– Гхм… а откуда ты ее знаешь?
– Тира познакомила. Она восхищается кирией Эдайной и мечтает такой стать.
Ричард поперхнулся еще раз.
– Ну…
– Ричард, скажи – да! Кирия Эдайна обещала взять подругу, так что при мне будет даже две дамы…
– И они тебе подавать одеяло и шнуровать корсет не будут! – рыкнул Ричард. – Ты это понимаешь?
– А я и поеду без корсета, – ощетинилась девушка. – Мне графиня Иртон сделала костюм для верховой езды…
– Неприличный, наверняка.
– Скажи графу Иртон, что его супруга придумала неприличный фасон для принцессы, – парировала Анжелина.
Ричард только вздохнул.
– Анжелина… Бран, как вы планируете ехать?
– Поднимемся вверх по реке на лодках, – Бран шевельнул тростью, намекая, что верховая езда сутками и не для него, – а потом на лошадях. Там с полдня будет, может, чуть больше…
– Полдня я выдержу, – тряхнула головой Анжелина. – Даже день. Братик, умоляю, ну отпусти меня! Мне так хочется посмотреть Вирму!
– Нет. И не проси…
– Ричард!
– Мы с тобой поговорим об этом вечером, – припечатал Ричард. – Прошу меня простить.
И вышел из комнаты.
Анжелина проводила его возмущенным взглядом и топнула ножкой.
– Ну, братик… прошу меня простить, господа!
И вышла из комнаты, шурша юбками так гневно, словно это пара десятков разъяренных змей шипели, мечтая отплатить за отдавленный хвост. Фрейлины переглянулись – и последовали за ней. Достанется им сейчас, но ехать куда бы то ни было девушкам не хотелось. Тут опасно, а там?
А там неизвестно что, то есть – еще опаснее.
Бран обреченно поглядел на Олава.
– Дожмет она его?
– Даже не сомневайся, – усмехнулся господин Хардринга. – Лучше подумай, кого возьмешь с собой. Все же принцесса…
Глава Гардрена тоскливо вздохнул.
– Принцесса…
И получилось у него это так печально, что Олав молча хлопнул друга по плечу. И пошел разливать вино по кубкам.
Все проходит, как сказал мудрец, и это тоже пройдет.
Но о чем он умолчал – это сколько болеть-то будет? Пока пройдет?
Уэльстер, Кардин.
Лиля еще раз осмотрела себя в зеркало.
– Мам, ты лучше любой принцессы, – с детской непосредственностью заявила Миранда.
Лиля улыбнулась девочке.
Фамильные цвета, белый и зеленый, ей действительно были к лицу. Белое нижнее платье из плотного атласа, верхнее зеленое, из легкого, словно окутывающего даму облаком, шифона…
Лиля выглядела великолепно. И изумруды в ушах и на шее даже и не думали соперничать с блеском ее зеленых глаз.
Джерисон, граф Иртон, также оделся в фамильные тона, но если у Лилиан преобладающим цветом был зеленый, то у него – белый. Зеленая рубашка, зеленая вышивка на белом камзоле, перстень и браслет с зелеными камнями.
– Лилиан?
– Джерисон? – таким же неуверенным тоном откликнулась супруга.
Положение спасла Миранда.
– Мам, пап, вы будете лучше всех! Плохо, что мне с вами нельзя. Но вы мне завтра все-все расскажете, правда?
Чета Иртон поглядела в зеркало, и граф с графиней улыбнулись друг другу. Они хорошо смотрелись рядом, высокие, статные, уверенные в себе…
У нее золотые локоны в обманчиво простой прическе, у него черные пряди волос, а вот улыбки одинаковые. Спокойные, самоуверенные…
– Джес, а это тебе, – Лиля протянула мужу трость, украшенную зеленым бантом и изумрудами по набалдашнику.
– Это? Зачем?
– А, при дворе Уэльстера такая мода, – отозвалась Лиля. – Ты не в курсе?
Джерисон был в курсе. «Моду» ввел Гардвейг, которому, из-за язвы, сложно было передвигаться без трости, а придворные, делая вид, что его величество просто решил походить с тросточкой, принялись подражать. Трости делались самые разные. Раззолоченные, изящные, украшенные драгоценными камнями и гравировкой…
– Знаю. А мне это зачем?
Лиля улыбнулась.
– Мы тут с мастером Шмульцем поговорили.
– Меня уже пугает это начало, – насторожился Джерисон.
– И кое-что придумали. То есть придумал – он, а я так, идею подала.
Ага, видел Джерисон, как подает идеи дорогая супруга. Вы должны сделать так-то и там-то, и не перепутайте, я точно знаю, что получится именно это!
– Что за идея?
Сделать простенький стопорный механизм с кнопкой Лиле было вполне под силу. Если кто думает, что гарнизонная девочка такого оружия ни разу не видела, зря вы это думаете. И видела, и парочку даже разобрала. Не надо делать суперсталь, достаточно обычной кнопки со штифтом, которая при нажатии будет уходить в плоскость лезвия и освобождать его. Конечно, механизм надо будет проверять, подновлять, но здесь и сейчас главное достигнуто. На Земле таким еще в шестнадцатом веке баловаться начинали, как бы не раньше.
Одно движение пальца на кнопку, трость отлетает в сторону, а у Джерисона в руке остается примерно сорок сантиметров доброй стали.
Острой и прекрасно заточенной.
Вес?
Полкило. Может, чуть больше. Всей трости около килограмма.
Джерисон проверил механизм, поигрался, потом сообразил, как что устроено и покачал головой.
– Так просто…
– Никому не нужно было, вот никто и не изобретал, – отмахнулась Лиля. Джес принял это объяснение, и поблагодарил супругу.
И они отправились во дворец.
***
Балы, красавицы, лакеи, юнкера…
Ради красоты мечтаний, Лиля надеялась, что все вышеперечисленные регулярно мылись, знали, что такое личная гигиена, не путали ее с гиеной, и рядом с ними можно было стоять. Хоть с подветренной, хоть с наветренной стороны.
И отлично понимала – надежды тщетны.
На ативернских балах она мучилась, и здесь тоже будет тосковать. Куда деваться…
Плащи, трость, шляпа отданы лакею, и чета Иртон вступает в бальный зал под вопли мажордома. Со всех сторон взгляды.
Любопытные, злые, неприязненные… Джерисона тут почему-то не любили еще с прошлого визита, а Лилю он аттестовал так, что ее бы и никогда не полюбили.
Розовая корова, не изволите ли?
Сейчас все придворное стадо в недоумении разглядывало молодую и красивую женщину, и размышляло, кто и где ошибся? Граф-то свою жену должен знать? Или это уже другая?
Лиля изо всех сил держала лицо. Они с мужем медленно прошли вдоль зала, к трону, на котором сидел его величество Гардвейг. Восседал, этак царственно склонив голову.
