Почему ты так спокоен?
— Почему это происходит с тобой? — произношу.
Некоторое время древнейший молчит, затем опускает голову, разглядывая белоснежную кожу на груди, восстановившуюся за пару минут в воде с неизвестным мне экстрактом.
— Технически — потому что я впитал энергию Цветка Алого Пламени, — наконец, отвечает он.
— Что было не так с этой энергией? Это же семя твоей собственной силы, — сосредоточенно спрашиваю; затем до меня доходит очевидное, — ты осознанно избавился от неё в своё время…
— Верно, — кивает Бао Чжань, вновь прикрывая глаза и расслабленно откидывая голову на бортик купели.
— Почему?
— Это сложный вопрос, — между бровей супруга появляется складка.
— Я думала, мы семья, — складываю руки на груди.
— Мы семья, — четким голосом произносит древнейший, встречая мой взгляд.
— Тогда мы должны разговаривать, а не беречь друг друга от сложных вопросов, — парирую сухо.
— Ты ревнуешь? — отвернув лицо, уточняет Бао Чжань.
И в этот момент мне захотелось отвесить пощёчину его прекрасному вечно молодому личику.
— А должна? — без эмоций спрашиваю.
— Су Цзынь наговорила глупостей.
— Твоё тело каменеет, небо над Небесным Дворцом едва не треснуло, но я должна переживать из-за того, что одна невменяемая Богиня пыталась внушить мне, будто вы были без ума друг от друга несколько тысяч лет назад… — смотрю на Бао Чжаня, внима-а-а-тельно смотрю и очень хочу понять, за кого он меня держит.
— Су Цзынь вменяема. Но её слова можно понять превратно, — произносит древнейший.
— Вы были любовниками?
— Да.
Вдох-выдох.
— Тогда я не вижу смысла искажать смысл происходящего, — произношу отстранённым голосом.
— Это было давно. Я был ещё молод.
— А она уже была опытной Богиней, одной из создательниц бессмертного царства с большими амбициями и интригующей связью с демонами, — киваю, отводя взгляд.
— Она была моей наставницей. И я был обязан ей всем. Буквально всем, — произносит древнейший.
— Своим интимным опытом — уж точно, — отзываюсь, не глядя на него.
— Это никогда не было чем-то важным в наших отношениях, — продолжает беспощадно делиться подробностями мой хитрый, мудрый и древний, как само бессмертное царство, супруг…
— Она зовёт тебя своей душой, — напоминаю негромко.
— Инь Юэ… — Бао Чжань картинно закрывает лицо рукой, начиная растирать лоб.
— Мы можем продолжить в том же духе: я расстроюсь, ты попытаешься меня утешить… — протягиваю, проходя по купальне и неспешным взмахом руки накрывая нас куполом заклятья, — мы даже можем заняться любовью, а потом поразмышлять об ошибках прошлого… но я не такая дура, Бао Чжань, — останавливаюсь и разворачиваюсь лицом к древнейшему. — Благодарю тебя за попытку уберечь меня от правды, которая по твоему мнению просто обязана ранить моё сердце, но я уже не маленькая девочка. Говори, что происходит — или убирайся из моей долины.
ГЛАВА 18. Много шума в тронном зале
— Я жду, — коротко бросаю после долгой паузы.
На провокации вроде «поревнуй и отвлекись от сути дела» я больше не поведусь. Это довольно унизительно.
— Что именно ты хочешь узнать? — не глядя на меня, спрашивает древнейший.
— Начну с лёгкого вопроса, — проходя к полочкам с травяными сборами, произношу ровным голосом, — зачем я тебе?
— Ты моя семья.
— Ты ищешь замену — утраченной? — продолжаю бесстрастный расспрос, ничуть не впечатлившись его прямым ответом.
— У меня никогда не было настоящей семьи.
Не было отца и матери? Или он опять про жену и детей?
— А как же Су Цзынь? — раскрываю один из мешочков с травами.
— Она — другое, — коротко и без особого желания отвечает Бао Чжань.
— Твоё окаменение можно излечить?
— С ним можно справиться.
— Почему ты каменеешь?
— Потому что она так хочет.
— Су Цзынь?
Молчание.
— Да, — через некоторое время произносит древнейший.
— Ты поэтому избавился от части своей силы несколько тысяч лет назад? — продолжаю расспрашивать, закрывая один мешочек и открывая другой.
Воздух в купальне начинает наполняться запахом трав.
— Не совсем так.
— Раньше ты не каменел? — догадываюсь.
— Нет, — подтверждает мою догадку Бао Чжань.
— С чем связано нынешнее состояние?
— Су Цзынь научилась влиять на меня на расстоянии.
— Вы действительно связаны? — застываю, глядя вперёд.
— Да. Но не так, как мы с тобой, — тут же расставляет акценты древнейший.
— В чём разница? — бесстрастно уточняю.
— Эту связь даже сравнить нельзя.
Да сколько же можно…
— Ты планируешь и дальше отвечать пространными предложениями? — не выдерживаю и разворачиваюсь к нему.
— Я не могу ответить на те вопросы, что мучают тебя больше всего, — без эмоций произносит Бао Чжань, глядя мне в глаза.
— Но мы же семья! — припоминаю ему его же слова.
— Именно потому, что мы семья, — отвечает древнейший, и я почти физически ощущаю стену, которую в этот момент он воздвиг между нами.
— Ты не доверяешь мне, — отворачиваю голову.
— Дело не в доверии.
— Забавно, как упорно ты пытаешься отрицать очевидное, — усмехаюсь без радости, закрывая все ящички и убирая мешочки с травами, — ты захотел, чтобы я выносила твоего ребёнка, но делиться тайнами прошлого — это для тебя слишком личное…
— Инь Юэ…
— Выходит, я для тебя не более, чем сосуд для продолжения твоего рода, — прохожу к купели, не глядя на него.
— Это не так. Я оберегаю тебя от правды, это верно. Но лишь потому, что дорожу тобой, — напряженно следя за мной, произносит Бао Чжань.
— В этом своём решении ты упускаешь главную суть семьи, — опуская руку в воду и слегка поводив по её глади ладонью, отзываюсь, — близкие делятся друг с другом всем заветным не только потому, что хотят выговориться и облегчить душу — но потому что знают, что всегда получат поддержку. Ты же не хочешь знать моей заботы. Ты хочешь, чтобы я думала о наших детях — ты уже говорил мне об этом, и тогда я не придала большого значения твоим словам…
Бао Чжань вдруг подносит ладонь ко лбу, ощутив лёгкое головокружение.
