Но не сложа руки всё это время сидела – работу искала, не зря же высшее юридическое образование имела в самой Москве полученное. Но в Москве таких было полным полно, и никому Галка оказалась не нужна на два через два – все хотели иметь её по полному графику.
Пыталась Галка на компьютере подрабатывать дома, разовые поручения выполняя. Но Зиночка стояла на страже маминых интересов и не дала лоботрясничать, перед монитором ничего не делая – ей больше нравилось на обоях с мамой рисовать.
Ещё Галка совалась и там, и сям, но от ворот поворот получала – «нет» больно било, но она голову поднимала и дальше искала удобное для неё место. Впервые за долгие годы она не собиралась удобной для места становиться.
А кто ищет, тот обязательно находит. Так баба Катя говорила, да и не только она. И другие умные люди эту истину давным-давно знали. Вот Галка и нашла. Два через два, как и хотела, и зарплата ипотеку покрывает, да ещё на продукты хватит. Только должность Галкина не очень звучала – уборщица. Гордость это слово цепляло, и Галка краснела. И никому не рассказывала о смене деятельности.
А Зиночка довольна была: то с дедой сидела, то с мамой. И ни тот, ни другой к экрану не стремились – всё на неё смотрели, а девочке только этого и надо было.
Здесь уж по полной Галка могла под откос загреметь – ведь, ой, горе-то какое, жизнь-то, как не сложилась – красным дипломом считай унитазы трёт в ресторане. Но Галка пыталась нос держать в выбранном направлении и мудрость в ситуации находить. Если так, то значит наилучший вариант.
Почему лучший?
Тут она целый список составила. Аналитический.
1. Я могу с дочкой быть.
2. У меня голова отдыхает. Физически устаю, а умственно – нет.
3. Время есть за своими мыслями следить.
4. О свободе есть время подумать.
5. Вообще есть время обо всём думать, а не только нормативные акты в «свободное» время читать.
Галка список на зеркало в ванной повесила, чтобы не забывать и в ужас-ужас не погружаться.
Приятного, по большому счёту, мало было в мытье туалетов. Ведь Галка-то себя особо умной считала: из глубинки выбралась, сама выучилась, о месте под солнцем мечтала, а тут место у унитазов получила. Конечно, хорошее место – унитазы красивые, в дорогом ресторане, а не на вокзале каком-нибудь, где бомжи пьяные валяются. Но и тут в основном пьяные ходили, особенно по вечерам. А пьяные они хоть на вокзале, хоть в глубинке, хоть в дорогом ресторане, особо не отличаются – одеждой только. Но одежда как раз мало волновала Галку. Её бесил запах. С детства она его ненавидела. Вот в туалетах этих она не только свою гордыню намывала, но и ненависть. Училась людей принимать такими, какие есть, особенно себя – не стесняться падения, которое ещё могло взлётом оказаться. Надо же было себя как-то утешать.
В уборщицах вместе с Галкой баба Лена ходила. Для неё взлётом этот ресторан был – она как раз с вокзалов начинала, часто описывая, как там ужасно. Баба Лена в этом году тридцатилетний юбилей отмечала в уборщицах.
Галка же себе под нос повторяла «это временно, это временно». Раньше она так статьи законов учила, а сейчас себя. Ждала, когда Зиночке три года исполнится – в садик её записала. Но что-то не больно верила, что та в садик пойдёт. Она к тому времени уже много о своём детстве вспомнила и о стремлении к свободе – садик этим условиям не удовлетворял. Но Зиночке о садике каждый день рассказывала – ведь на нормальную работу хотелось.
О свободе мечтать Галка начала, ещё не до конца поняв, что это такое. Пока она решила, что свобода – это когда занимаешься, чем хочешь. Но тут желание сталкивалось с реальностью: она не хочет мыть туалеты, а моет, она часто не хочет сидеть с Зиночкой, а куда денешься. То есть свобода во взрослом мире могла быть куплена за деньги, которых не было.
Баба Катя на этот вопрос ответила чётко, но кратко: «Может, денег быть миллионы, а свободы не быть. Часто деньги связывают по рукам и ногам. Дальше мозгуй».
Галка мозговала, но, видимо, не очень успешно – явно на двоечку. Потому что к двадцати семи годам ни свободы, ни денег у Галки не было. По крайней мере, так она ощущала. Туалеты мыть ей надоело, и она ждала сада.
Наконец Зиночке исполнилось три годика. И садик распахнул перед свободолюбивым ребёнком двери. Девочка говорила хорошо и всё понимала, знала, что в садик идти нужно, чтобы мама вышла на нормальную работу. И Зиночка пошла довольная и с улыбкой. На целых сорок минут. Девочка легко отпустила маму и помахала ей рукой. Воспитательница выгнула брови – так хорошо подготовленного ребёнка к самостоятельной жизни она видела впервые. Зиночка пошла в комнату и всё внимательно осмотрела, все игрушки перебрала, а потом взяла воспитательницу за руку и уведомила:
– Я здесь всё посмотрела. Пошли отсюда.
Воспитательница была связана по рукам и ногам инструкциями и другими детьми и, конечно, не пошла. Зиночка не согласилась с таким поворотом событий и начала орать. Не плакать, как все нормальные дети, а именно вопить. Такого стены сада ещё не видели. Воспитательница выдержала двадцать минут.
Довольная Галка шерстила за компьютером вакансии, когда её попросили забрать дочку. На следующий день всё повторилось, лишь с той разницей, что Зиночка начала орать только, как мама ушла. Сад выдержал месяц, а потом Галку попросили забрать ребёнка. Она и забрала. Так швабра с ведром остались в жизни Галки Бураковой, видимо, ими она добывала себе свободу. Или дочке?…
Полный крах произошёл, когда в ресторан, где работала Галка, пришла Серафима и узнала бывшую соседку. И обрадовалась, спасти решила от такой трудной доли, надеясь снова на шею сесть. Но Галке терять было нечего – когда на дне, то дальше падать некуда, и она отказалась. Впервые в жизни, не увиливая и не говоря неправду, она сказала «нет». Оно ярко светилось достоинством.
– Ты знаешь, Серафима, мне здесь хорошо – никто не требует, чтобы я помыла ещё и за того парня. Я всегда точно знаю объём работы и мне не надо обманывать дочь. Если я пришла домой, то я с ней – всеми своими мыслями.
Сказала и испытала невероятное облегчение, потому что она поняла, что это свобода. Свобода, которую она потеряла в детстве и которую так долго искала.
Она в тот же день позвонила бабе Кате и сказала:
– Я поняла! Свобода – это когда мои мысли принадлежат мне. А если я их посвящаю кому-то или чему-то ещё, то делаю это по собственному выбору и желанию.
Баба Катя засмеялась:
– О, девочка, ты начинаешь кое-что понимать в этой жизни. Урок тобой успешно сдан. Долго же ты на второй год оставалась.
Галка, улыбаясь до ушей, положила трубку – теперь она знала, что всё не так, как выглядит. Для неё работа уборщицей стала успехом, а, значит, её можно было сменить.
Глава 22. Фея, Фурсик, Федя и фигня полная
Галка работу сменила. Хотя со стороны изменений было незаметно. Основными орудиями труда остались тряпки, вёдра, швабры. Да, из ресторана Галка ушла, но с унитазами не рассталась, хотя расширила сферу деятельности. Теперь она убирала всё. Согласно заказу и называлась её профессия «фея чистоты». Так она сама себя назвала – вроде как повысила. Тоже сама себя.
