– Простите, но какие наследники могут быть от демоницы?
Командор хмыкнул и уставился на Ксандра с таким видом, будто раздумывал, то ли ответить, то ли, наконец, избавиться от докуки.
– Стало быть, забыли. И ты, отродье?
– От отродья слышу, – огрызнулся Ксандр. – Что забыли?
– Все забыли, – теперь в голосе слышалась печаль. – И я понимаю, сколько утрачено… было утрачено. Год за годом, жизнь за жизнью… думаете, я во сне потому как со мною поладить тяжко?
Ричард переглянулся с Ксандром.
– Нет. Просто… вы ж не знаете, чего со мною делать. Изничтожить силенок не хватит, а держать напоминанием о прошлом величии…
– Боюсь, я ничего не знаю о прошлом величии, – осторожно заметил Ричард.
А над горами пылал закат. Вершины окрасились алым, будто кто-то кровью плеснул, и щедро так. Где-то там, вдалеке, очнулась тьма. Еще немного и потянется, растечется чернилами, утопит и горы, и долину. Заглянет в окна, пробудив в душе странное беспокойство.
– То-то и оно…
– Так может, – Ричард сам не знал, с чего вдруг встал рядом, опираясь на каменный парапет. А камень старый и в мелких трещинах. Под ногами бездна, и в ней кипит все та же ночная тьма. – Поведаете?
– Поведаю… отчего ж не поведать. Ты на отца не похож.
– Знаю.
Упрек уколол.
– Это хорошо.
– Хорошо? – Ричарду показалось, что он ослышался.
– Очень хорошо. Твой отец, уж извини, был еще тем засранцем, да…
– Вы его…
– Помню. Хоть и встречался лишь единожды. Всех помню. Тоже проклятье, если подумать.
А ведь он и вправду свидетель, как демоница сказала. Живой. Настоящий. Способный приоткрыть тайну. Знать бы еще, какую.
– Мне и самому порой начинает казаться, что не было ничего. Только память не обманешь…
Ветер в горах даже летом был ледяным, словно напоминая, что лето здешнее длится недолго, что вздохнуть не успеешь, и вспыхнут склоны золотом да пурпуром. А там и до зимы всего ничего.
– Что ты знаешь об Империи?
Командор спросил спокойно, без былого раздражения.
– Немного, – вынужден был признать Ричард. – Она была. Великая. Простиралась от моря до моря, от одной пустыни до другой. И правил ею род Аргах. Мудро.
– Насчет мудрости ты слегка поспешил, – хмыкнул Лассар. – Тут уж раз на раз не приходилось. Но да, была она велика. И жили в ней люди. Всякие да разные. А правил не только и не столько Император, сколько Совет Двенадцати, куда входили самые сильные из одаренных. Сперва. Потом как-то вышло, что у сильных одаренных и дети рождались сильными. Если везло. И наследовали место отца. А там и их дети…
– И дети их детей, – пробормотал Ксандр, глядя в бездну.
Бледное его лицо слегка осунулось.
– Именно. Формально все оставалось, как должно. Сильнейшие из сильнейших. Однако сам понимаешь, что теперь многое делалось для сохранения этой силы. В том числе Императором, который избирался из числа двенадцати.
– Избирался? – вот этого Ричард не готов был услышать.
– Именно, – Лассар сгорбился. – Изначально и смысл был в том, что править должен сильнейший и мудрейший, а остальные всячески поддерживать. И какое-то время паритет сохранялся. Совет поддерживал Императора, ибо каждый видел на его месте своих детей.
– Бред какой.
– Не тебе судить, мертвый.
– А то ты больно живой.
– Не больно. Это-то и хорошо, что уже не больно… – Лассар не сдержал тяжкого вздоха, и доспехи вновь заскрипели.
– Когда все пошло не так?
– Еще до моего рождения. Закон остался, но не осталось желающих соблюдать его. Кто-то связал свой род с родом Императора, кто-то желал смены власти, кто-то, наоборот, не желал. И если до того маги служили Империи, ибо возникла она не сама собою, но великими трудами, то теперь искали лишь награды за эти труды. Больше никто не вызывал демонов, дабы подвинуть горы или повернуть русла рек. Никто не обновлял защиту от пустынных ветров, и пески пробирались, засыпая пастбища. Ослабевали узы, державшие морские течения.
Странно было слушать такое.
Удивительно.
Нет, про горы Ричард знал. Про горы в учебнике элементарной демонологии писали, в качестве примера. Но остальное… неужто и вправду можно было удержать пустыню?
Или вот оседлать море?
– Все начиналось с малого. Это я теперь понимаю… засуха в одной части. Наводнение в другой. После вдруг ураганы, что прошлись по долинам Лакхема. Дикие зимы Вироссы, затянувшиеся куда больше, чем сие положено природой. Земля вдруг начала трястись. И появлялись провалы, один за другим. В таком исчез Уррхар, славный город, не самый большой, но и не маленький. Тогда-то заговорили о том, что мир обезумел.
Ксандр тоже слушал.
И внимательно.
А у Ричарда в голове вертелась одна-единственная мысль. Почему отец об этом не рассказывал? И никто-то? Ладно в первые годы после катастрофы, но… потом? Почему?
– То тут, то там вспыхивали болезни. Появились вдруг недуги, с которыми целители не могли сладить. Росло недовольство. Возникли люди, которые узрели в том вину магов. Заговорили, что те слишком уж сильно изменили мир, оттого и недовольны боги.
– А на самом деле?
– Думаю, что боги не при чем. Но мир… возможно, что и так. Я видел своими глазами, как на глади морской зародилась чудовищная волна. Как пошла она на берег, разрушая все на пути своем. И как смела корабли. Красивые корабли. Надежные. Защищенные самыми сильными заклятьями…
Ричард попытался представить, но не смог.
– Именно беды и заставили Совет вновь объединиться. Тогда-то и было решено, что надобно вызвать демона. Самого сильного из всех.
Ксандр выругался.
– Вот. Я сказал им примерно то же.
Только не послушали.
– Они решили провести ритуал, – Командор склонился и вдруг почудилось, что еще немного и он просто шагнет. Туда. Вниз. Навстречу бездне. – С жертвоприношением… с очень большим жертвоприношением, какого еще не знала Империя.
И что-то пошло не так.
Да, мать его, все пошло не так!
Кажется, Ксандр думал примерно так же.
– А вы…
– Я ушел. Дурак. Думал, что это их остановит, что… если не будет полного круга, то и ритуал не состоится.
– Так вы…
– Сам-то как думаешь?
Пожалуй. Он ведь силен, Лассар Проклятый, вечный Командор Легионов смерти. И логично будет предположить, что этой силы довольно, дабы войти в число избранных.
