– Да! Нужен! Это тебе легко говорить, твою судьбу защитит Заата, а мою кто? Отец не будет долго думать, если ему предложат за меня хороший откуп. Нас у него шесть дочерей! Степь дала ему только одного сына, посмеялась над воином, – с грустью и злобой выкрикнула она. – Мне нужно выбраться отсюда! И я готова лечь под этих воинов с севера, если хоть кто-то увезет меня из Айхонары.
Я вздохнула. Глупо убеждать ее в том, что это безнадежно, а, может, и опасно. Воля предков и насмешка степи могут разрушить все ее планы.
– Увезет, чтобы сделать гаремной служкой. Этого ты хочешь?
– Я на все готова, только бы не оставаться здесь, – она присела на край моего ложа. – Я не говорила, но воины Сурмиха уже предложили отцу откупы за трех дочерей. Понимаешь, Раэза, я могу стать одной из тех, кого увезут в степь, в вонючие шатры кочевников! И не первой женой, а третьей. Кому буду нужна я и мои дети? Нет, такой судьбы я себе не желаю.
– Но и на север тебя могут увезти в вонючие шатры и третьей женой, – в последний раз попыталась достучаться до подруги.
– Там нет шатров, – отмахнулась она. – Северяне живут в городах из камня. Совсем как старые дома хаста, как этот дом… Понимаешь, там все по-другому! И я хочу это увидеть, чего бы мне оно ни стоило!
Спорить с Михарной, очарованной фантазиями о других землям и других нравах, было бесполезно. Впрочем, она всегда была такой. Фантазерка, живущая мечтами. Не то, что я, привыкшая, что на мир нужно смотреть трезво и решительно. Духи предков и степь жестоки, они много обещают, но забирают жизнь быстро, не обращая внимания на то, кто ты.
– Хорошо, если ты сможешь, потом мне все-все расскажешь, – улыбнулась ей. Меня эта участь все равно минует, так что, хоть ее жизнью и сказкой смогу пожить.
В дверь снова заколотили.
– Раэза, я знаю, что ты там! Чего закрылась? Дом полон гостей, а ты прохлаждаешься! Выходи, работа ждет!
Михарна прыснула в кулачок, пытаясь заглушить рвущийся наружу смех. Да, дочь степи и ветра должна трудиться с рассвета до заката, а я попыталась нарушить это всеми признанное правило.
– Я слышу, хаса Дараха, – прокричала, так и не поднявшись с ложа. – Матерь Заата дала мне работу…
– Слышит она, – недовольно пробурчала главная женщина после Зааты. – Выходи и работай, гости голодны!
Хаса Дараха была уже немолодой. Она похоронила мужа, воина, погибшего до того, как он успел взять себе вторую жену. Но для людей и предков это не имело значения, для всех она навсегда осталась первой и единственной, что тут же возвысило ее над остальными женщинами Айхонары. И дало право командовать служками. Хаст Ингайр был не против, к тому времени у него осталась всего одна жена, остальные умерли родами, так и не подарив наследника. Да и она чахла не по дням, вынашивая сына. Так что, все с радостью отдали Дарахе бразды правления. И с восшествием хаста Риангара ничего не поменялось – она все также командовала всеми нами.
– Тс-с, – приложила к губам палец, указывая Михарне, чтобы та сидела тихо.
Но подруга с трудом сдерживала смех, чем грозила выдать себя. Ей быть в моей комнате было не запрещено, но я – всего лишь служка, а она – дочь воина. Разный статус, могли и наказать обеих.
Заглянула под полог на двери, отомкнула запор и быстро вышла, так, чтобы Дараха не увидела, что в моей комнатушке еще кто-то есть.
– Явилась! – недовольно пробурчала женщина, закутанная в серый артун так, что только глаза и были видны. – Что ты там такое несла? Когда Заата успела тебе работу дать? И какую?
– Она велела мне прислуживать хасту Линару, повелителю хасттана Тайрада, – опустив глаза в пол, ответила я.
По звукам поняла, что хаса жует пухлые губы, раздумывая, может ли она отменить приказ знающей. Она не могла, и мы обе это понимали, но Дарахе хотелось как-нибудь показать, что именно она здесь главная. Она, а не Заата.
– Хорошо, – еще немного подумав, сказала хаса. – Будешь прислуживать воинам Тайрады. Возьмешь девчонок – только выбери поскромнее да поответственнее! – погрозила мне пальцем. Наверняка подумала, что ко мне вереницей потянутся охочие до мужей девчонки. – И смотри у меня, чтобы никаких нарушений заветов предков. Узнаю, степным жаром клянусь, тебе не поздоровится!
Но мы обе знали, что со мной ее угрозы останутся только угрозами. Пока я под защитой знающей, меня может наказать лишь она и хаст. Но какое дело хасту, который стоит над тысячами воинов, до простой служки? Так что, все ее раздумья, наказы, устрашения – это просто напоказ, чтобы остальные боялись.
– Я могу идти?
– Артун надень и приходи на кухню, там служек возьмешь, кто тебе помогать будет, и отнесешь воинам еду. Они приехали на рассвете, а жар уже к зениту подбирается. Они могут остаться недовольны тем, как хаст их принимает! – я поклонилась и собиралась вернуться в свою комнату, думая, как бы отговорить Михарну, которая, предки знают, все слышала, но Дараха меня остановила, подцепив под локоть. – И не думай под воина лечь, служка.
Очень мне это нужно! Но перед ней снова почтительно склонилась и ответила:
– Степь запрещает, а я живу по заветам степи.
Женщина прищурилась, недовольно фыркнула, и ушла. А я вернулась к себе, чтобы тут же натолкнуться на восторженный взгляд Михарны.
– Я хочу с тобой! – тут же заявила она.
– Нет, – я покачала головой и взялась за артун.
