— Почему я? — Тесса слегка пожала плечами и не торопясь ответила ему.
— Потому что я тебя знаю, — наконец-то, он получил от нее такой ответ.
Гэддиэль непонимающе нахмурился и осторожно сел рядом с ней.
— Что ты имеешь в виду? Ты знаешь многих других мужчин, и все же ты выбрала меня. — Он не видел смысла и чувствовал себя еще более сбитым с толку после ее слов.
— Это не одно и то же. Как ты сказал, мы прожили большую часть своей жизни вместе, мы знаем друг друга, мы научились понимать друг друга. Знаю, что наш разрыв не обошелся без скандалов, и, хотя иногда ты меня бесишь, ты был слишком большой частью моей жизни, чтобы я могла тебя ненавидеть. — Она нахмурилась. — Не знаю, знаешь ли ты это, но я никогда не была ни с одним мужчиной так долго, как с тобой. И это причина, по которой ты был первым в моем списке, к кому я решила обратиться. Мне просто нужен кто-то рядом, кому я могу доверять, у нас было много споров, я не отрицаю этого, но, несмотря на все разногласия, ты никогда не делал мне больно. — Гэддиэль нахмурился еще сильнее.
— Я имею в виду физическую боль. Ты никогда и пальцем меня не тронул, даже в тот момент, когда ситуация между нами была действительно отвратительной и взрывоопасной, — закончила она свою речь.
— Я чувствую, что ты что-то скрываешь от меня. Какого черта я должен тебя обидеть? Потому что ты иногда не соглашалась с некоторыми моими взглядами? Ты шутишь, что ли! Меня действительно оскорбляет только одна мысль об этом. — Тесса слегка вздрогнула, что не ускользнуло от проницательного взгляда Гэддиэля. Он все еще хмурился, обнимая ее за плечи.
— Прости, в последнее время я несколько чувствительна, — призналась она ему, успокаиваясь от знакомого запаха, касающегося ее ноздрей.
— Это не просто повышенная чувствительность. Я могу только догадываться, ты не рассказываешь мне всего. — Как только он это сказал, то почувствовал, как Тесса напряглась в его объятиях. — Твоя реакция сейчас только доказывает это, — сухо сказал он, но решил ни в коем случае не давить на нее. Она была права, когда сказала, что они «действительно» знают друг друга. Она ничего ему не расскажет.
— Прости, может быть, я расскажу тебе со временем, но сейчас я еще не готова к этому, — призналась она ему, не пытаясь скрыть усталость, и не только физическую.
Вся эта история с выбором пары, Керан, ребенок, было слишком много и сложно для нее. Никогда за всю свою жизнь, она не оказывалась в более трудной ситуации, чем эта. Внезапно она оказалась в ловушке, беременна, и теперь вынуждена была выбрать себе пару, в помощи которой остро нуждалась, неуверенность и воспоминания прошедших лет не покидали ее.
Она многое отдала бы за кусочек своей прежней жизни, жизни, в которой ей не нужно было оглядываться ни на что, и ни на кого. Но, не сложилось. Она свято верила, с того рокового момента, когда потеряла своего первого ребенка, что не сможет когда-нибудь стать матерью. А теперь ее преследует чувство страха, что она, снова не сможет защитить своего ребенка. Эта новая жизнь была так важна для нее. Она не могла…, не сейчас, когда через столько лет у нее появился второй шанс исправить ошибки прошлого. Ее еще нерожденный ребенок стал тем миром, вокруг которого вращается Вселенная. Она должна была убедиться, что у него будет все необходимое для жизни. И выбор партнера казался хорошим началом. Ребенку нужен отец. И Гэддиэль, взглянув на мужчину рядом с ней, казался ей подходящим на эту роль.
Мир людей, Россия, Киров, гостиничный номер, десять часов утра
Мир людей, Россия, Киров, гостиничный номер, десять часов утра
— Ты был прав. — Аннелик, вздрогнув, принял сидячее положение и попытался выпутаться из простыни, обернутой вокруг его тела.
— Что? — он растерянно потер лицо и оглядел комнату. — Что ты здесь делаешь? — он пристально посмотрел на брата и снова упал в развороченную постель.
— Какой радушный прием, — насмешливо произнес Эйлам, подошел к окну и раздвинул тяжелые шторы. Аннелик прикрыл глаза рукой, избегая яркого света.
— Ты все еще не ответил мне, — напомнил ему Аннелик, потянувшись за брюками, брошенными на пол.
— Ты всегда такой ворчливый по утрам? — Брат подошел к небольшому бару и, вопросительно подняв бровь, взял использованный стакан. — А я-то думал, что из нас двоих я самый дикий. — Он поставил стакан рядом с другими стаканами и сложил руки на груди.
— Как и ты, даже не пытайся сказать мне, что ты не оказался в постели с той официанткой, — раздраженно сказал Аннелик, пытаясь найти свою рубашку. Эйлам весело хихикнул. — Над чем ты смеешься? — он бросил на него сердитый взгляд.
— Конечно, знаешь, братишка. Я не перестаю удивляться. Когда ты стал алкоголиком? Я думал, что мы, Бессмертные, невосприимчивы к человеческим зависимостям. — Аннелик только досадливо сморщил нос. Несмотря на то, что он не видел своего брата более четырех лет, у него было жгучее желание снова указать ему дверь. — Я знаю этот взгляд, ты жаждешь меня уволить, не так ли? — он озорно повел бровями. Аннелик еще крепче стиснул зубы.
— Так что, может быть, ты сможешь рассказать мне причину столь раннего присутствия в моем номере? — Он потянулся к одной из тяжелых сумок и начал ее зашнуровывать. Эйлам развалился в кресле напротив кровати и удобно разместил ноги на маленькой банкетке перед собой.
— Такой нетерпеливый, это именно то, что мне в тебе нравится. — Аннелик угрожающе поднял подбородок и просто молча ждал. — Хорошо, я не собираюсь больше тянуть время, я здесь из-за твоей знаменитой Ведьмы, между прочим, именно знаменитой и это довольно серьезно, ее очень уважают в их Ковене, — он весело усмехнулся. Аннелик положил руки на колени и неподвижно наблюдал за ним.
— Что еще тебе удалось выяснить? — нетерпеливо спросил он.
— Что она очень коварная особа. Да, и ты был прав, она тебя обманывала, — добавил он, как ни в чем не бывало. Выражение лица Аннелика посуровело.
— В чем именно? — спросил он. Лицо Эйлама внезапно стало очень серьезным, что еще больше напугало Аннелика. Его брат никогда не бывал серьезным!
— Мне очень жаль, что я должен сказать тебе это, брат, но Сирена, поиски которой было частью твоего соглашения, вероятно, мертва, — добавил он.
— Что! — воскликнул Аннелик и буквально почувствовал, как кровь застучала у него в висках.
Это невозможно! Она не может умереть! Не сейчас, когда он, наконец, ее нашел! Жизнь не может быть так несправедлива к нему!
— Просто успокойся, я не могу дать сто процентов, это всего лишь предположение, которое распространяет Царство Тьмы, — сказал Эйлам.
— Как, когда, это… Нет, это невозможно, я знаю ее, понимаешь! Она не даст себя просто так убить! Только не она! Она слишком эгоистична для этого! — Он вскочил на ноги и начал бегать по комнате.
Но что, если это правда? Что, если он просто лжет себе о том, во что действительно хочет верить, независимо от реальности?
