— Ангур, — сухим, безжизненным голосом обратился он к другу, прижимая к уху мобильный. — Жеребец меня больше не интересует. Сворачивай поиски и возвращайся!
Радовать Саида подарками Адаму в сложившейся ситуации казалось занятием глупым и никчемным. А вот оставить жеребца дерзкой девчонке, как две капли воды похожей на Алию, но не предавшей, а по чистой случайности спасшей его жизнь, было лучшей благодарностью.
— Ясин, ты шутишь? Я как раз хотел тебе сообщить, что...
— Ангур, это уже неважно! — резким голосом прервал его Адам. — Конь мне больше не нужен.
— Что-то случилось, друг? — участливо поинтересовался Ангур.
— Да, — все также сухо подтвердил Аль-Ваха: лимит эмоций на сегодня был уже исчерпан. — Нас ждут новые поиски. Ты нужен мне здесь и сейчас.
Адам так и не смог найти для себя иного выхода, чем последовать совету Абдуллы и принять волю Саида. И как бы все внутри не скручивалось от отвращения и презрения, он понимал, что есть вещи более ценные и важные, чем собственные чувства.
И все равно каждая мышца его тела безудержно напрягалась, стоило ему только представить, что сделает он с Маджидом и Алией, как только найдет их. Нет, пощады он обещать не мог никому из них! И если Аль‐Карога Адам собирался наказать согласно местным законам: навсегда лишив того свободы и мужского начала. То, что делать с Алией, он пока не знал. Принять ту, как женщину, а тем более, как жену и мать его детей, было выше его сил, но сделать видимость для Саида, хотя бы на первое время, он был обязан. И это уже сейчас выворачивало Адама наизнанку.
Правда, делить шкуру неубитого медведя — дело весьма бесполезное и утомительное. Прежде всего беглецов нужно было найти. А это оказалось задачей куда более сложной и даже непосильной.
Спустя несколько дней безуспешных поисков Адам корил себя, что не придал должного значения словам Саида, когда тот сообщил, что спрятались беглецы на славу: ни одной зацепки, ни единого направления, ни малейшего результата.
Уже через три дня усердных поисков Адам мало чем отличался от Аль‐Наджаха: изможденный, осунувшийся, с тенями под глазами из-за бессонных ночей. Тело ломило от усталости и постоянного напряжения, голос срывался, а в сердце все чаще стучалось отчаяние.
Все изменилось ранним утром четвертого дня поисков. Шум шин подъехавших к дому автомобилей вывел Адама из состояния полусонного забытья, в котором он пребывал сидя за рабочим столом в отцовском кабинете. Потянувшись и размяв затекшую шею, он с интересом подошел к окну и тут же встрепенулся: у самых ворот его резиденции стоял кортеж из автомобилей Его Величества. Ранний визит Саида не предвещал Адаму ничего хорошего.
— Доброе утро! — поспешил навстречу Саиду Адам.
— И тебе, Ясин! Есть ли новости? — с надеждой спросил отец Алии.
— Нет, Саид! Мы все там же, откуда и начали, — понуро ответил Адам.
— Давай прокатимся, Ясин, — не предлагая — приказывая, проговорил Саид.
Спорить с Аль– Наджахом не имело никакого смысла — Адам сел рядом с Саидом на заднее сидение огромного внедорожника, который тут же тронулся с места, явно направляясь в сторону пустыни Бларох.
— Ты веришь в судьбу, Ясин? — внезапно, после долгих минут молчания, нарушил тишину Саид.
— Не знаю, — уклончиво ответил Адам. — Я всегда считал, что твоя дочь была предназначена мне ей. Но, как видишь, я ошибался.
— В свое время я тоже считал, что знаю свою судьбу наперед, Ясин, и заблуждался, полагая, что в силах переиграть ее, — Саид кинул задумчивый взгляд на сидящего рядом Адама, в котором сейчас узнавал себя молодого и потерявшего Джоанну. — Это невозможно, Ясин. Я хочу, чтобы ты это запомнил и принял свою судьбу, какой бы она не оказалась.
