— Кто? — безжизненным голосом повторил он свой вопрос.
— Убери руки, Адам, — простонала Энни, отчаянно цепляясь за полотенце на груди, и попыталась шагнуть вперед, чтобы мужчина остановился. Но стоило ей только шелохнуться, как крепкие руки эмира схватили её за плечи и спиной впечатали в его крепкое и напряженное тело.
— Кто, Энни? — надсадно проревел он в ухо. — Кто?
— Да какая тебе разница, — начала вырываться девчонка. — Отпусти! Ты переходишь все границы!
— Почему ты молчала? — прижимая к себе Энни все сильнее, не замолкал Адам.
— Ты не спрашивал! — отрезала та, не оставляя попыток высвободиться.
— Еще в первый день я спрашивал тебя! — взбешенно прорычал мужчина. — Гордая! Безумная! Сумасшедшая! Я же мог убить тебя своими руками, думая, что лжешь...
Не сдержавшись, словно куклу Адам развернул девчонку к себе и обхватил ее лицо ладонями. Но на сей раз нежно и трепетно.
— Прости, что в глазах твоих сразу не рассмотрел правды! И за слова мои прости!
Схлестнувшись воедино, эмоции переполняли сознание. Слишком многое было впервые для юной Энни. Нежные касания, пугающая близость и эти искренние слова Адама затуманивали ее разум. Все это было чересчур, но в то же время до дрожи приятно.
— Я не сержусь, — борясь с желанием прикрыть глаза от удовольствия, пропищала она, глядя на взволнованное лицо эмира и наконец понимая причины его злости. С первой ночи в этом доме он считал, что Энни выдумывала несуществующие побои, а окружающие, заблуждаясь, винили его. Ясмина... Узнав всю правду, она, видимо, так и не прояснила ситуацию.
Твердо решив, что вновь должна попросить мужчину отойти, а еще лучше и правильнее — выйти из ее комнаты, она мгновение за мгновением оттягивала неизбежное, ощущая кожей теплоту его рук.
— Кто это сделал? — вновь повторил свой вопрос эмир. — За что, Энни?
Закусив губу, девчонка молчала. Если бы только сама знала "за что". За то, что родилась... За то, что была не такой, как мечтал отец... За то, что тот считал ее источником всех бед... В любом случае выносить семейные неурядицы на суд чужого человека ей совершенно не хотелось.
— Это неважно, Адам, — пробубнила она.
— Важно, — приглушенно ответил тот. — Для меня важно!
— Есть вещи, которые я не готова с тобой обсуждать, — Энни вновь попыталась отступить, стараясь не поддаваться своим ощущениям.
Несмотря на юный возраст и неопытность, она никогда не была дурой. И сейчас прекрасно понимала, к чему может привести подобная близость мужчины, как и то, что в его руках она была всего лишь игрушкой на время, копией на замену оригинала.
Убрав руки с полотенца, Энни прикоснулась к ладоням эмира и потянула те прочь.
— Ты позволяешь себе слишком много, — смущаясь, произнесла она.
— Много? — словно не понимая о чем речь, переспросил Адам, хотя уголки его губ дрогнули в легкой улыбке, а руки лишь сильнее прильнули к нежной коже.
— Разве дозволительно мужчине видеть женщину в таком виде? Разве не нужно мне прятаться под паранджой?
— Нужно! — ни секунды не раздумывая, отрезал Адам и как ни в чем не бывало продолжил откровенно скользить ладонями по лицу и шее девушки, а взглядом – гораздо ниже. — Только не передо мной!
Его дыхание, такое близкое и горячее, касалось нежной кожи, разнося необъяснимое волнение по телу Энни. Ей было страшно. Но в этот момент боялась она не Адама — себя.
— Чем же ты отличаешься от остальных? — язвительно прощебетала Энн, в надежде раззадорить эмира, заставить того вновь вспыхнуть и отступить.
— Неужели забыла? По документам я твой муж! — ухмыльнулся Адам, прислонившись к веснушчатому лбу своим и запутывая пальцы во всё еще влажных волосах цвета раскаленного солнца.
— Это ты забыл, — практически утонув в мужских прикосновениях, напомнила Энни скорее себе, чем ему. — Я не Алия.
И снова руки эмира скользнули к ее лицу, очерчивая нежные изгибы и строгие линии на своем пути.
— Я это помню, — прошептал он уверенно и едва слышно добавил, жадно выдыхая каждое слово: — Латифа… Фатина... Хабибат-Калби...¹
Слегка приподняв лицо девушки к своему, Адам коснулся губами манящих губ Энн. Чутко, невесомо, трепетно. Ничего не ожидая взамен. Не настаивая. Не торопя.
И если до этого Энни казалось, что накал эмоций между ними и так достиг максимума, то сейчас она понимала, как глупо ошибалась. Вмиг разум ее отключился, вынуждая жить ощущениями. Острыми, новыми, доселе неизвестными. Еще никто и никогда не касался ее так, не смел целовать, не был с ней таким ласковым. Она потерялась, растворилась, замерла. Забывая дышать, безвольно опустив руки и с головой погрузившись в свои переживания, Энни впитывала, как губка, каждое мгновение, запоминая мягкость и сладость касаний Адама, пока упрямые мысли вновь не вернулись в ее рыжую голову, принося с собой толику разочарования и негодования.
— Какой же ты негодяй, Адам, — резко отскочив от эмира, возмутилась она.
— Даже так? — удивился тот.
— Алия — твоя жена! Алия! А я Энн. Не дочь шейха и не первая красавица! Обманывай окружающих, но себя не нужно! Так нельзя!
По выражению лица Адама было видно, что и он всё прекрасно понимал и, как бы ни тянуло его к Энни, с выбранного пути сворачивать он не собирался.
Сжав кулаки, Аль-Ваха решительно отошел прочь.
— Ты права, — сухо ответил мужчина, вновь устремив взгляд к океану. — Алия будет моей женой, когда вернется. Этого не изменить.
— Отпусти меня, — прошептала ему в спину Энн, понимая, что дальше находиться рядом с Адамом ей будет невыносимо. Нестерпимо ей захотелось в Исландию. Туда, где холодно лишь на улице, но тепло в домах и сердцах близких людей.
— Не могу, — отрезал Адам и обернулся в сторону девушки. И вновь его взгляд стал холодным и расчетливым, словно не был он минуту назад воплощением нежности и заботы. — Две недели еще не прошли.
С этими словами он прошел мимо сбитой с толку девчонки и, хлопнув дверью с такой силой, что та едва не слетела с петель, удалился. Энни осталась одна. Как и мечтала еще несколько минут назад. Но сейчас это одиночество окрасилось в слишком темные и печальные цвета.
— Эй, ты чего в таком виде стоишь тут, как вкопанная?
Голос Ясмины заставил очнуться. Энни перевела взгляд на женщину, суетливо выставляющую на стол завтрак, и еле нашла в себе силы ей улыбнуться.
— Все хорошо, — ответила девчонка и подняла с пола скомканный халат, выпавший из ее рук, стоило Адаму прикоснуться к ее спине.
— По тебе и не скажешь, — проворчала Ясмина. — Думаешь, я слепая? Не вижу ничего? Или не знаю, где ты ночь провела?
— Я лишь хотела помочь, — попыталась заступиться за свою честь Энни, понимая, что Ясмина вновь истолковала все неправильно.
