Приняв ванну, девушка нашла чистую одежду, которую ей оставила Анастасия. Она надела длинное шёлковое платье изумрудного цвета и золотую накидку, после чего вышла из спальни и оказалась в коридоре, ведущем в общий зал.
— Да какого чёрта?! — раздались крики Нимерии, она сидела за одним столом с Киваларом и о чём-то громко спорила.
Придворные слуги бегали из стороны в сторону, расставляя блюда с едой и наливая вино в бокалы.
— Что здесь происходит? — спросила Аделина.
— Ваше Высочество! — мягко поприветствовал её Кивалар. — Прошу к столу, ваш завтрак уже готов! Мы с Нимерией спорим о качестве миртийского вина, она утверждает, будто вино в Иомаранте намного вкуснее.
— Вина Иомаранта больше нет! Как и всего остального, — грубо ответила Аделина, присев за стол.
Нимерия внезапно изменилась в лице, в её глазах заблестели слёзы. Стиснув зубы, она ударила кулаком по столу и залпом выпила бокал вина.
После обеда Кивалар показал гостьям замок, сад и город. Мирт был удивительно красивым миром, даже красивее их родного Иомаранта. Солнце здесь светило каким-то особенно тёплым золотым светом, все жители улыбались и проявляли невероятную доброту. Вечером к ним присоединилась Дахаэр. Королева повела их в близлежащий лес, наполненный ароматами неизвестных цветов, растущих вдоль тропинки. Вокруг летали маленькие сиреневые и голубые существа, баламуры, размером с большую бабочку, с пернатыми крыльями и пушистым тельцем. Из-за тёмно-зелёного ствола гигантского дерева показался белый олень, покрытый перьями, а его ветвистые рога блестели золотом.
– Когда-то наш мир был сильным и влиятельным королевством, — мелодично начала свой рассказ Дахаэр, медленно двигаясь по тропинке вдоль леса. — Наша раса была известна своей необычайной магической силой, несравнимой с чьей-либо еще из известных нам рас. Наше магическое искусство и по сей день остается одним из самых могущественных, опасных и скрытых. Мы — миртийцы, и когда-то все соседние королевства боялись произносить это слово. Мы не были захватчиками и никогда не причиняли вред другим мирам, но не всем было дано понять природу нашей силы.
Великим Миртийским Проклятием пугали детей и юных дам, но вскоре дети выросли, дамы постарели, и только в книгах можно было найти те редкие истории и рассказы, в которых упоминалась наша раса.
Шло время… Через миллионы лет картинки на страницах выцвели и пожелтели, мы стали легендой. Детям всё реже читали на ночь сказки о миртийцах, волшебных опасных существах с золотыми глазами, пока книги те не превратились в пыль, не выдержав потока времени.
Я думаю, каждая империя имеет тот переломный момент в истории, после которого в ней наступают неизбежные и необратимые перемены. Мирт — не империя, это всего лишь небольшое королевство, мир в одну планету, но у нас такой момент тоже был. В ту древнюю эпоху, когда нас считали кровожадными монстрами, правил король-бог Аррис — Мхар Мирт, пятьсот пятый монарх и первый бог королевства Мирт. Он сел на трон юным мальчиком, ему тогда не было и тысячи лет, но уже вскоре он провозгласил себя единым божеством и проклял каждого, кто имел что-либо против его нового титула. Но правление его длилось недолго. Император далекого, ныне не существующего мира Жарх — Фвар пожелал выразить свое несогласие с выбранным Аррисом — Мхаром титулом бога и с огромной армией осуществил нападение на Мирт. Наше население в те времена было сравнительно небольшим, около двух миллиардов миртийцев, и, разумеется, у нас не было никаких шансов уцелеть в той войне. Тогда Аррис — Мхар воззвал к Великому Разуму Мирта и попросил у него совета. Древняя энергия мира пробудилась в ту ночь, плазма внутри планеты забилась, словно сердце, и Разум ответил королю. Наше королевство пережило ту ночь, мир Жарх — Фвар же был стёрт из истории, словно никогда не существовал. Но цена той победы была велика, миртийцы были прокляты своим собственным звёздным духом: женщины умирали, едва успев родить дитя, любовь для нас стала проклятьем, а смерть — утешением. Сейчас наше население не достигает и миллиона. Миртиец может любить лишь один раз в жизни, и только от истинной любви могут родиться дети. Часто через два-три года после рождения ребенка мать умирает, исполнив свое основное предназначение. Не каждый мужчина способен выдержать такое горе, ведь наши эмоции и чувства гораздо сильнее, чем у других рас. Если мы любим, то самозабвенно, если ненавидим, то яростно, если нам больно, то боль эта невыносима. В течение жизни цвет волос миртийца меняется и становится от серебристого до пепельно-белого, в зависимости от тех эмоциональных потрясений, что он перенёс.
В ту проклятую ночь победы Мирта Аррис — Мхар отдал свою жизнь взамен на энергетический щит, «окруживший» наш мир. Теперь Мирт является закрытым королевством, у нас есть лишь одни врата для перемещения.
Все города Мирта, а их всего двенадцать, представляют собой острова, неподвижно стоящие в воздухе над золотой энергетической плазмой планеты. Помимо основных городов есть много и других земель, но они находятся в постоянном движении. Иногда под одними островами парят другие, большие и маленькие. Бывает, пролетает над тобой совсем крошечный клочок земли, а на нём дом стоит, детишки бегают, кому — то нравится постоянно находиться в движении и всю жизнь летать над двенадцатью городами. А бывает, посмотришь вниз и увидишь большой «водяной» остров, а вода с его краёв льётся куда — то вниз лазурным водопадом.
3. Врата
Аделина сидела у огня и наблюдала, как люди Мирта и Иомаранта весело танцуют вместе вокруг разноцветных костров. Людям нужно было расслабиться и забыть о пережитой трагедии хотя бы на одну ночь, поэтому сладкое пряное миртийское вино лилось рекой. Прошло двадцать семь ночей с тех пор, как народ Иомаранта был спасён от уничтожения и переправлен в Мирт, совершенно незнакомый и чужой для них мир. Трудности адаптации к новым условиям вызывали не только расовые, языковые и культурные отличия, но и элементарная физика. Плотность атмосферы и гравитация миртийской планеты немного отличались от той, на которой они жили в своём родном мире, и чем меньше в людях было врождённой магии, тем сильнее они ощущали эти перемены. Аделина не испытывала каких-либо неудобств, в отличие от Нимерии, которую постоянно мучила тошнота. Однако это не мешало воительнице допивать уже второй бочонок вина. Она угрюмо сидела в конце стола вдали от танцующей толпы и выцарапывала непонятные символы на его каменной поверхности одним из своих метательных ножей.
— Девочка, — к Аделине подошёл незнакомый мужчина средних лет, еле стоя на ногах, — ты с Иомаранта, как и я? Идём танцевать!
Аделина никому не говорила, кто она такая по приказу королевы, поэтому все думали, что она обычная рыжеволосая девушка, сидящая у костра. Она бы очень хотела поддержать свой народ и пообещать им спасение, но это подвергло бы их новый дом опасности.
— Спасибо, я лучше побуду здесь, — Адель вежливо отказала.
— Не нужно вот так грустно сидеть, идём веселиться! — мужчина взял Адель за руки и резким рывком заставил встать.
