— Никаких завтра! Собирайся, поехали, — вижу, что Емельянов уже собирается поспорить со мной, но, кажется, планку у меня срывает окончательно, раз вместо того, чтобы договориться спокойно, я повышаю голос: — Твоя семья тебя потеряла. Или на них можно забить ради капризов малознакомого ребёнка?
Бывшая замирает под моим злым взглядом. Спаситель ее, к счастью, тоже молчит. И только Миша продолжает ныть и канючить.
— Ладно, ты прав, — сдавленно говорит Поля. Виновато смотрит на мальчика, обнимает его и что-то шепчет на ухо. Черт знает, о чем они там договариваются, но тот, наконец, отпускает ее и отходит к отцу.
— Идём, — кивает она. В целом Полина выглядит нормально, разве что бледная слишком. Поэтому беру ее под руку на всякий случай, но прежде чем уйти все же оборачиваюсь к Емельянову. — Полагаю, встретимся ещё раз?
Я ни разу не уверен, что он согласится. Но и просто отдать ему Полю не готов. Владимир не сразу, но все же кивает в ответ. И я с облегчением увожу жену из ресторана.
Она покорно следует за мной, вопросов не задаёт до самого дома. И я даже рад этому. Потому что иррациональная злость топит внутри. Понимаю, что если она ничего не помнит, то нельзя ее в чем-то обвинять. Не сейчас. Но все равно продолжаю беситься. Ведь это она скрыла от меня сына. Она подкинула его, подвергнув опасности.
Она. Пусть и не помнит об этом сейчас.
— У Миши сегодня день рождения, — неожиданно произносит Поля, когда мы заходим в лифт. — Он очень ждал этого и хотел провести время втроём…
Судя по голосу она очень расстроена. Оно и понятно — Емельяновы помогли ей, приютили и в каком-то смысле стали семьей. Но… черт, я все равно злюсь за то, что думает не о нашем сыне, не о нашей семье.
Поэтому молчу. Сдерживаю все, что кипит внутри.
— Я пообещала ему, что мы встретимся и все наверстаем…
Полина настороженно смотрит на меня.
— Мы правда в разводе?
— Правда. Но если ты уже строишь планы, как вернуться к Емельянову, не торопись, — цежу сквозь зубы. Она испуганно смотрит и даже делает шаг от меня, что коробит и неприятно задевает. — Есть ещё кое-что, о чем тебе предстоит вспомнить…
— О чем ты?
Мы выходим на этаже, я открываю дверь и делаю приглашающий жест. Бывшая осторожно проходит внутрь. Как я и предполагал, в коридор выходит Ольга с Платошей на руках.
— У тебя есть кому обещать своё время, — медленно произношу, заходя в лёд за ней. — Знакомься, это наш сын Полина…
— 15 Полина -
Я стою, оглушенная словами бывшего мужа. Смотрю на женщину, на ребенка в ее руках, и что-то внутри откликается. Медленно, словно во сне, делаю шаг вперед, затем еще один. Я не в силах отвести глаз от малыша. Тот смотрит на меня, а затем улыбается. Протягивает ладошку, я осторожно прикасаюсь к ней, а у самой в глазах начинает расплываться. Кажется, слезы сдержать просто не выходит.
Я ничего не помню, но чувствую, что вот этот маленький человечек — мой. Непроизвольно тянусь к нему сама, забираю его на руки, прижимаю к себе и слушаю лепет. В какой момент все начинает смазываться и расплываться, просто не улавливаю. Единственная мысль — у меня есть сын.
Виски снова пронзает болью, и я крепче вцепляюсь в мальчика. Пошатнувшись в сторону, ищу опору, но тут же начинаю понимать, что не удержу. Что упаду…
— Полина! — рявкает рядом Назар. Поддерживает и быстро забирает сына, а я бесполезно тянусь к нему. В голове мелькают картинки — слишком быстро, слишком размыто, чтобы я могла ухватиться хоть за что-то. Только детский плач и крик звучат и звучат без конца. Снова и снова. И это выворачивает, рвет сердце в клочья. Потому я ничего не могу сделать.
Совершенно…
— Полина? — резко открываю глаза и наталкиваюсь на обеспокоенный взгляд Назара. — Ты меня слышишь?
— Да… что… Что случилось?
— Ты потеряла сознание. С тобой такое часто случается?
— Да бывает, — пытаюсь подняться, но голову простреливает болью, и приходится откинуться обратно.
— Не вставай, лежи, — командует мужчина. — Вот, выпей воды. Давай, осторожно.
Он мягко поддерживает мне голову и помогает.
— Спасибо, — настороженно смотрю на него. — Где наш…сын?
— Платон. Ты назвала его Платон.
— Я? А почему… — запинаюсь, не зная, как правильно сформулировать вопрос. Медленно складываю обрывки информации и размышляю, стоит ли продолжать фразу. Ведь здесь была женщина. Чужая. Или нет? Платон же был у нее на руках. выходит, они… — Где он?
— С Олей.
Бывший пристально смотрит на меня, будто ждет, что я сделаю дальше.
— Она — твоя новая жена? — все же набираюсь смелости.
— Решила поинтересоваться моей личной жизнью?
Почему у него столько едкости в голосе? Что я ему сделала?
— Просто хочу понимать, как обстоят дела.
— То есть правда ничего не помнишь?
— Нет, — качаю головой. — Иногда знаешь бывают редкие вспышки. Это просто набор каких-то картинок, но из-за боли я не успеваю ничего разобрать.
— Как сейчас?
— Да.
— Ты наблюдаешься у врача? Проходишь какое-то лечение?
— Да, я… — тут до меня доходит, что все мои лекарства остались у Емельянова дома. — Ой.
— Что?
— Таблетки. Они остались у Володи.
Взгляд Назара темнеет, он недовольно поджимает губы и кивает.
— Позвоню ему и заберу. Еще что-то нужно?
Я озадаченно смотрю по сторонам. Судя по всему я в спальне. На огромной двуспальной кровати. Интересно, мы с ним спали на ней? А теперь он спит с той Олей? Почему вообще она позволила мне тут остаться?
— Не знаю. Нет, наверное. А что с моими родителями?
— Они не в курсе, что ты пропала.
— Как это? Мы не общаемся?
— Очевидно, что нет, — разводит руками назар.
Наш разговор напоминает странный танец, где партнеры вместо того, чтобы двигаться в такт, наоборот, делают все, чтобы не совпасть. И это нервирует.
— Ты на меня за что-то злишься? — осторожно спрашиваю я.
Назар молчит. Но смотрит так, что я только больше в этом убеждаюсь. Злится. Причем сильно.
— Что я сделала? Почему мы в разводе? В этом дело?
Он шумно выдыхает, отводит взгляд, а затем и вовсе отходит к окну. Я пытаюсь найти хоть какие-то отголоски, ассоциации, но тщетно. Белый лист. Ничего.
— Была весомая причина, — наконец, произносит Назар, по-прежнему не глядя на меня.
— Ты разлюбил меня? — осторожно спрашиваю.
