— Эээ… да, — растерянно отвечаю и перевожу взгляд на его отца. — Ты не любишь?
— Из ресторана — не люблю. И в саду не люблю. А вот как бабушка делала — люблю. Ты ведь точно так же сделала?
И столько надежды в его голосе, что я даже теряюсь.
— Не уверена…
— Давай попробуем, — предлагает Владимир. — Думаю, Алина отлично справилась. Даже лучше чем бабушка.
Мальчик не спорит, а я вопросительно смотрю на хозяина квартиры.
— Моя мать не так давно умерла, вот он и тоскует, — тихо шепчет он, когда сын отвлекается на тарелку с овощами.
Киваю понимающе и раскладываю еду по тарелкам. Что ж, тогда подобные сравнения очень даже понятны. Учитывая, что мама Миши с ними не живет.
Ужин проходит спокойно и мирно. В какой-то момент я окончательно расслабляюсь — Миша болтает без умолку, и на все замечания отца, что надо сначала поесть, согласно кивает, но почти тут же продолжает рассказывать что еще было сегодня в саду.
Потрясающий малыш. Глядя на него, я не могу сдержать улыбку. Они с Володей вообще смотрятся очень гармонично. Такие вот два одиноких мужчины, которые нашли свое счастье друг в друге. То как отец смотрит на сына, вызывает во мне странную тянущую тоску. Я не могу понять почему. Но я будто знаю, что это такое, и мне от этого горько. Снова вспоминается то фото в гостиной, и едва успеваю вдохнуть, как опять накатывает головная боль.
— Алина? — встревоженно спрашивает Емельянов. — Тебе плохо?
Миша мгновенно замолкает, и теперь тоже смотрит на меня со страхом.
— Нет-нет, просто голова разболелась, — вымученно улыбаюсь. Меньше всего хочется напрягать их. Поэтому стараюсь сделать вид, что ничего страшного.
— А ты пила таблетки, которые тебе прописали?
— Эээ… Кажется, нет.
— Почему? — строго спрашивает Володя. — Я же оставил пакет в коридоре.
А я даже понятия не имею о чем он говорит. Наверное, прослушала, когда пыталась примириться с мыслью, что придется остаться в гостях у незнакомых людей.
Емельянов молча выходит с кухни, а возвращается уже с небольшим пакетом и ставит тот рядом со мной. А еще смотрит так укоризненно.
— Алина, пожалуйста, не пренебрегай назначениями. Это ведь твое здоровье.
Становится жутко неловко. Выходит, что я сама о себе совершенно не способна позаботиться. И что бы я делала, если бы не этот мужчина? Смущенно киваю и бормочу слова благодарности.
Миша все еще настороженно смотрит на меня.
— Ты ведь останешься с нами? — спрашивает он, а у самого голосок дрожит. — Не уйдешь обратно в больницу?
— Миша! — одергивает того отец. — Ешь давай.
Малыш слушается, но то и дело поглядывает в мою сторону. В общем, настроение меняется, и разговор дальше не особенно клеится. После ужина Владимир помогает убрать со стола, а Миша то и дело спрашивает, когда я освобожусь. Мне жутко неловко, но в итоге Емельянов сдается:
— Иди, он не отстанет, пока не покажет все свои игрушки.
Посмеиваясь, мы все же идем в детскую. Мальчик тут же достает коробку со своим любимым конструктором и вываливает все детали посреди комнаты.
— Сейчас покажу, какой робот умею делать! — гордо заявляет он.
Пока малыш занят делом, оглядываюсь по сторонам — здесь очень уютно. По-детски красиво и мило. На полке замечаю небольшую коробку с погремушками и неосознанно тянусь к ней.
— Это мои… — слышу будто через вату, а перед глазами мелькают очередные образы…
…Маленькие ладошки, пяточки… И запах… Так пахнут младенцы…
Звонкий смех… И погремушка…
— Тебе нравится? — кажется, это даже мой голос, только звучит он как-то отдаленно, а образы — слишком размытые, и как ни стараюсь, не могу увидеть лица ребенка.
— Алина!
— Что?
Встречаюсь взглядом с Владимиром, который сидит передо мной на полу и удерживает за плечи.
— Ты чуть не упала. Голова опять?
— Да, что-то я, кажется, не очень себя чувствую, — вымученно улыбаюсь, а у самой все еще звенит внутри от детского смеха.
— Идем, тебе надо отдохнуть. Врач же говорил.
Миша молчаливо следует за нами в гостиную. Емельянов помогает мне прилечь на диван, приносит плед, а затем и пакет с лекарствами.
— Раз уж ты не можешь уследить, буду сам контролировать, — ворчит он, выкладывая блистеры с таблетками.
А у меня даже сил, чтобы спорить, нет. Не только головная боль сводит с ума, но и полное бессилие, невозможность ухватить за хвост образ прошлого, и хоть что-то узнать о себе.
Миша все это время молча стоит возле дивана и робко держится за край пледа, а когда я, наконец, выпиваю все, что прописал доктор, присаживается рядом и с таким ожиданием смотрит, что мне становится неловко.
— Прости, что испортила тебе игру.
— Можно я рядом посижу? Я могу включить тебе мой любимый мультик!
— Миша! — в который раз одергивает того отец.
— Все хорошо, — заступаюсь за малыша. — Давай, конечно, включай.
Тот радостно улыбается и бежит за пультом к телевизору. Владимир качает головой и смотрит на меня с осуждением.
— Не потакай ему. Иначе он тебя совсем заездит, — тихо говорит он, пока мальчик занят поиском. — Прости, он слишком навязчив, но… После того как ушла жена, он никого из женщин не воспринимал.
Володя выглядит виноватым — наверное, ему и правда неловко, что Миша так сильно привязывается ко мне, а я вот сама совершенно не испытываю дискомфорта по этому поводу. Может, я просто люблю детей? Может, работаю в детском саду, например?
— Вот! — Миша, наконец, находит жезл власти и усаживается рядом. А затем переводит взгляд на папу. — Посмотришь с нами?
Судя по тому как он спрашивает, особой надежды на это у мальчика нет. Но Емельянов соглашается и устраивает рядом. Хорошо, что диван здесь и правда огромный.
Первые полчаса я еще как-то слежу за сюжетом мультфильма. Но постепенно начинаю терять нить происходящего, а в итоге вовсе, кажется, проваливаюсь в сон.
Где-то на заднем фоне все еще слышу крики кота, который снова не догнал мышку, но сама я уже далека от этого.
Вместо картинок из мультфильма вдруг вижу силуэт мужчины. Он стоит у окна, но спиной ко мне. И эти широкие плечи, его поза, поворот головы — все кажется до боли знакомым. Словно мы с ним не чужие. Будто между нами есть что-то очень важное.
Я протягиваю руку вперед, стараюсь дотянуться, прикоснуться, позвать. Но у меня не выходит произнести ни звука.
Шаг, затем еще один, но приблизиться никак не выходит. Хотя мне кажется, что я уже почти у цели, что вот-вот смогу наконец достать до мужчины, имя которого точно знаю, однако никак не могу вспомнить.
