— Это еще почему? — Адам явно остался недоволен услышанным.
— Вы, знаете ли, тоже мало похожи на настоящего мужчину! — той же монетой ответила Энн своему обидчику.
— Забываешься! — шикнул тот, но разве Энни это могло помешать?
— Судите сами, — воодушевленная возможностью поставить выскочку на место, начала она. — Вы постоянно хамите и говорите грубости! Вы нервный и вспыльчивый! А еще злой. Очень злой! Да и внешность у вас специфическая! Глаза — холодные и пустые, руки — грубые, а ваша одежда... Хм, поверьте, в брюках вы казались куда симпатичнее. Но самое главное, вы — трус!
— Хватит! — проорал Адам и резко встал, нависая грозной тучей над довольной девчонкой.
Пусть никому не нужная и заблудившаяся на огромной высоте, в безобразном балахоне и во власти бесчувственного и жестокого монстра, но Энни все еще оставалась собой и совершенно точно сдаваться не собиралась.
¹ — Халлас! — Хватит! (араб.)
² — Джария, — наложница; женщина, попавшая в плен; служанка-рабыня которую можно купить за соответствующую цену у ее хозяина (араб.)
³ — Абайя —длинное традиционное арабское женское платье с рукавами; не подпоясывается.
15. Полет
Адам
Тонкий голос эхом отдавался в ушах, колкие слова забирались под кожу, презрительный взгляд будоражил сознание... Еще немного и Адам готов был сорваться, превратиться в дикого зверя, только чтобы заставить девчонку замолчать, забрать сказанное обратно! Он не спрашивал ее мнения, ему не нужны были ее признания, он не терпел оскорблений. Никогда. Ни от кого.
Но эта дикая копия Алии никак не унималась, переходя все границы дозволенного. Дикий рык вырвался непроизвольно, но Адам просто не нашел в себе сил и дальше слушать весь этот бред! Не нравится он ей! Как же! А то он не видел, как девчонка не сводила с него глаз, не замечал, как терялась рядом с ним? Наивная, глупая, бесстрашная лгунья, позволившая себе слишком много! Это в ее мире подобное поведение могло сойти ей с рук. Это в ее стране свободных нравов женщина имела право ставить себя наравне с мужчиной и кичиться своим мнением. Но сейчас она была на половине пути в Дезирию. Находилась во власти Адама. И совершенно не понимала, что своими словами подписывала себе приговор.
— Если бы не обещал эмиру привезти Алию, я задушил бы тебя своими руками, — прошипел Адам, глядя на девчонку сверху вниз. — Еще раз ты позволишь себе нечто подобное, я забуду, что ты – не она! Я сверну тебе шею, джария!
— Энн! — с улыбкой, от которой внутри Адама закипело все еще сильнее, ответила бесовка.
— Что "Энн"? — не понимая, переспросил Ваха.
— Меня зовут Энн! — делая вид, что ее нисколько не пугает поведение мужчины, поправила та.
Адам был возмущен до предела! Вместо того, чтобы смиренно извиниться, этой сумасшедшей хватило смелости еще и замечания делать!
— Энн? — шипя, уточнил Адам, решительно намереваясь поставить выскочку на место. — Отныне ты — Алия! Для меня и для всех! Поняла?
По сжатым губам и напряженному взгляду было понятно, что Энни не собиралась соглашаться с условиями своего похитителя. Мало того, в ее голове однозначно созрел еще более язвительный ответ, но что-то ее останавливало произнести его вслух. И Адам прекрасно знал что это . А потому не преминул напомнить:
— Отныне ты открываешь свой рот только, когда я тебе позволю! Смотришь на меня — когда разрешу! То, что Хинрик все еще в Исландии, лишь вопрос времени и моего желания! — бросил Адам в недовольное лицо Энни. — Еще одна такая выходка и парню придется познакомиться с нашими суровыми законами. Надеюсь, теперь ты все поняла, Алия?
Последнее слово он специально произнес медленно, нараспев и чуть громче, ожидая от девчонки очередного взрыва эмоций.
Но Энни его удивила: опустив взгляд, она покорно ответила "Да" и замолчала. Но отчего-то сговорчивая и послушная, так сильно в эти мгновения напоминающая Адаму его сбежавшую невесту, она начала раздражать еще больше.
Встряхнув головой, молодой человек сделал шаг назад и, оглядывая Энни с головы до ног, заметил:
— Две недели и я отпущу тебя! Но если хотя бы одна живая душа усомнится, что ты не Алия, я обещаю: жизнь твоего брата и твоя превратятся в ад! Это ты уяснила?
— Да, — смиренно согласилась Энн, а потом резко подняв голову так , что горящие глаза ее моментально схлестнулись с холодными Адама, заявила:
— Две недели, Адам! Ровно столько я буду такой, как твоя ненаглядная Алия. Но ты, — она впервые позволила себе обратиться к мужчине без должного уважения, — даже пальцем не посмеешь меня затронуть такую неухоженную и некрасивую! И ровно через две недели вернешь нас с Хинриком обратно, навсегда позабыв дорогу в наш дом! Иначе я испорчу все твои планы! Надеюсь, ты тоже меня понял!
Не сдержавшись, Адам мгновенно подлетел к Энни и ухватился своей грубой пятерней за тонкий подбородок девчонки, горделиво поднятый кверху, и с силой сжал его.
— Две недели, — не находя слов от распирающего его изнутри гнева, одними губами процедил он, а затем резко отпустил свою жертву и решительно удалился прочь.
Не видеть ее, не слышать, не думать — это все, чего до безумия хотелось сейчас ожесточенной душе Адама. Устроившись поудобнее на огромном диване, стоящем в самом хвосте самолета и предназначенном для отдыха, он навалился на его спинку и закрыл глаза, нервно сжимая и разжимая ладонь: пальцы все еще разъедало кислотой от несдержанного прикосновения.
— Две недели, — прошептал он в пустоту. — Две недели.
Потеряв счет времени, Адам сидел молча и пытался продумать свои дальнейшие шаги до малейших деталей. Скрывать от Саида возвращение Алии, удерживая ее в своем доме, было нельзя, но и везти девчонку во дворец в Наджах означало погубить ту раз и навсегда. Единственная надежда оставалась на Абдуллу и его талант переговорщика. Именно он должен был уже оповестить Саида об успешном завершении поисков и уговорить того во избежание позора заключить брачный договор задним числом. Вот только исход переговоров пока оставался загадкой.
Звуковой сигнал и сообщение пилота о начале снижения заставили мужчину покинуть насиженное место и вернуться в компанию Энни. Девчонка все также мирно сидела в своем кресле, сосредоточенно о чем-то размышляя и совершенно ничего не замечая вокруг себя.
Адам приближался медленно и тихо, старясь не спугнуть свою пленницу. Впервые за долгое время он видел ее такой: спокойной, умиротворенной, покорной. В этот самый момент она была как никогда похожа на Алию. Уже не его Алию. Он пристально смотрел на красивую осанку, нежный профиль, выбившиеся из-под хиджаба непослушные пряди золотых волос и терялся в своих ощущениях. Словно яд медленно и мучительно ее образ отравлял сознание Адама. Ему хотелось подойти ближе, коснуться ее, поймать на себе нежный и робкий взгляд, в конце концов, осмелиться и назвать своей. Но тут же он вспоминал, что перед ним не Алия. Другая. Чужая. А та, что еще недавно была предназначена ему Всевышним, предала. Подло. Гнусно. Жестоко. И это чувство безысходности раздражало его, ломало на части, разрывало сердце на части.
