— Когда любишь человека, не замечаешь никого кроме него, разве нет? — Энни приподняла голову так, чтобы видеть лицо Ясмины, и, дождавшись ее кивка, продолжила: — Адам же берет Алию девятой женой, не считая наложниц. Что же это за любовь такая?
Из рук Ясмины что-то бултыхнулось в воду, а та пробормотав пару слов на арабском, внезапно расхохоталась, изрядно смущая девчонку.
— Да кто ж тебе сказал такое? Девятая жена...
— Адам сказал, да и вы про гарем подтвердили.
Но остановить смех женщины было невозможно. Никак не успокаиваясь и что-то приговаривая, она принялась омывать волосы девушки чистой водой.
— Дуреха, — немного успокоившись, произнесла Ясмина. — Нет у Адама ни единой жены, а тем более наложниц. Пошутил он над тобой, а ты и поверила. Да и какие восемь жен? Максимум разрешено по закону четверых иметь, и то сейчас редко, где такое встретишь. Разве, что Саид пятую берет, но и то потому, что все остальные на том свете уже.
— А как же гарем? Девушки?
— Так у Адама две сестры есть младшие и вторая жена его отца тоже здесь живет, ну и девушки, что помогают им во всем — вот и весь гарем. Но ты не переживай: они все уверены, что ты дочь Аль-Наджаха, а потому не осмелятся даже близко к тебе подойти, не то, что заговорить.
Продолжая болтать, Ясмина помогла Энни выйти из ванны, обработала следы побоев, как и обещала, а затем высушив волосы девушки, принялась подбирать той соответствующий наряд.
— Вроде неплохо, — с довольным видом заявила Ясмина. — Не отличишь! Пойдем, отведу тебя к Адаму.
— А к нему зачем?
— А ты хочешь сразу в лапы к Саиду?
Энн ничего не ответила, но вспоминая вечерний визит Адама, лапы Саида казались не такими уж и страшными.
19. Саид
Адам
Тяжелый осадок на душе от разговора с Энн никак не давал Адаму сомкнуть глаз, как бы сильно тело его не вопило об усталости. Беспокойные мысли то и дело заставляли прокручивать в голове события минувших дней, порождая предчувствие чего-то плохого.
И без того неуверенный в правильности опасной затеи, сейчас, усомнившись в порядочности Энни, он и вовсе не верил в возможный успешный исход.
Еще не поздно было отказаться от попытки выдать дочь Ларуса за Алию. Не поздно! Еще можно было сказать Саиду, что люди Адама ошиблись и привезли не ту девушку. В конце концов, показать ему Энн и все рассказать.
Скрепив руки за спиной, Адам монотонно измерял шагами свою спальню, прокручивая в голове самые разные варианты, но ни один не устраивал его полностью.
" Ложь — это путь в никуда! Даже самая маленькая — она обязательно потянет за собой другую, " — повторял он слова отца, словно убеждая себя оставаться честным. И прежде всего с самим собой.
Но в то же время опустить руки, сдаться и по доброй воле передать власть Назиру означало только одно — погубить свой народ окончательно. Жизнь Адама и судьба девчонки на чаше весов никак не перевешивали будущего целой страны.
В бессмысленных раздумьях ночь пролетела незаметно, а утро встретило тишиной, едва нарушаемой шумом прибоя.
День обещал быть тяжелым. Приезд Саида, его встреча с Энн и самое главное — подписание брачного договора, согласно которому юридически Алия стала бы женой Адама еще до побега с Маджидом.
Один шаг до мечты. Не этого ли желал он долгие годы, лелея в себе нежные чувства к Алие? Но каким же глупым и слабым прежний Адам казался сейчас себе настоящему! Как грубо и жестоко пошутила над ним судьба, исполнив мечту детства! Насколько быстро чистая и преданная любовь переросла в брезгливое и непобедимое презрение!
Устав бесцельно слоняться из угла в угол, Адам спустился в сад, где природа только-только пробуждалась ото сна, а воздух все еще был наполнен живительной прохладой. Наполняя своей свежестью легкие, он помогал молодому эмиру собраться с мыслями и найти в себе силы бороться.
Робкие шаги за спиной и тихий голос Ясмины заставили обернуться.
— Адам, она готова! — покорно опустив голову, сказала женщина, пропуская вперед точную копию Алии.
Ясмина потрудилась на славу: вышитая золотом абайя цвета уходящего солнца и хиджаб из той же ткани изумительно подходили к песчаного оттенка глазам девушки. Разгадать, что подо всей этой красотой скрывалась не дочь Саида было практически невозможно. Единственное, что до сих пор выдавало в Энн совершенно другого человека – ее взгляд: прямой, открытый и свободный. Так смотрят европейки, местные — никогда. Адам понимал, что этот взгляд способен был погубить их всех, на корню зарубить, казалось бы, безупречный план и позволить Маджиду и Назиру одержать верх.
— Не годится, — прорычал он и жестом руки прогнал покорную Ясмину. А сам медленной походкой тигра подошел к девчонке и сквозь тонкую ткань никаба¹, прикрывающего лицо, жестко схватил ту за подбородок. — Алия, сколько можно повторять, чтобы не смела глаз от земли отводить?
Его пальцы отчаянно сжимались на лице Энн, причиняя боль и явно оставляя следы, но даже так она упорно смотрела в ненавистные глаза мужчины, повторяя про себя, что терпит выходки этого мужлана только ради свободы брата.
— Энн, — сквозь сковавшую все лицо боль, прошипела девчонка. — Меня зовут Энн!
— Еще раз произнесешь это имя вслух и, поверь, я вырву твой язык, — с пылающей яростью в обезумевших глазах процедил Адам. Он не успел остыть от ее прошлой выходки, как она вновь показывала характер. — Ты поняла меня, джария?
Его взгляд сводил с ума многих. Недаром в народе говорили, что глаза Адама, как врата смерти: пустые, жестокие и безжалостные. Он привык к покорности: никто из его окружения не позволял себе так нагло и бесцеремонно смотреть на него в ответ. Ни у кого не хватало смелости или, наоборот, хватало здравого смысла. И только эта рыжая и дерзкая девчонка сверлила своими золотистыми глазами, царапая душу почище любой самой острой грани алмаза.
— Лучшая жена - немая! — выплюнул Адам, так и не дождавшись от Энн ответа.
— Еще бы твоя невеста не сбежала от тебя, — со злости, совершенно не страшась последствий своей прямоты, заявила непокорная. — Ты – монстр и чудовище! Не нравится, как я смотрю, тогда найди себе другую копию, а меня оставь в покое!
Пальцы Адама ослабили хватку, но не отпустили подбородка девушки. Поддев его одним пальцем, другим он грубо провел по губам своей жертвы, даже через ткань никаба ощущая, как сжались они под его натиском.
— Как думаешь, что будет с той, что посмела выдать себя за дочь шейха? — Адам специально говорил медленно и вкрадчиво, чтобы девчонка наконец осознала всю опасность момента. — По законам нашей страны тебе грозит смерть! Так что прежде, чем ты снова посмеешь открыть свой рот, вспомни об этом.
Он продолжал неспешно касаться губ Энни и пристально смотреть ей в глаза, пытаясь разглядеть в них страх. Но кроме отвращения в них не было ничего.
