А Влад поглаживал меня по бедру под столом и делал крайне невинный вид.
Ох, я бы соврала, если бы сказала, что идея про удобный диван и замок на двери кабинета меня не соблазняла. С Леей оказалось достаточно сложно как-то заниматься личной жизнью. Даже странно, что я раньше не догадывалась. Подозреваю, что идея со свиданиями была изначально обречена на провал.
– Слушай, – сказал Влад. – Я понимаю, что тебе надо закончить проекты. Но если ты не решишь сейчас, то срок будет все время отодвигаться. Будут новые проекты, уже на январь, надо будет закончить их… Так?
– Ну, наверное… – сказала я неуверенно. На самом деле, было уже два проекта с дедлайнами в январе, я не хотела ему говорить.
– И ребят надо предупредить заранее, что ты уходишь. Нужно решать сейчас, Оль.
– Я же сказала: решу, когда буду готова, – раздраженно ответила я.
Спать со своим начальником – плохая идея.
Рано или поздно все это закончится. И даже если он меня не уволит, у него ведь сразу появится другая. Или другие. И мне придется видеть и слышать, как запирается та самая дверь кабинета с удобным диваном. И знать, что там происходит.
Это будет… больно.
Не знаю, как устроены мальчики, но девочки все равно влюбляются в тех, с кем просыпаются по утрам. В тех, кто работает за ноутбуком, устроив их ноги у себя на коленях, и поглаживает щиколотки. В тех, кто приносит «киндеры» их ребенку и парочку спелых манго им самим. В тех, кто…
Вот так смотрит своими темными глазами. Ласково, но требовательно.
Хочется положить голову ему на плечо, закрыть глаза и сказать: делай, что хочешь.
Я бы так и поступила, если бы отвечала только за себя.
Но у меня была дочь. Ее не уговоришь посидеть на диете из капусты, пока мама ищет новую работу, потому что на старой начальник больше не хочет ее видеть.
– Оль, а когда ты будешь готова? – продолжил давить Влад.
– Не знаю!
– Я не понимаю… – сказал он и сжал ладонь на моем бедре. Темные глаза сощурились. – Что со мной не так?
– Не хочу от тебя зависеть, – покусав губы, призналась я.
– Что в этом плохого?
– Что плохого? Влад! – Я засмеялась. – Ты человек, который начал крупный рекламный проект, даже не собрав сотрудников.
– Но я собрал!
– Да, ты выкрутился. Но, что если бы не вышло?
– У меня вышло, – сжал он челюсти.
– А если бы нет? Понимаешь, у тебя есть мама…
– Я больше ничего общего с ней не имею.
– У тебя есть отец.
– Который не хочет меня видеть.
– У тебя в Москве куча друзей и знакомых! И не только в Москве! Ты можешь позволить себе рискнуть. Если провалишься – приползешь к маме или папа простит. Не даст умереть с голоду. Друзья найдут для тебя хорошее местечко. Что будет со мной?
– Я тебя не оставлю.
– Ты мне никто, Влад! Как ты можешь говорить, что не оставишь.
– Никто, значит… – Он отвернулся. На лице играли желваки.
Рука убралась с моего бедра.
Черт, я не хотела с ним ссориться прямо сейчас!
– Лея, доела? – спросила я, заметив, что дочь уже давно забыла про остатки картошки.
– Мам, там мороженое!
– Я же сказала!
– Но здесь не улица! Можно?
Я вздохнула. Переиграла.
– Иди выбирай.
Лея ускакала к витрине с сотней сортов мороженого. Выбирать. Это надолго.
Я повернулась к Владу, собираясь мурлыкнуть, поцеловать и вообще смыть с его лица вот это холодное выражение. Но он успел первым.
– Знаешь, Хель. Я помогу тебе сделать выбор, – решительно сказал он, доставая телефон. – Просто попрошу Дениса с Марком об услуге.
– Какой услуге? – холодея, спросила я.
– Уволить одного красивого проект-менеджера. Тогда тебе ничего не останется, как пойти работать ко мне. Ты сама подсказала мне решение.
– Ты этого не сделаешь!
– На что поспорим? – В глазах у Влада сверкали искры азарта.
Он даже не понимал, в какую бездну ужаса сейчас меня опрокинул.
Завтра не существует. Влад
– Спроси меня, – заплетающимся языком требовал Влад у размытого пятна в форме женщины в красном. Хотя с тем же успехом это мог бы быть мужчина. Он уже с трудом различал детали. – Спроси, когда меня последний раз бабы бросали?
– Когда тебя последний раз бабы бросали? – послушно спросила собеседница… или собеседник низким голосом. Опять не удалось установить половую принадлежность. Ну и хрен с ней. Или с ним.
– В школе! В школе, мать… природу вашу! – Влад поднял палец в надежде, что бармен заметит его и догадается, что это знак повторить. То, что перед ним стояли еще две полные рюмки текилы, он не замечал. – Я! Я всех этих дур бросал всегда! Да я даже и не считал никогда, что у нас отношения! А эта… Эта…
Он махнул рукой, ударился ею о стойку и зашипел от боли. В глазах на некоторое время прояснилось. Оказалось – напротив сидит девушка явно нетяжелого поведения. Ресницы накладные, личико смазливое, губки наколотые, грудь… хорошая такая грудь. И на шмотках разве что ценники не болтаются. Чтобы сразу видно было, сколько отваливать.
– Ты! – обрадовался он. – Вот ты, да. Я тебе нравлюсь?
– Нравишься, – сказала девушка, придвигая к его пальцам рюмку.
– Ты бы меня бросила?
– Нет, никогда. Ты же красавчик.
– Вот! – Влад махнул текилу и с размаху стукнул дном рюмки о стойку. – А она бросила!
– Дура, значит, – пожала плечами девушка.
– Слышь! – Он аж выпрямился, только тут заметив, что куда-то продолбал пиджак. – Где… А, черт с ним! Слышь! Не смей так о ней говорить! Я ведь Леюше, знаешь, сколько этих чертовых кукол в шариках накупил? Лежат теперь в машине, куда их девать… – пожаловался он, стремительно переходя от агрессии к нытью.
В машине – потому что из квартиры матери он снова съехал. Но к Снежане, разумеется, возвращаться не стал. Снимать что-то новое – тоже. Ночевал в собственном офисе на диване, пугая сотрудников по утрам похмельным видом.
Потому что каждый вечер, с тех пор как они расстались с Хель в том парке после его шантажа, он проводил в очередном баре. Пил до тех пор, пока не переставал чувствовать ноющую боль в сердце. Обычно – до полной отключки. Только во сне не болело.
Работа как-то делалась: к середине дня он более-менее приводил себя в порядок и занимался тем, что никто другой сделать не мог. Встречи, договоры, подписи. Но это была такая лютая тоска… Бессмысленная, как вся его жизнь.
