— Все! Идем! — радостно объявляет ребенок, увидев, что я все убрала.
В этот раз с конструктором у нас игра складывается отлично. Вообще дело это увлекательное. Потому что спустя час даже Владимир присоединяется к нам и тоже собирает своего робота. Все это так странно, и так похоже на семейную идиллию, что я постоянно ловлю себя на мысли — а есть ли семья у меня?
Когда подходит время укладываться спать, Миша отказывается ложиться без меня. Вот наотрез.
— Ну, Алина, пожалуйста! Уложи меня ты!
В итоге отец сдается и смотрит на меня виновато.
— Только если ты быстро умоешься и почистишь зубы, — выставляю свое условие. Малыш радостно кивает и бежит в ванную. Правда, помогать при этом зовет все же папу.
А спустя полчаса мальчик уже вовсю сопит, так и не дослушав сказку про дракона.
— Алин, прости за него, — говорит Владимир, когда я тихонько выхожу из детской. — Ему очень не хватает матери, вот он и подсознательно тянется к тебе.
— Ничего, я понимаю. А почему вы с ней… ну, не вместе? Если не хочешь, конечно, не отвечай. Просто я не хочу как-то навредить Мише и ляпнуть что-то не то.
— Да что тут скрывать… — вздыхает Емельянов и кивает в сторону кухни. — Пойдем, посидим немного.
Он сам заваривает нам травяной чай, достает коробку шоколадных конфет и подвигает ко мне.
— Инга нашла себе любовника и ушла к нему. Тут и рассказывать особо нечего.
— А как же Миша? — растерянно спрашиваю я. — Она его так просто оставила?
Володя мнется и отвечает далеко не сразу.
— Скажем так, материнский инстинкт у моей бывшей слегка того, недокомплект, так сказать.
— Ясно… Прости, что вынудила говорить об этом.
— Ничего. Это даже хорошо.
Емельянов пристально смотрит на меня, а я даже дышу через раз. Потому что атмосфера между нами неуловимо меняется.
— Почему?
— Потому что ты теперь в курсе нашего семейного положения.
Вроде он не говорит ничего такого, но внутри зарождается некая уверенность — мужчина неспроста завел этот разговор. И его мужской интерес мне не почудился.
— Пойду, наверное, тоже спать, — неловко произношу, отводя взгляд. — Устала что-то.
— Конечно, иди.
Киваю и отношу чашку в раковину, мою, раздумывая, как объяснить Емельянову, что ночевать в его спальне больше не стану. И тут же рядом оказывается он сам.
— Алин, не надумывай себе ничего.
— Ты о чем?
— Ведь уже придумала себе что-то, да?
Он снова пристально смотрит на меня, а я теряюсь. Чувство, что мужчина меня сканирует, неприятно покалывает кожу.
— Почему я проснулась в твоей комнате?
— А почему нет?
— Мне бы не хотелось тебя стеснять еще больше.
— Если ты думаешь, что я стану тебя к чему-то принуждать… — он многозначительно замолкает. — Алина, я вполне нормально устроился в гостиной. Поверь, там отличный диван.
— Так почему бы мне не спать там? — осторожно спрашиваю я.
— Боишься? — напряженно спрашивает он.
— Нет, но…
— Послушай, меня воспитывали определенным образом. И если это для тебя проблема…
Я беспомощно смотрю на него и просто не знаю, как еще объяснить то, что я чувствую.
— Володь, прости, я так не могу. Мне лучше уйти…
Емельянов смотрит на меня как на несмышленого ребенка. И это слегка задевает. Хотя в общем-то понятно почему — ситуация-то я у меня та еще.
— И куда ты пойдешь?
Я молчу. Потому что ответить, по сути, нечего.
— Алин, слушай, — мужчина замолкает и как-то обреченно вздыхает. — Я не хотел тебя обидеть или задеть. Или намекать на что-то. Просто для меня нормально позаботиться о гостье. Тем более, что мне это совершенно не в напряг. Да и вряд ли тебе будет комфортно, если вдруг Миша ночью встанет и будет шлепать мимо гостиной.
— А если он ночью придет в твою комнату?
— Туше, — улыбается Владимир, поднимая руки вверх, и атмосфера немного разряжается. — Если, конечно, это настолько для тебя критично — ладно. Сделаем так, как тебе комфортнее.
В итоге я оказываюсь в тупике — либо оставаться в спальне Володи и чувствовать себя неловко, либо все же настоять на своем, и снова чувствовать себя неловко! Как же хочется поскорее вспомнить хоть что-то!
— Я… — беспомощно отворачиваюсь, пытаясь сделать правильный выбор. — Я не знаю.
Видимо, мою реакцию Емельянов принимает за растерянность и решает поддержать — делает шаг ко мне и кладет руки на плечи, а меня мгновенно словно пронизывает — перед глазами вспыхивает образ прошлого, как вот точно также меня обнимал кто-то другой. Мужчина. Тот самый, которого я так и не смогла разглядеть.
Вздрагиваю и дергаюсь в сторону. Но Володя удерживает, не давая возможности отстраниться. По инерции дергаюсь сильнее, задеваю рукой кружку, которая тут же летит на пол и жалобно звякает.
— Прости, — сдавленно шепчу, глядя во все глаза на Владимира.
— С тобой все в порядке? — в его взгляде столько заботы и беспокойства, что мне снова не по себе. Опять я все порчу!
— Да, просто… Мне показалось, что…
Но я даже объяснить не могу что именно увидела.
— Я тебя напугал?
Мотаю головой и присаживаюсь, чтобы собрать осколки. Емельянов тут же принимается мне помогать. Неловкое молчание давит, и второпях хватаю один из осколков не очень аккуратно.
— Ой!
— Осторожнее, — реагирует мужчина и забирает осколки у меня из руки. — Подожди, не трогай. Сейчас.
Приносит аптечку и, промыв порез, лепит пластырь. Вроде бы травма несерьезная, и переживать тут не за что, но вместо того чтобы отпустить меня, Володя замирает, так и держа в руке мои пальцы. Наши взгляды коротит, я будто со стороны вижу, как его лицо становится все ближе.
Только когда чувствую прикосновение к своим губам, меня простреливает мыслью — нет! Нельзя!
Снова дергаюсь, но в этот раз мужчина удерживает меня, и другая чашка остается целой.
— Прости, Алин, — растерянно говорит он. — Я, кажется, не удержался.
Я отчетливо вижу, что Емельянов и сам сбит с толку. Это обнадеживает — по крайней мере это не какой-то хитрый план. Он видимо сам не ожидал от себя.
— Все нормально. Если твое предложение в силе, то я хотела бы лечь в гостиной.
— Да, конечно.
Больше мы к этой теме не возвращаемся, и уже через полчаса мое спальное место готово.
— Спокойной ночи, — говорит хозяин квартиры, стоя в дверях. — И прости, что напугал тебя. Я не хотел. То есть я не про поцелуй, а…
