– Я должен убедиться, что артефакт подлинный, – Бельский заскрежетал зубами.
– А я хочу вернуть маму. Какие гарантии, что она жива? Та запись этого не подтверждает. Я не уверена, что женщина на ней – Светлана Забелина.
Князь откинулся на спинку стула, соединил пальцы обеих рук, оперся на них подбородком. А после ткнул в меня указательным жестом.
– Видишь ли, какая ситуация вырисовывается, – прищурился, – я не доверяю тебе, а ты – мне. Нехорошо. Но ради нашего будущего сотрудничества я готов пойти на уступки. Вот адрес, – выудил из обшлага камзола бумажный квадратик.
Когда я уже протянула руку, чтобы взять записку, Ярослав резко отдернул ладонь.
– Не так быстро, Наами, – усмехнулся и протянул листочек повторно, – ты дашь слово, что артефакт тот, что принадлежал нашей семье. Это можешь забрать, – небрежно кивнул в сторону магической вещицы. – Я пробуду тут до вечера, у меня еще встречи назначены. Надеюсь, ты успеешь проверить адрес и вернуться для серьезного разговора?
Я выхватила листок, с которым князь попытался повторить тот же фокус, не давая его в руки. Развернув бумажку, впилась глазами в единственную строчку из двух слов: «Знаменская слобода».
– Не прощаюсь, – подхватив артефакт, кинула его в сумочку и стремительно вышла.
Отмахнувшись от официанта, приставшего ко мне с каким-то вопросом, пулей выскочила из ресторации и села в припаркованный неподалеку паромобиль.
– Что? – обеспокоенно уставились Алим с Игнатом, сопровождающие меня в поездке.
– Времени у нас до вечера. Домой, – скомандовала водителю и протянула братьям записку. – Можете узнать, где это?
Алим взглянул на бумажку и задумался. После достал ящичек магической почты и отправил несколько сообщений, ответы на которые поступили минут через пять. Паромобиль в это время на бешеной скорости летел к особняку.
– Нужна карта, – ашкеназец потер лоб и вздохнул, – я насчитал десяток мест с похожим названием. Поскольку мы ограничены во времени, нельзя ошибиться с выбором.
Не дожидаясь, пока машина доедет до пункта назначения, схватила обоих братьев за руки и утянула в открытую тропу. У Игната люди с утра дожидались приказов в боевой готовности. Алим тоже не сидел сложа руки. Проанализировав ситуацию в Киржаче, потребовал у Полозьевых пространственных меток и разослал их по всей империи. Теперь достаточно было связаться с юридическим домом Кальмана и предупредить о скором визите, как специальный человек размещал метку в укромном месте и организовывал встречу.
– Здесь! – Алим ткнул пальцем в восточную оконечность великого Владимирского княжества на карте. – Знаменский храм светочей и при нем богадельня. Она не входит в храмовый комплекс, и в то же время находится под защитой жрецов. Неподалеку по берегу Клязьмы разрослось поселение, которое как раз называют «Знаменской слободой». Я уже написал господину Виерману, возглавляющему контору Кальмана в Гороховце. Как ответит, можем выдвигаться.
Мы быстро спустились во внутренний двор, где собрались дружинники. В руках ашкеназца пискнул ящик почты. Брат кивнул, подтверждая, что маяк активирован. За мной дело не встало, тут же открыла тропу, перемещаясь по сигналу метки.
Виерман, утирая платочком пот с залысины, робко мялся на пороге переговорной комнаты – самого просторного помещения, которое удалось быстро найти. На паркетном полу остались свежие отметины, когда передвигали к стене массивный овальный стол, а в углу лесенкой складировали стулья.
– Ваши сиятельства, добро пожаловать. – Семеня мелкими шажочками, к нам приблизился упитанный мужичок и поклонился, насколько позволял его объемистый живот. – Ваши распоряжения выполнены, у порога дожидается паромобиль. Еще трех возниц нанял для скорейшего перемещения сопровождающих. Может, введете в курс дела? Что понадобилось в «Знаменской слободе»? Я многих там знаю, глядишь, и подсоблю чем.
– Интересует богадельня, вернее, ее обитатели. Человека одного ищем. Подозреваю, что его прячут там, – скороговоркой выдал Алим, одобрительно кивая действиям подчиненного.
Тот засеменил вперед, распахивая двери и показывая путь.
– Так ведь выясним, коли прячут. Есть у меня знакомец, – с радостью сообщил Виерман, – Ефим Безлапотный. Хозяйством при богадельне заведует и всяко знает, кто там живет.
– Едем к нему! Игнат, садись за руль. Аристарх Самуилович, вы показываете дорогу.
Разместившись в салоне и задействовав конные экипажи, мы выдвинулись к слободе. Рекомендованный Виерманом хозяйственник дал деру, увидев, как к нему во двор заворачивает грозная процессия. Да разве от магов убежишь? Живо поймали. Еще убеждать пришлось, что не по его душу пожаловали. Алим прихватил с собой запись с мамой, чтобы показать Ефиму. У меня сердце чуть из груди не выпрыгнуло, когда тот заявил, что видел похожую женщину.
Глава 32
Я искусала губы в ожидании, пока Алим с помощником уладят формальности. Препятствий нам никто не чинил. Однако богадельня находилась под покровительством храма светочей, поэтому следовало заполнить кучу бумаг и подписать разрешения. Наконец, ашкеназец показался на крылечке административного корпуса и начал размахивать бумагами, подзывая нас к себе. Выскочив из паромобиля, я бегом преодолела разделяющие нас метры.
– Идем, ты должна подтвердить, что Светлана Непомнящая – именно тот человек, которого мы разыскиваем.
Я невольно вздрогнула при упоминании чужой фамилии, но вряд ли Бельский или же Шумский поместили бы маму под ее именем.
Жили постояльцы богадельни в аскетичных условиях. Монашеские кельи с каменными топчанами, минимум мебели и вещей. Пока мы шли вдоль узкого коридора, я успела рассмотреть и запомнить подробности. Двери тут не запирались, секретов друг от друга не было. Да и большинство обитателей пребывало в том почтенном возрасте, когда каждый день может стать последним.
Комнатка, возле которой мы остановились, превышала остальные по площади. Ровно настолько, чтобы в ней уместилась детская колыбелька. Исхудавшая до костей женщина мерно покачивалась из стороны в сторону и напевала знакомую с детства песенку. В руках она баюкала младенца, завернутого в кучу тряпья. Распущенные волосы падали на лицо, не давая его рассмотреть.
– Вот, – кивнул в сторону постоялицы служка, – забирайте! Только вместе с люлькой, нам без надобности. Да и буйствовать убогая начнет, если отобрать вздумаете.
– Постойте, – голос сел до хрипа, – вы не говорили о ребенке.
– Каком ребенке? – служка нахмурился. – Нет же его. А на сверток внимания не обращайте. Там соломенная кукла, светочи додумались сделать, чтобы ее успокоить.
Я в недоумении посмотрела на Алима. Мозг отказывался соображать и принимать действительность. Но я должна была убедиться.
– Мама? – подошла поближе, тронула женщину за плечо.
Она вскинулась, отчаянно прижимая к себе драгоценную ношу и таращась безумным взглядом, в котором не увидела и грамма узнавания. Зато у меня развеялись последние сомнения.