— Куда мы едем , Саид? — слова шейха казались странными и вызывали беспокойство.
— Скоро ты все узнаешь, Ясин. Скоро.
В салоне вновь повисло тягостное молчание. Саид, откинувшись на спинку кресла, перебирал в ладони четки и, глядя в окно, явно не замечал, проносящихся мимо однообразных пейзажей.
Адам же был в корне не согласен со словами Саида и молча принимать удары судьбы, даже не пытаясь ту развернуть в своем направлении, он, конечно, не собирался. Вот только доказывать это Саиду, а тем более спорить с ним было пустым.
Дорога становилась все хуже. Автомобиль то и дело бросало из стороны в сторону, кондиционер внутри все хуже справлялся с раскаленным воздухом снаружи. Бездушная выжженная солнцем земля Дезирии все чаще сменялась за окном внедорожника смертоносными песками Блароха.
Когда вереница машин остановилась, чтобы водители могли сбавить давление в шинах, Адам догадался, что поедут они в самое сердце пустыни, но зачем – все еще не мог понять.
Дюна за дюной, бархан за барханом удалялись они от цивилизации. Любой другой давно бы уже сбился с пути, затерявшись в безжалостных песках Блароха, но люди Саида держали строгий курс, да и сами выглядели уверенно и бесстрашно, словно бороздили не смертельно опасную пустыню, а следовали вполне привычному для них маршруту.
Несколько часов рассекали внедорожники Саида жгучие пески Блароха, лишь изредка останавливаясь, чтобы не дать своим железным коням закипеть. Когда солнце встало в зените, остановились они в очередной раз, но уже не посреди бесплодной пустыни, а возле небольшого поселения бедуинов, где возле крайнего шатра поджидал их старец, держа в руках упряжь с тремя верблюдами.
— Дальше верхом, — только и сказал Саид и резко вышел из салона внедорожника.
Адам поспешил вслед за ним. Горячий, раскаленный воздух ударил в лицо, обжигая легкие мужчины после прохладного салона автомобиля. Но интерес подгонял его не отставать от Саида. Своим молчанием и тщательно продуманным продвижением к цели он сумел подогреть любопытство Адама.
Старик с недоверием окинул взглядом молодого эмира, но все же вывел навстречу одного из верблюдов.
— Вести к ней чужака — гиблое дело! — рявкнул тот, обращаясь к Саиду.
— Не твое дело, Юсуф!
— Не мое, верно, — опустив голову, проворчал старик. — Верблюдов жалко, за зря по пеклу страдать будут. Да и тебя, дурака, тоже!
Взгляд Адама моментально обратился к Саиду, предвкушая его бешеную реакцию на оскорбление: за такие слова можно было запросто лишиться языка, а то и жизни. Но Аль-Наджах смог несказанно удивить.
— Юсуф, поехали уже! — улыбнувшись, ответил Саид. — Да заката нужно успеть вернуться. Ночевать в твоем клоповнике я давно зарекся.
— Поехали, Саид, поехали, — хлопая эмира по плечу и улавливая ошарашенный взгляд Адама на себе, согласился старец.
Втроем, медленно раскачиваясь, верхом на верблюдах мужчины все дальше и дальше отдалялись от бедуинского поселения, приближаясь к неизвестности.
Постепенно сознание Адама начинало плавиться, а картинка перед глазами — становилась мутной: сказывался недостаток сна, неподходящая для пустыни одежда и дикая жажда, мучающая мужчину несколько часов сряду. Казалось еще минута, еще бархан и силы навсегда покинут его тело. Голоса: странные протяжные, то ли чужие, то ли Саида и Юсуфа — эхом отдавались в голове, совершенно не откладываясь в ней.
