Абдулла же, судя по всему, совершенно не был готов к подобного рода вопросам, а потому, потирая ладони, начал нервно расхаживать взад и вперёд.
— Я же сказал, на Женеву. А там пересадка на Рейкьявик.
— Кто вывел её за пределы дома? — недослушав Абдуллу, Адам продолжал сыпать вопросами.
— Заир, — запросто сдал предателя старик. — Но, Ясин, это только потому, что я сам в это время был в Наджахе, как раз оформлял перелёт для нашей гостьи.
— И как же, Абдулла, она улетела без документов? — что-то во всей этой истории никак не давало покоя эмиру, но что именно он и сам пока не мог понять.
— Кто же будет досматривать женщину в хиджабе? Да и вообще, разве это проблема? Что за бардак у тебя в голове, Ясин? Я говорю, что привёз Алию, а ты интересуешься её копией?
— В следующий раз, прежде чем кого-то мне привезти — спроси! — раскатисто провопил Адам и направился к выходу. Разговор был окончен.
Внутри всё клокотало от негодования и смятения. Абдулла был прав: всё шло чётко по плану. Но только Адаму казалось, что всё вокруг катилось в никуда.
Махнув на старика рукой, эмир оставил его, понимая, что прежде чем что-то окончательно для себя решить, нужно успокоиться и привести мысли в порядок. Иначе в пылу разгорячённых чувств он грозился сорваться на старике, который и вправду долгие годы был верен ему.
Адам испытывал жгучее желание побыть одному, а потому минуя просторы дома, направился к выходу, чтобы уединиться на морском побережье. Но почти в самых дверях столкнулся с Алией, которая как раз возвращалась с прогулки.
— Ну здравствуй, Алия! — прогремел Адам, всем своим видом давая понять, что совершенно не рад встрече.
Девушка несмело подняла глаза и окинула эмира пустым безжизненным взглядом. Смирившаяся со своей долей, готовая принять любое наказание от него и сильно напуганная девушка сейчас казалась Адаму совершенно чужой и ненужной.
Он не знал, что делать ему с Алией. Вот она — здесь! Достаточно поставить подпись в бумагах и сделать дочь Саида своей. Разве не об этом он мечтал долгие годы? Отчего же сейчас перспектива эта вызывала в его душе отторжение.
— Отведите её ко мне, — рявкнул Адам и, не задерживаясь возле девушки ни секундой дольше, вышел на улицу.
Он стоял на берегу океана, в который раз наблюдая за заходом солнца. Удивительно, Адам прожил в этом месте ни много ни мало двадцать семь лет, но только несколько дней назад начал замечать, какими красивыми и непохожими друг на друга бывают закаты в этом месте.
— Теперь ты можешь успокоиться: девчонке не грозит никакая опасность, — поравнявшись с эмиром, заключил Ангур. Он долго наблюдал за Адамом издалека, но подойти отважился только-только. И дело было не в страхе за свою
— Почему я не уверен в этом, Ангур? — глухо спросил Адам, тогда как губы его собеседника дрогнули в еле заметной улыбке.
— Потому что зерно сомнения, наконец, проросло и в твоей душе, Ясин. Могу я дать тебе совет не как верный слуга, а как друг и брат?
— Говори!
— Никому не верь, Адам! — твёрдо отчеканил Ангур. — Слишком много лжи вокруг.
— Ты об Абдулле?
— Уверен, он тоже лжёт.
— Лжёт, Ангур! — согласился Адам. — Не могла Энни даже близко к Назиру подойти, да и к самому Абдулле тоже. Но причины его наговоров мне понятны: он боится, Ангур, что сверну я с намеченного пути.
— Если захочешь изменить направление, разве остановят тебя слова Абдуллы? — усмехнулся друг.
— Нет, не остановят, — уверенно ответил Адам. — Но я не сверну, ты же знаешь!
— Как и ты, брат, что я буду рядом в любом случае! Только прежде, чем жизнь свою разрушить, посмотри на Саида и ответь самому себе на вопрос: может ли правитель, глубоко несчастный в душе, сделать счастливым свой народ?
— А быть счастливым, когда народ страдает, он может?
— Нет, Адам, — выдохнул Ангур. — Но если оба пути провальные, нужно искать третий!
— Я постараюсь его найти.
Ещё долго стояли друзья рядом и молча провожали за горизонт солнце. А после эмир отправился к себе, чтобы, в конце концов, встретиться с Алией наедине.
27. Брелок
Адам застал Алию в своей спальне, та безропотно ожидала его возвращения, повинуясь приказу. Забавно, как резко сменилось настроение дочери Саида в отношении эмира. Если раньше она кривила свой носик, избегала его и искала любые причины отложить их брак, то сейчас покорно стояла перед мужчиной в одном лёгком простом платье до пят и с надеждой смотрела на него. Абдулла, конечно, предупредил девушку, что отец отдал её Адаму, и что брак заключён был между молодыми людьми задним числом. Алия была избалованной и капризной, но неглупой. Она понимала, что из сложившейся ситуации у неё было только два выхода: смириться со своей долей и молить Адама о прощении, либо повторить судьбу Маджида, ожидавшего своей участи на цепи. Конечно, она выбрала первое. И лишь одного никак не могла предугадать Алия, что за время её отсутствия привязанность самого́ эмира к ней сойдёт на нет, что больше, глядя на неё, он не будет трепетать от волнения, а её чарующий медовый взгляд окажется бессильным и напрасным.
И всё же стоило Адаму перешагнуть порог спальни, Алия не дрогнула. Не отвела глаз, стоило тому только посмотреть на неё. Хрупкая, нежная, с длинными, переливающимися волосами цвета огненной зари, благоухающая и свежая — она готова была сделать для эмира всё что угодно, лишь бы вымолить его прощение.
— Прикройся, бесстыжая! — совершенно не желая видеть возле своей кровати беглянку, грубо произнёс Адам. — Неужели ты думала, что я хоть пальцем прикоснусь к тебе после него? Ты мне противна, Алия!
— Я всё также чиста для тебя, Ясин, — тонким, льющимся, словно ручеёк, голосом прозвенела девушка. — Маджид и пальцем меня не тронул.
— С чего ты взяла, что мне это интересно? Ты грязная, опозорившая свой род девка, которая даже рта не должна открывать рядом со мной!
— Но ты же сам просил меня привести. Я подумала, что ты хочешь получить меня, — сгорая от стыда и неловкости, возразила Алия. Её и без того красные от смущения щёки стали почти пунцовыми, голос дрожал, а ноги едва слушались, подкашиваясь от страха. — Адам, умоляю тебя, пощади Маджида. Он ни в чём не виноват. Ради той дружбы, что раньше связывала нас, помилуй его. Меня накажи, если хочешь, только не его. Всё для тебя сделаю. Такой буду, какой захочешь.
— Твоя наглость, Алия, не знает границ! — усмехнулся эмир и, не глядя на девушку, прошёл в дальний угол спальни. — Когда ты убегала со своим любовником, почему не подумала, что подписываешь ему смертный приговор? Какой смысл сейчас от твоих жертв?
— Всё не так, как ты думаешь. Позволь мне объяснить, прошу!
Алия успела накинуть на плечи абайю, а волосы спрятать под платок, чтобы лишний раз не злить эмира, а после осмелилась подойти к нему чуть ближе и, протянув несмело руку, коснуться его плеча.
