Тем более Влад не планировал никому рассказывать подробности того, что натворил два года назад. За то время, что он провел в отряде волонтеров, сажая леса, строя дома для погорельцев и возрождая почти погибшие деревни, у него было много возможностей подумать об этом.
Физический труд хорошо прочищает голову, а простые люди, рядом с которыми ему приходилось жить и работать, помогли взглянуть на некоторые вещи иначе.
Но эта уютная кухня, разнокалиберные чашки с белочками и зайчиками, рассыпчатое печенье в хрустальной вазочке и Хель с этим вот простым «Рассказывай!» вместо сложных психологических заходов с зубодробительной терминологией расслабили его настолько, что он… рассказал.
С самого начала.
С того момента, когда ему, двадцатипятилетнему обалдую, отец вручил бразды правления фармацевтическим концерном. Своим детищем, выращенным собственными руками – без единой взятки, с нуля, каждый договор лично проверен Юлианом Владимировичем и до последней строчки хранится в памяти.
Влад к тому времени успел только поучаствовать в парочке стартапов да и пристроиться на теплую, ничего не значащую должность к отцу в офис. Ночью он гулял по клубам, днем отсыпался в своем кабинете и валял по офисным диванам самых симпатичных сотрудниц. Ноль опыта. И сразу в бой.
Год отец был рядом и страховал, потом уехал в загородную свою берлогу и отвечал на звонки через раз. «У тебя сотрудники опытные, с ними и советуйся». Ему, исполнительному директору, советоваться с рядовыми сотрудниками?
На этом месте Хель фыркнула. Влад, уже забывший, что жалуется не одной из своих безмозглых грелок для постели, а женщине, о которой его друзья отзывались как о редком бриллианте, гениальном проект-менеджере, прикусил язык.
Но она больше ничего не сказала. Только налила ему еще чаю взамен остывшего и придвинула поближе вазочку с печеньем. Влад попробовал построить из печенек башню, но архитектурный талант у Леи явно был выше и четвертый этаж оказался для башни последним.
– В общем, в итоге я, конечно, во всем разобрался и плавать научился, – сократил он свою историю становления. – Хотя отец по-прежнему оставался владельцем, руководил фактически я один. Мне показалось, что это несправедливо.
– Зарплату тебе не платили? – уточнила Хель.
– Платили… – Влад поморщился. – И представительские расходы оплачивали, и машины, но это была обычная зарплата директора, а я…
– Хотел быть владельцем?
– Да.
Начиналась самая сложная часть.
Та, в которой он должен был признаться в своей глупости. Хель, почувствовав его напряжение, вздохнула тяжело и встала. Влад успел подумать, что сейчас она его выгонит. Потом, когда она подошла вплотную, почему-то решил, что обнимет. Вместо этого она потянулась и открыла шкафчик над его головой.
Короткий домашний свитерок задрался, открывая полоску живота, и он едва удержался, чтобы не прижаться к теплой, пахнущей чем-то женским коже губами и не скользнуть ладонями выше, к груди. Но дверца громко хлопнула, и из коридора послышался знакомый топот.
– Ма-а-а-а-ам!
– Черт! – Хель была застукана с коробочкой «рафаэлок» прямо на месте преступления.
– Ма-а-а-ам! А мне!
На всякий случай Лея прижимала к себе планшет двумя руками, но темные глаза жадно смотрели на конфеты.
– Придется делиться, – извиняющимся тоном сказала Хель Владу, достала из коробки две конфеты и протянула дочери. – Только не на диване!
– А ему остальное? – нахмурилась маленькая террористка. С новогодней ночи она, кажется, ничуть не изменила своим методам. – Я буду тут есть!
– На! – Хель добавила еще две конфеты. – Брысь!
Лея заколебалась, но получила пятую и этим удовлетворилась, свинтив в комнату с планшетом и добычей.
Влад только тихо посмеивался. Эта женщина умудрялась быть одновременно и очень строгой – и к нему, и к дочери, и к сотрудникам компании, которых, по словам Марка с Денисом, меньше чем за месяц построила так, что даже самые безалаберные приходили на работу вовремя.
И при этом на какие-то манипуляции велась совершенно безбожно. Как тогда, в новогоднюю ночь с ним. Или сейчас с конфетами. Наверняка скоро весь офис нащупает ее слабые места и Хель придется туго.
Владу выделили две конфеты. Подсластить пилюлю. Он вообще-то не любил сладкого, но тут невозможно было устоять. Чай снова волшебным образом наполнил чашку – и пришлось продолжить.
Рассказать о том моменте, когда он понял, что отец вряд ли когда-нибудь передаст «Лагиан» ему целиком.
По крайней мере, пока жив. А жить он будет еще долго: Влад появился на свет, когда ему было восемнадцать, и несмотря на бурную молодость, Юлиан Владимирович отличался отменным здоровьем.
– Тебе денег не хватало? – прямо спросила Хель.
Влад снова поморщился.
– Не только в деньгах дело… – Он и сам сейчас не помнил до конца свои мотивы. – Сын ведь должен превзойти отца, разве не так? Стать круче. А как я могу стать круче, если я развиваю то, что построил он? Это получается, что только его достижения и укрепляю.
– Так ушел бы и сам построил все с нуля.
– Ты не понимаешь! Времена уже – не те! Он начинал, когда отгрохать такую махину самостоятельно было еще возможно, сейчас все рынки поделены, не выбиться.
– Но у тебя была бы фора! Связи, опыт! – горячо возразила Хель.
– А у него был я. И мама. Он сам говорил, что это был крутой стимул.
– Серьезно? – Она округлила рот. – Какой мудрый человек твой отец. Обычно мужчины детей считают только помехой. Слышать это было одновременно приятно и как-то обидно. Влад никак не мог разобраться в своих чувствах.
Мотивация. Влад
Суть своей аферы он пересказал быстро и сухо: в конце концов, это было не так уж важно. Госзаказы, откаты, мошенничество с составом лекарств, старое оборудование под видом нового – и счета, на которые выводились активные деньги для отмывания.
Главное было – чем все закончится. У него были бы почти все деньги отца и хорошие связи с нужными людьми. На этом фундаменте можно было бы построить что-то интересное.
– Все бы получилось, если бы отец продолжал сидеть в своих лесах. Но на мою беду он влюбился… Влад думал, что предыдущая часть истории была самой сложной. Но нет. Уязвленное самолюбие и желание превзойти отца Хель приняла спокойно. А вот, что примет историю с Соней – он сомневался. – Мне нужно было, чтобы он вернулся в свой дом и не высовывался оттуда… Но ради нее он постоянно торчал в городе. Поэтому я решил их разлучить.
Глаза на Хель он не поднимал уже давно. Кое-какие части пришлось пропустить, чтобы не выглядеть совсем уж подлецом.
Но все равно выходило не слишком красиво. Только эта исповедь была не для того чтобы разжалобить суровую богиню. Он и так собирался уехать из Москвы навсегда. Но невыполненное обещание с планшетом для девочки засело в голове и не дало просто молча свалить, оставив всех разбираться без него.
