Ого! Это было невероятно осознавать. Баба Катя посоветовала идти в детство. Легко сказать! Воспоминания стёрлись за множеством событий и дел. Галка помнила только, что её все ругали.
– За что вы меня ругали, папа? Ну, в детстве.
Николай покачал головой:
– Я уж не помню. Это они ругали. А что я? Я, как все… Но мне казалось, что зря всё это.
От отца помощи в этом вопросе ждать не приходилось, и Галка обмозговывала сама. Много времени ушло, но про спешку баба Катя однозначно говорила: «Ты семечко посадила. А дальше твоя забота только поливать и оберегать. А когда вырастет? Как бог даст».
Бог не давал, по мнению Галки. Ей-то надо было всё да сразу. А то уже двадцать четыре стукнуло, а она опять в одиночестве встречала день рождение. Конечно, был отец, но это не меняло пугающего ощущения внутри.
– Что-то упускаю! – наконец решила Галка. – Это бабка может ждать, а я нет.
Имелась в виду баба Катя.
И Галка закрутила роман. А вдруг она упускала именно это? Отношения! Любовь, морковь и все дела. Как раз весна началась, гормоны взыграли, да и котам Галка начала завидовать. Кандидат быстро подобрался – по рабочим вопросам Галина общалась со множеством людей. Так в жизнь семьи Бураковых вошёл Константин. Почему-то он вошёл, а не Галина вошла. Но девушке было на это наплевать, а недовольство отца она списывала на то, что стало теснее.
Теснее стало не только Николаю. Но и Галке. И дело было не в квадратных метрах. Худощавый и высокий товарищ без мускулов зато с длинным языком теснил по всем пунктам Галку, требуя различных невозможностей, без которых он, видите ли, прожить не может. И Галка эти невозможности делала реальностями, как, например, завтрак из трёх блюд. При этом долговязый Константин на работу не спешил. Он вообще не работал – он дома творил, но явно не в выходные. Потому что как он писал не видели ни Галка, ни Николай. Зато как ел, видели все. Костя был писателем. Конечно, непризнанным. Конечно, пока. И этот писатель сидел на шее у Галины материально и физически тоже. Потому что домашние дела с писательством не совмещались в принципе, даже походы в магазин или ремонт текущего крана. Николай пытался говорить с дочкой, но получал грозный отпор:
– Что тебе баба Катя говорила?
Видеть и молчать, не лезть с советами, когда не просят – Николай осваивал нелёгкую науку. Раньше у него не было собственного мнения, а теперь оно появилось, и мужчина видел, как дочка рушит, что так долго строила и… ничего не мог поделать. Он даже звонил бабе Катя, но суровая женщина его вмиг на место поставила:
– Не лезь, когда не просят. Поддержишь, когда будешь нужен. А сейчас своею жизнью занимайся. Нечем? Найди!
И Николай искал, чтобы не думать о Галке. Бегать пошёл, в шахматный клуб записался и даже домой съездил, чтобы развестись. Тётя Лера так и не пошла к бабе Катя, а Николай хотел дальше двигаться. Вместе с дочкой хотел – чувство вины сказывалось, что её детство мимо него прошло, и не было от него такой нужной отцовой поддержки. Но потихоньку осознание в нём прорастало, что не всегда поддержка нужна – свои шишки понабивать необходимо часто.
Галка и набивала, бегая вокруг непризнанного гения со стремлением его в люди вывести. Добегалась до живота большого и родов первых.
У Галки дочка родилась. Она её в честь матери назвала – Зиной.
Всё-таки так и не хватало Галине любви материнской. А как восполнишь её? Ни детства уже, ни матери.
Из роддома Галину забирал отец – непризнанный гений слинял сразу, лишь письмо оставил. Красивое было письмо с фразами заковыристыми, да и длинное. Только итог у письма был печальный и короткий: Константин ушёл навсегда – маленькие дети в его планы не входило, ибо с писательством несовместимы.
Вот тут-то Николай рядом оказался, восполняя все детские годы. И зарплату, не задумываясь, на внучку с дочкой тратил, и ребёнка ночами на руках носил, и в колясочке выгуливал.
Что до бабы Кати, то некогда Галке стало собой заниматься. Ночи бессонные, дни замотанные, да ещё и ипотека большущая. Особых накоплений у Галки не было, а те, которые были, съел тощий Константин. И Галка стала думать о работе. Но с ребёнком не очень-то поработаешь, а в садик мелкую не отдашь.
Галка насела на папу. И Николая заперли в четырёх стенах без планов, денег и собственного мнения, потому что как воспитывать ребенка лучше знала мать, то бишь Галка, которая отцом и руководила. А руководить человеком с чувством вины очень легко.
До поры до времени.
Время пришло, когда Зине исполнился годик. Девочка росла очень свободолюбивой, а мать была очень волнующейся. Родителей, как правило, свобода больше всего и волнует! Точнее опасности, связанные с ней.
Галка начала свободу ограничивать у ребёнка. Зинка воевать. Отец вспоминать.
И состоялся взрыв. Отношения между троими Бураковыми явно требовали перемен.
И тут-то Галка вспомнила, о чём мечтала в детстве – о свободе. Именно она давала счастье, а не взрослая самостоятельность, не деньги, не отношения, не подружки.
Галина вспомнила про задание от бабы Кати. На его выполнение ушло два года.
Глава 20. Тьма возможностей и тьма внутри
Заезженная колея заманчива. Чтобы на неё попасть, не нужно думать, прикладывать усилия, стараться. Достаточно ослабить внимание, и прошлые реакции тянут щупальца, поют убаюкивающую песню и… привычная колея уже под ногами, поезд мчит сам по себе, а ты расслабленно несёшься. И хорошо! Только едешь, неизвестно куда, и, неизвестно кто, управляет составом. Поэтому попадает человек точно не туда, куда нужно. А он и не задумывался, куда ему нужно. Просто ехал по привычке и всё. А потом бац – поезд понёсся стремительно, швы затрещали, мысли появились об аварии или не появились. Но авария всё равно случилась. И сидит пассажир среди обломков, на жизнь сетуя – дескать, не туда его завезли, ой, какие нехорошие. А другой поглядит на обломки и задумается, почему его везли, а не он шёл, куда хочет. И встанет, и пойдёт. Медленно, но в нужную сторону.
Галка с отцом сейчас как раз среди обломков сидели и тьму внутри ощутили, которая незаметно, но заполонила обоих, окружив привычными реакциями. Ушёл осознанный выбор. Точнее тьма его прогнала и дверь захлопнула, радостно руки потирая – наконец-то потерянная власть вернулась. Николай опять в привычную роль подкаблучника нырнул, потеряв любую самостоятельность, как и деньги. А Галка решила, что снова должна пахать за место под солнцем, тем более раз теперь ещё и дочка с отцом на руках.
Вот поезда жизни Николая и Галины без управления скорости развили огромные и в канаву ссор с обидами нырнули. Сколько скандалы продолжались, обсуждать не будем. Главное, увлёкшись разборками по началу, семья Бураковых осознала, что не нравится им это дело, поэтому стали они решение искать. С тьмой внутри выхода не было. Тьма старательно закрыла любой просвет обидами, сомнениями, страхами. Но Зина не промах была и не зря она семью Бураковых столь неожиданно пополнила. К свободе стремясь, выход девочка подсказала. И Николай с Галкой одновременно о бабе Кате вспомнили и ужаснулись, что в болото себя прежних попали, а ведь они измениться решили, но забыли об этом.
