Сколько бы он смотрел на Энни пристально и самозабвенно, сколько бы еще времени разглядывал ее, тихо сходя с ума — неизвестно, но повторное предупреждение о скорой посадке, помогло ему выйти из ступора.
— Садимся, — произнес Адам, устраиваясь напротив.
Энни бросила на него мимолетный взгляд и отвернулась. По всему было видно, что компания молодого человека была для нее крайне неприятна.
— Послушай меня, — обратился Адам к своей спутнице. — Для всех ты моя будущая жена и дочь шейха Аль‐Наджаха, правителя Дезирии, Алия. Для всех ты была со мной в Португалии и, пока я занимался делами, отдыхала там. Для всех. Кроме отца Алии. Для него ты — полнейшее разочарование и позор целого рода! Я искренне надеюсь, что он примет мои условия и позволит сразу привезти тебя в мой дом. Но, если вдруг он решит, что твое место во дворце, — запомни три простых правила: молчи, не отрывай от земли глаз и делай все, что тебе велят. Поверь, стоит только тебе оступиться, как головы полетят с плеч. К тебе будет приставлена Ясмина — пожилая женщина, хорошая владеющая английским. Ты во всем сможешь на нее положиться.
Энни сухо кивнула, продолжая смотреть в окно.
— Прежде чем сойти на землю, закрой лицо и запомни: ты всегда идешь позади меня! Обгонять не смей! Смотреть по сторонам, а тем более на других мужчин, не смей! — Адам продолжал засыпать ее указаниями, но отрешенный вид девушки настораживал и заставлял изрядно нервничать. — Ты слышишь меня, Алия?
И опять Энни удостоила своего мучителя лишь сдержанным кивком.
— Неужели в твоей дерзкой голове нет ни единого вопроса? — взъерепенился Адам, привыкший к иной манере общения с Энн. — То не знаешь, как заставить тебя прикусить язык, то невозможно добиться и слова! Спрашивай, если что хочешь узнать!
— Сколько у тебя жен, Адам? — язвительно спросила Энн, бесстрашно взглянув на того открытым, слегка ироничным взглядом. — Я совсем упустила из виду, что помимо зверских законов, доисторических взглядов на жизнь и всевозможных “ не смей”, у вас не принято довольствоваться одной женщиной. Сколько таковых у тебя, Адам? Какой по счету стану я в твоем гареме?
16. Самозванка
Дезирия
Энн
Ноги путались в длинных полах абайи, не позволяя сделать привычный шаг. Горячий, раскаленный воздух обжигал легкие, а темная беспросветная ночь мешала как следует осмотреться.
Едва преодолев спуск по трапу, Энни, стараясь не запнуться, семенила небольшими шажочками следом за массивной фигурой Адама в сторону нескольких громоздких внедорожников, встречающих его прямо на территории аэропорта.
Свет фар.
С десяток крепких мужчин, явно вооруженных до зубов и в военной форме.
И еще один — пожилой, в белой кандуре и с покрытой головой. Сдержанно улыбнувшись, он вышел навстречу и, похлопав Адама по плечу в знак приветствия, бегло заговорил на арабском.
Напрочь забыв наставления своего похитителя, Энни старательно вглядывалась в лица встречающих и вслушивалась в их речь. Ничего не понимая, она пыталась уловить хотя бы интонацию, но ровная речь и каменные лица мужчин задачу совершенно не облегчали.
Вдоволь наговорившись, старик открыл заднюю дверь внедорожника, приглашая Адама занять место, но тот не спешил садиться. Развернувшись к Энн, он сердито окинул ее взглядом и, пропуская вперёд, пробурчал:
— Алия!
Поспешив занять место в прохладном салоне автомобиля, Энни вся сжалась от пугающей ее неизвестности. Это в самолете ей хватало смелости и наглости задирать Адама. При всей его грубости и неадекватности она совершенно не боялась его. Напротив, она помнила его другим, а потому до конца не осознавала всей опасности нависшей над ее головой. Только сейчас в окружении десятка устрашающих мужчин, совершенно ничего не понимая, до Энни начало доходить , что Ваха не шутил.
Спустя мгновение Адам занял место рядом, старик же уселся на переднее сидение. Тут же автомобиль тронулся с места, увозя Энни в глухую и непроглядную темень, скудно освещаемую светом фар. Не обращая на дорогу никакого внимания, мужчины продолжали активно вести беседу. Энни же, теребя рукава абайи, опустила голову, стараясь абстрагироваться от происходящего вокруг.
Дорога казалась ей бесконечной и с каждой минутой волнение становилось все более невыносимым. Ей хотелось немного ясности, немного внимания, немного слов, которые смогли бы ее успокоить, но сидевший по правую руку Адам был чересчур увлечен разговором со стариком. И даже в редкие секунды тишины, вместо того, чтобы хоть что-то объяснить Энн, он просто отворачивался к окну, за которым ничего не было видно.
Когда в разговоре мужчин в очередной раз повисла пауза, девчонка не сдержалась и, протянув ладонь, затронула руку Адама, уверенно лежавшую на его коленях. Сию секунду Энни ощутила, как мужчина вздрогнул от неожиданности, а потом напрягся всем телом, но руку ее не скинул. Набравшись смелости, она подняла глаза к лицу Адама, но тот продолжал смотреть в окно, словно ничего не происходило, а спустя пару минут вновь вернулся к беседе со стариком.
Энн недоумевала, как можно было быть таким бесчувственным чурбаном, и вместо того, чтобы просто убрать свою руку, она сильно ущипнула мерзавца и только после, опустив глаза в пол, отдернула ладонь.
— Встреча с отцом завтра, Алия! — прошипел Адам, недовольный выходкой девчонки, а та вдоволь смогла насладиться преимуществом восточной одежды, скрывающей ее довольное лицо и широкую улыбку.
Правда, радоваться пришлось недолго.
— Все мои восемь жен и бесчисленные наложницы тебя быстро научат уважать меня, — наклонившись, прошептал эмир на ухо своей и без того запуганной пленнице. — Думаю, ты понимаешь, как мало радости твое появление привнесет в жизнь моего гарема!
И если на борту самолета ответ эмира о количестве жен Энни не восприняла всерьез, то сейчас, закусив губу, она не на шутку начала переживать: ее скромных познаний о жизни людей на Востоке явно было недостаточно, чтобы заподозрить Адама в обмане.
За этими волнениями Энни и не заметила, как автомобиль сбавил ход, а после и вовсе остановился.
Стоило ей выглянуть в окно, как перед глазами предстал чем-то похожий на дворец огромный белоснежный дом в окружении ухоженного сада.
Высокие ветвистые деревья, обрамлявшие широкую дорогу, усеянную переливающимися в ночи разноцветными фонтанами, придавали этому месту сказочной необычайности. Еще бы, по дороге до дома Адама кроме пустынных и однообразных пейзажей, слабо освещенных светом фар, Энни так и не удалось ничего рассмотреть. Наверно, поэтому, глядя сейчас на неописуемой красоты сад, она замерла, потеряв на мгновение дар речи.
— Мне некогда ждать, пока ты соизволишь выйти. Пошевеливайся, Алия! — вывел из ступора недовольный голос Адама. Энн и не заметила, что тот давно вышел из салона и сейчас придерживал дверь в ожидании своей спутницы.
